Страница 12 из 54
— Позвольте пригласить вас на танец. Всё оплачено.
Ах, ты, козёл вонючий! Я шагнула вперёд, загораживая Марусю, и положила свою ладонь поверх протянутой:
— Конечно. Раз оплачено.
Хамить, так уж вместе.
Мужик смотрел на меня как на привидение. Да, такие вот дела случаются, дядя, когда ты позволяешь себе переключиться на туннельное внимание.
Теперь он оказался в дурацком положении: публично высказать даме, что ты хотел пригласить не её — ещё хуже, чем девушке заявить, что она не желает танцевать с этим кавалером. Скандально. А в присутствии члена императорской семьи — на порядок скандальнее. Я-таки нашла в библиотеке книжечку по этикету и тщательно её проштудировала. Раздел про балы там тоже был.
— Не откажите мне в любезности, — последний кавалер пригласил и увёл разморозившуюся Марусю, и мы остались вдвоём.
Распорядитель покашлял и постукал по полу своей специальной тростью, и мой кавалер усилием воли заставил себя двигаться.
Мы влились в общий круг танцующих, и на некоторое время мне стало не до того. Прямо под моими пальцами, на левой руке этого дядьки, было кольцо. И оно здорово фонило. Так-так, значит, не только императрицам доступны артефакты? Тут, видимо, были бы денежки…
Длинный вальс продолжался около десяти минут.
Двух из них мне хватило, чтобы тщательно просканировать кольцо (при непосредственном контакте всё в разы быстрее, чем издалека разглядывать!) и понять, что в двух словах его работу можно было охарактеризовать как «вру, не краснея».
Ещё восьми — чтобы перенастроить работу артефакта ровно на противоположную, примитивно перенаправив несколько энергетических цепей. Так долго, потому что одной рукой и непривычное рабочее положение. И уже направляясь к собственному месту, я спросила:
— И почему же госпожа Рокотова так на вас сердита?
— Меня небезосновательно подозревали в содействии организации теракта против её отца, — брякнул кавалер, выпучил глаза и уставился на меня, словно не веря происходящему.
— Ноги не забываем переставлять, — мне вовсе не улыбалось застрять с ним колом посреди зала. — А доказательства?..
Он с ненавистью сощурился:
— Я позаботился о том, чтобы ни доказательств, ни свидетелей не нашлось!
— Неудивительно, что её так взбесило приглашение. Д у рно, молодой человек. Настоятельно советую покаяться, — мы дошли уже почти до самого края площадки, и я развернулась, отступая в тень колонны. — Больше к Марусе чтоб не подходил. А меня забудь!
Он скованно развернулся и пошёл на места для гостей. Я смотрела на его руку и думала вот о чём: почему они используют такие камни? Это был всего лишь второй наблюдаемый мной артефакт, но оба, что белая камея императрицы, что вот этот вырезанный по чёрной поверхности рельеф, который я не успела рассмотреть, были сделаны по непрозрачному камню. Слишком мало для статистики — и всё же это уже тенденция.
Почему?
По-хорошему, в ответе на этот вопрос могла бы помочь гертнийская «История развития магии», если бы я успела до неё дойти. А пока я слышала только название и что её проходят в той самой академии, куда я должна была поступить. Помогало в понимании не очень.
После длинного вальса снова вышла дисциплинированно бодрая великая княжна, и снова начались торги за первую пару. Под конец вечера все чрезвычайно устали от этих распродаж, но оставались ещё рукоделия… Слава Богу, воспитанниц отпустили в отделения, и мы уже не слышали сумм, которые выкрикивал распорядитель. Аж в ушах звенит. Тысячи, тысячи…
— Неужели каждую безделушку по отдельности будут продавать? — стоя у зеркала в умывалке, Рита прижала ладони к щекам и потянула подбородок вниз, отчего лицо её приобрело гротескно вытянутый вид: — Я ещё ни разу в жизни так не уставала от танцев!
Староста Шура фыркнула:
— Возможно, это специально сделано, чтобы господа из сливок общества охотнее жертвовали на благие цели. Иначе, мол, по четыре раза в году будет такое повторяться.
Соня покачала головой, глядя на подругу в зеркало:
— Надеюсь, ты права. Если честно, впечатления от вечера… — она передёрнула плечами.
