Страница 29 из 66
Владение технологией социализации позволяет точно определять ее конечный продукт — реального человека со всем комплексом его установок, привычек и черт характера. Эти особенности методологии «морального воспитания» обеспечили системе живучесть и лидирующее положение в практике японских Школ.
Несмотря на изощренность идеологической обработки масс, японское общество неоднородно. Послевоенные демократические преобразования произвели необратимые изменения в сознании народа. Вокруг «морального воспитания» продолжается острая борьба, от исхода которой в значительной степени зависит. каким будет будущее страны. Борьбу возглавляют прогрессивные силы. Особенно активно выступает Японский союз учители (Никкёсо), большинство членов которого составляют представители поколения, сформировавшегося на послевоенны демократических антимилитаристских идеях. Не случайно имен но это поколение считается официальной идеологией «потерян ным» в отношении «японских моральных ценностей», поскольку; оно воспринимает «моральное воспитание» как попытку духов ной милитаризации и проводит курс на воспитание в школах сторонников мира. Это вызывает злобу ультраправых национа-диетических организаций, которые периодически организуют пропагандистские выступления у железнодорожных вокзалов по всей стране, требуя «покончить» с «красными» из союза учителей. В июне 1982 г. эта кампания травли достигла своей кульми-нации, когда правые фанатики совершили попытку покушения ка президента союза [2, с. 14–15].
Косвенным образом подобные действия вызываются верховной властью. Бывший премьер-министр Я. Накасонэ обвинил профсоюз учителей в «деморализующем влиянии» на молодежь. «Не потому ли появилось насилие среди детей, — заявил он, — что профсоюз учителей все время за что-то борется. Само слово „борьба“ и этот дух „борьбы“ оказывает плохое влияние надо-тей» [9, с. 133].
В апреле 1983 г. журнал «Санкэй» опубликовал интервью с М. Нагаи, занимавшим в 1974–1976 гг. пост министра просвещения. По мнению М. Наган, современная «массовая демократия» привела к тому, что в Японии широко распространилась «свобода отказа» («кёхи но дзию»), т. е. негативное отношение ко многим общепринятым установлениям. Указывая на рост правонарушений среди несовершеннолетних, бывший министр связывает этот процесс с демократизацией японского общества по американскому типу и с утратой прежнего, конфуцианского духа. Иными словами, он выступает за полный пересмотр послевоенных демократических реформ и возвращение к японским традиционным ценностям. Полагая, что и в дальнейшем политика и образование будут тесно связаны, он приходит к выводу, что надо менять всю систему воспитания в указанном духе (см. [9, с. 119–134]).
Правительство усиливает свою деятельность по приспособлению «морального воспитания» к современным условиям за счет внешней гуманизации целей воспитания, оставляющей нг прикосновенными традиционные националистические принципу отвечающие долговременным политическим интересам господствующего класса.
Так, в 1983 г. тогдашний премьер-министр Я. Накасонэ-инициировал реформу системы образования. Впервые реформа проводится не под руководством министерства просвещения, а всего правительства и под личным контролем премьера. В 1984 была создана Чрезвычайная комиссия по образованию (риндза кёику сингикан), в которую вошли крупные политические деятели, ученые, бизнесмены. Предстоящая реформа школы обсуждалась как событие общегосударственного значения, определяющее будущее японской нации и поэтому требующее решения вне ведомственных рамок министерства просвещения.
В широкой кампании, сопровождавшей работу над проектом реформы, особое место отводилось проблеме «упадка японского духа». В связи с этим обсуждались две группы проблем: плохое поведение детей и изменившаяся ситуация в современном мире. Отсюда выводились три причины необходимости реформы: рост девиантного поведения детей, необходимость адаптации к жизни в интернационализированном обществе, необходимость адаптации к жизни в информационном обществе [10, с. 3–5].
Главным идеологическим содержанием реформы было намерение усилить националистическое воспитание подрастающего поколения в качестве ответа на угрозу потери национальной идентичности в условиях международной интеграции. Важным аспектом предложенной реформы было усиление ориентации на индивидуализированное воспитательное воздействие. Предполагается, что в условиях открытого общества японский национализм должен сохраняться за счет перенесения национальных границ из внешнего мира во внутренний. Японец, живущий за-рубежом, должен нести в себе жесткую японскую идентификацию в форме строго иерархизированной системы нравственных: ценностей (своего рода пирамиды) с японским государством и императором на ее вершине, постоянно должен сравнивать качество своего труда с качеством труда представителей других народов и добиваться собственного преимущества. Тем самым он должен снова и снова убеждаться в неотвратимости всемирно-исторической миссии Японии как культурного лидера.
Сложность националистического воспитания такого типа требует все более тонкой психологической техники воспитания. Провозглашается новый лозунг: «косэй кёику — каун-сэрингу майндо» («индивидуализированное воспитание — психотерапевтическая атмосфера»). Таким образом, пристальное внимание к внутреннему миру ребенка, уважительное отношение к его трудностям и проблемам признаются японской педагогикой в качестве единственно эффективного способа управления человеком.
Концепция реформы была сформулирована в заключительном докладе Чрезвычайной комиссии в августе 1987 г. и передана для разработки конкретных учебных программ в соответствующие отделы министерства просвещения. В сентябре 1988 г. работа над программами была закончена, и они были переданы в местные органы управления народным просвещением и школы для освоения и внедрения по строго выверенному графику [6].
1. Культура и идеологическая борьба. М., 1979.
2. За рубежом. 1983, № 15.
3. Каминума X. Идзава Сюдзи. Токио, 1962.
4. Карасава Т. Нихон кёнку си (История японского образования). Токио. 1962.
5. Кэнкю сюроку. Мосукува ниходзин гакко (Исследовательский сборник Московская школа для японских граждан), 1982.
6. Момбу дзихо. Кёику кайкаку но суйсин (Вестник министерства просвещения. Реформа образования в действии). 1987, К§ 1331.
7. Момбу дзихо. Ринкёсин тосин (Вестник министерства просвещения. Заключительный доклад Чрезвычайной комиссии по образованию), 1987, № 1327.
8. Мэйдзи иго кёику сэйдо хаттацу си (История развития системы образова ния после революции Мэйдзи). Токио, 1964, т. 3.
9. Нагаи М. Кёику кики но сякайтэки хайкэй (Социальный фон кризиса об разования), — Сэкай. 1983, № 5.
10. Нихон но вакай кёси (Японские молодые учителя). Т. 1–3. Токио, 1987.
11. Сёгакко гакусю сидо ёрё (Учебная программа для начальной школы). Токио, 1977.
12. Сёгакко сидосё. Дотоку хэн (Методическая инструкция для начальной школы. Мораль). Токио, 1978.
13. Харада М. Мори Ариннори. Токио, 1966.
14. Passin Н. Society and education in Japan. Tokyo, 1965.
Г. Е. Светлов
СЭЙТЁ-НО ИЭ: «ИСТИННОЕ БЫТИЕ» И ШОВИНИЗМ
Превращение Японии в одну из ведущих держав капиталистического мира способствовало росту националистических и консервативных настроений среди японской общественности. Подобные настроения всячески — поощряются правящими кругами, которые видят в «традиционных духовных ценностях», представлениях о «национальной исключительности» японцев «теоретическое» обоснование сохранения господствующих позиций монополистической буржуазии внутри страны и ее притязаний на возрастающую роль в мире. Все это создает благодатную почву для активизации деятельности различного рода организаций, включая религиозные, идеология которых в той или иной мере окрашена в шовинистические тона.