Цветок лотоса

Гумба подошел к нему. Бинзе встал на цыпочки и повесил на шею воина амулет — кусочек заостренного и обожженного на одном конце дерева.

— Храбрый Гумба, ты идешь с воинами в опасный путь. Я говорил с богами, они будут защищать тебя в дороге и при встречах. Они уничтожат врагов, как огонь уничтожает деревья. Береги этот амулет, в нем сила и помощь богов!

Бинзе повесил амулеты на шею воинам Гумбы.

По ничейной земле, с востока на запад, с предосторожностями, держа наготове ножи гангата и копья, вел отряд воинов и носильщиков Гумба.

Они пришли в страну Анзеа. Они отдали двенадцать нош слонового клыка и получили траву бенге. Воины торопили Гумбу домой, но он еще не хотел уходить.

Люди разное говорили о белом, пришедшем с Рингио, и Гумба решил расспросить Анзеа.

— Послушай, вождь Анзеа, люди говорят, что белый, которому ты дал приют и оказываешь гостеприимство, желает побывать в нашей стране. Скажи мне, правда это?

Анзеа. посмотрел на молодого вождя и задумчиво проговорил:

— Люди говорят правду. Рингио говорил, что белый господин хотел побывать в стране Мбио, но с тех пор прошло много дней, и белый собирает свой караван. Куда он хочет идти, я не знаю. А почему ты, храбрый воин своего отца, сам не спросишь белого, он ведь принимает вождей азанде?

На самом деле, как просто узнать истину! Недаром Мбио говорил: «Если нужно, ты сам придешь к белому». Конечно, он пойдет к нему. Гумба думал, что ответить, и молил духов защитить его при будущей встрече с белым.

— Ты знаешь, вождь Анзеа, что с белым Рингио — враг моего вождя. Я не могу сам идти к белому, если он не позовет меня. Посоветуй, что делать, ты старше и мудрее меня, Анзеа.

— Хорошо, вождь Гумба, я скажу Рингио, что ко мне пришли послы Мбио. Пусть он передаст своему белому хозяину, я думаю, что белый позовет вас, — сказал Анзеа.

Только пять верных воинов знали, почему медлит Гумба, почему он не идет домой, получив траву бенге. Ночами, когда каждый думал, что другие спят, они осторожно трогали амулеты, они были уверены, что боги поддержат их, и страх перед неизвестностью проходил.

Белый захотел видеть послов Мбио, и пятеро воинов вместе с молодым вождем Гумбой пришли на встречу. Белый господин принял их как равный равного, как друг друга. И когда Гумба сорвал ненужный больше амулет, воины хвалили своего вождя. Гумба сделал правильно, боги сослужили свою службу. Воины слышали клятву и вслед за вождем повторяли ее про себя, они тоже клялись сказать Мбио, что белый — друг азанде.

С травой для бенге, с подарками для Мбио от белого, с радостными вестями шел в обратный путь отряд Гумбы. Идти было легко, оставив тяжелый груз слоновых клыков и томившие душу тревоги.

Вновь отряд шел по ничейной земле. Уже оставалось два дневных перехода, и они дома, на родной земле.

В ночь перед последним днем отряд разбил лагерь. Ничто не тревожило воинов и, кроме одного часового, все спали спокойным сном. Среди ночи Гумбу разбудил бодрствующий воин:

— Вождь, наш лагерь заметили люди Ндорумы, они лежат за тем небольшим холмом, — говоривший показал на еле заметный в ночи бугорок.

Сон пропал, Гумба напряженно вслушивался, но ни единый шорох не нарушал тишины. Видно, враг ждал рассвета.

Утром воинственный крик огласил долину и внезапно смолк. Раздалась далекая пальба, и Гумба, еще ничего не видя, понял, что произошло более страшное и пеожи данное, чем нападение воинов Ндорумы, — к его лагерю приближались газве. Бежать было поздно. Проснувшиеся носильщики бросились врассыпную, но пули настигали их. Никто не нашел спасения.

Воины Гумбы сошлись около него. Что они могли сделать с копьями и щитами против ружей газве? Но никто не дрогнул, когда с гиканьем и криком враг подошел ближе. Засвистели гангата, воины Гумбы принимали бой. Нет, враг не хотел подходить вплотную, он залег и стал расстреливать горстку храбрецов. Пули пробивали тростниковые щиты и воины падали у ног своего вождя. Оставшись один, Гумба с высоко поднятым копьем пошел на врагов. Он шел, а пули свистели вокруг. Сильный удар в грудь. Вождь зашатался и упал навзничь.