Да, не нашлось никого, кто высказался о событии хотя бы с половинной экзальтацией первого бала. Единственное, что было обсуждено с одобрением и даже с восторгом — брошь княжны Софии. После того, как все вволю ей навосхищались (даже, с моего разрешения, прикалывая на платье и разглядывая себя в зеркалах с замиранием дыхания), брошка заняла достойное место среди стеклянных бусинок в белой жестянке от цукатов.
Хотя, если уж совсем честно, то я не отказалась бы, если бы из аукционных тысяч в поддержку одинокой меня передали бы хотя бы рублей сто. Отсутствие свободной наличности меня изрядно напрягало. Взять что-то без спроса можно только в случае крайней нужды. Когда умираешь, к примеру. И выхода нет. А потом всё равно надо возместить.
А мне вот, к примеру, хочется красивое бельё — как-то вот после всех этих балов я осознала, что не хочу казённых простых труселей, хочу со всех сторон в красоте ходить. Чем я хуже той, например, великой княжны? Вряд ли она в столь спартанских парашютах рассекает.
И вот — хочется мне. Но я прекрасно осознаю, что шёлковый, к примеру, лифчик не является случаем крайней нужды.
Значит, надо купить.
А на что?
Мда…
Зато в воскресенье (утро которого мы с Марусей, конечно же, проводили в малой гостиной, откуда я периодически выбегала в приёмную к очередным просителям) пришёл посетитель весьма особенный.
СОЛИДНЫЙ ГОСТЬ
О статусе посетителей всегда можно было судить по тому, как заходят горничные. В этот раз глаза у Томы были как-то особенно выпучены.
— Что, Томочка, никак государь император пожаловал? — иронично спросила я, когда она остановилась у нашего диванчика.
Эта фраза заставила её нервно засмеяться:
— Ну, барышня, скажете тоже — государь!
— Однако же, — заметила Маруся, — по вашему лицу мы делаем вывод, что прибыл некто, имеющий весьма весомый статус в городе Заранске. И кто же эта персона?
— Ах, барышни, вам бы всё шуточки! — всплеснула руками Тома. — Сами господин Бирюков в холле ожидают! Прикажете принять?
Я посмотрела на Марусю.
— Прижимистый тип, лишнюю копейку тратить не любит, — выдала мне справку она. — Чрезвычайно расчётлив. Однако же, дела ведёт честно.
— Приглашайте, Томочка. Да ведите его прямо сюда, тут у нас уголок тихий, спокойно побеседуем.
Тома умчалась. Завучиха, которой, очевидно, уже тоже доложили о прибытии столь солидного гостя, продолжала своё курсирование по гостиной, изредка стреляя на входную дверь глазами.
— То, что он расчётлив, я ещё на этом благотворительном ужасе поняла, — поделилась я. — Торговаться начал, чтоб показать намерения. Дошёл до довольно высоких ставок…
— Чтоб показать возможности? — засмеялась Маруся.
— Ну, да. И вовремя соскочил, чтоб не тратиться столь беспутно.
— Что, в общем-то, говорит в его пользу.
— Н-да. Надеюсь, сейчас он не будет столь же упорен.
— Думаешь, за картиной пришёл?
— Ну, не для того же, чтобы выразить мне соболезнования в утрате семьи.
— А вдруг он ищет невесту?
— Без связей и капиталов? Сильно сомневаюсь.
В отворившиеся двери гостиной вплыл наш солидный посетитель (выше среднего роста, широкий в кости мужик), чинно раскланялся с завучихой и двинулся в нашу сторону под руководством горничной.
— С другой стороны, — Маруся слегка приподняла брови, — если ты напишешь пару десятков картин, которые можно будет продать хоть вполовину столь же удачно, как аукционные, это само по себе интересно. Плюс кое-какое приданое от государыни всё-таки будет.
Я посмотрела на Марусю со смесью скепсиса и зарождающегося опасения:
— Только не накаркай, прошу тебя…
В качестве жениха господин Бирюков нравился мне не очень. Во-первых, он был довольно возрастной — голова совершенно седая. Во-вторых, вот эта его прижимистость сразу отталкивала. Я, по правде говоря, привыкла к Баграровской щедрости, а этот каждый раз считать будет да выгадывать. Я с ужасом осознала, что на полном серьёзе анализирую перспективу стать госпожой Бирюковой, и потрясла головой.