Крики газве постепенно стали удаляться. Забрав все, что вез караван, грабители спешили восвояси.

Гумба на миг очнулся, и смотря на полуденное солнце, подумал, что он не сдержал своей клятвы и Мбио так ничего и не узнает о белом.

К вечеру мать нашла тело сына. Она знала, куда он ушел, она ждала его и слышала ружейные выстрелы в саваннах. Кто отомстит за сына? Кто скажет ей, что эта круглая ранка на груди не сделана людьми того белого, к которому шел ее сын?

Ни мать, ни Мбио не узнают, что белый, который шел к Бангези с Рингио, — друг азанде, друг Мбио. Юный Гумба не сдержал клятвы, данной белому другу и тот никогда не узнает, почему так случилось.

Туча закрыла луну, и в наступившей темноте слышался плач одинокой женщины.

Прошли десятилетия. Всего в нескольких сотнях километров на запад от прежней области Мбио возникло первое независимое государство Экваториальной Африки— Гана. Началось пробуждение свободолюбивых сил черного континента, создание национальных государств и республик. Прежняя независимая область Мбио стала частью республики Конго. Потомки азанде получили свободу. А в старинном доме на берегу Невы как память хранится кусочек дерева, внешне мало примечательный, под которым небольшая подпись:

«Амулет посла. Этот амулет носил посол вождя Мбио, пришедший к русскому путешественнику В. В. Юнкеру в 1871 году. Получив уверенность в хорошем приеме, посол отбросил амулет, как ненужную вещь. Его поднял В. Юнкер и привез в дар музею».

ТРАГЕДИЯ ОГНЕННОЙ ЗЕМЛИ

Письмо состояло из нескольких десятков небольших листов, мелко исписанных по-испански. Находка письма среди коллекций, полученных еще в 1912 году, была событием. Хотя письмо ничего не добавило к опубликованным в свое время общим описаниям огнеземельцев, однако оно рассказывало такие подробности, которые вряд ли кто мог знать. Письмо не имело прямого обращения. Оно начиналось так:

«Есть события, о которых я не могу молчать. Сейчас пользуюсь случаем, чтобы сказать, во весь голос о страшном зле, которое творится на многочисленных островах архипелага Терра дель Фуего. Мир должен знать об этом.

В 1882 году в лондонской газете[1] я прочитал следующую заметку: «Наблюдается начало широкой коло-низании самого большого из островов архипелага Терра дель Фуего. Кроме золота, найденного в долине Рио-Гранде, считается возможным развивать скотоводство не только на побережье залива Сан-Себастьян, но и во всей северной части острова. Этот план освоения острова может привлечь колонистов Старого Света, которым предоставляется широкое поле для проявления мужества и обогащения, поскольку другой стороной плана является необходимость истребить огнеземельцев. За убитого огнеземельца власти будут платить фунт стерлингов, и в четыре раза больше за его голову заплатит некое антропологическое общество в Англии!»

Я ужаснулся и еще раз перечитал заметку, не веря своим глазам. Неужели, думал я, после известной всему миру и осужденной трагедии тасманийцев, когда английские завоеватели уничтожили все многочисленное население острова Тасмания, в наш век возможны такие циничные призывы к уничтожению целого народа. Я не поверил сообщению газеты и в резкой форме написал редактору, что он должен опубликовать опровержение. Прошло несколько недель, прежде чем я получил ответ. Редактор сообщал, что нет нужды опровергать события на Терра дель Фуего, так как это правда.

Вскоре я получил пересланные мне копии сообщений из Аргентины и Чили, подтверждающие самые страшные предположения. Я был молод и только что окончил медицинский факультет. Мое призвание было спасать людей. Я писал статьи протеста во все газеты, но меня осмеивали и не печатали. Целью моей жизни стало попасть на Огненную Землю. Вскоре представился случай, и по предложению одного патера, близкого друга моей семьи, я выехал на Огненную Землю врачом христианской миссии.

1

Автор письма, вероятно, имеет в виду заметку, опубликованную в английской газете «Дейли ньюс» 3 марта 1882 года.