Страница 50 из 63
С меньшей частотой мотив неудачного подражания представлен в разных районах Евразии. Южно-азиатские и вьетская версии существенно не отличаются от африканских и американских. Примером служит текст тибето-бирманцев северо-восточной Индии.
Ангами. Птичка созвала всех работать на ее поле, в полдень поставила котел с водой на огонь, сев на край, снесла каждому помощнику по яйцу, которые тут же сварились. Увидев это, краб тоже созвал народ помогать ему, забрался на край котла, упал и сварился. Его съели.
Такого же рода тексты записаны у разных групп тибетцев, а на Дальнем Востоке у орочей, удэгейцев и нанайцев. В амурско-приморских версиях выдра прыгает в кипящий котел, достает рыбу, угощает ворону. Ворона тоже зовет выдру в гости, прыгает в котел, гибнет.
Западно-сибирские (ненцы, энцы, селькупы, манси) и юкагирские версии балансируют на грани анекдотических сказок и рассказов о чудесах, которые совершают шаманы, но основная структура (не обладающий магической силой персонаж гостит у обладающего такой силой и затем безуспешно пытается повторить трюки) прочно связывает эти тексты с америндейскими, хотя в сибирских все персонажи чисто антропоморфны. Амурско-приморские варианты и текст азиатских эскимосов к америндейским еще ближе, поскольку в них действуют птицы или животные.
В Европе и на Ближнем Востоке распространены два варианта. Северный (удмурты, русские, литовцы, шведы, может быть, также норвежцы) совпадает с характерным для Южной Америки (макуши, вапишана, калинья, напо, мауэ, мундуруку, Нижняя Амазонка, тенетехара, каяби). В Северной Америке похожие тексты записаны на западе континента (сэлиши района Сиэтла, нэ персэ и — с оговорками — северные шошони). Одна версия есть на севере Индии у пахари. Во всех случаях тесть пытается последовательно подражать своим зятьям (мотив M38A). Приведем для сравнения версии, записанные на разных континентах.
Шведы. Старик выдает дочерей за троллей, их берут шмель, козел, чайка. Старик идет навестить молодых. Шмель садится на край блюда с кашей, сдабривает ее медом. Дома старик хочет повторить трюк, жена не велит. Козел бьется головой о стену, наполняет кровью сосуд, кровь варят, готовя кровяной пудинг. Старик бьется головой о стену, долго отлеживается. Чайка ныряет, достается рыбу. Старик тоже бросается в воду, жена его еле вытащила.
Пахари (штат Уттаракханд). Старик выдает дочерей за шакала, медведя, орла, затем навещает зятьев. Медведь садится на раскаленную сковородку, смачивает горох своим жиром, делает пирожки. Старик дома все повторяет — чуть жив. Шакал бросает старику из хлева козленка, велит тащить. Дома старик въезжает в хлев на коне, обещает дать старухе козу, она тащит (а это конь) — старик падает. Орел летает, показывает старику мир. Старик ведет старуху на гору, сажает на спину, прыгает, оба разбиваются насмерть.
Нэ персэ (сахаптин Орегона). Четыре дочери койота замужем за лосем, горным бараном, выдрой, скопой. Взяв маленького сына, койот приходит к ним в гости. Лось печет палку, она превращается в колбасу, тыкает ножом себя в зад, вываливаются съедобные клубни. Койот ранит палкой жену, ножом — себя. Баран отрезает кусок платья жены, превращает лоскут в мясо, койот портит платье. Выдра приносит из-подо льда рыбу, койот чуть не тонет. Скопа ныряет в прорубь, возвращается с рыбой, койот прыгает с дерева, разбивает голову о лед.
Напо (кечуа восточного Эквадора). Опоссум последовательно берет в дом разных зятьев. После каждой неудачной попытки подражать зятю выгоняет его, берет следующего. Зимородок, сидя на ветке, испражняется в озеро, сплываются рыбы, он стреляет их из лука. Опоссум падает в воду, рыба проглатывает его, зять убивает рыбу, спасает тестя. Игуана поджигает растительность на участке, привязав горящие листья к хвосту. Опоссум пытается подражать, но его хвост облысел. Клещ сбрасывает с дерева плоды, спускается с дерева, спланировав на листе. Опоссум садится на лист, падает. Оса спокойно берет себе мясо, когда люди разделывают кабана. Опоссума бьют, говорят, что он вор.
Согласно южному европейско-переднеазиатскому варианту (мотив M38B), отвергнутая жена или одна из невесток с помощью волшебства производит различные действия, в частности готовит. Другие жены/невестки пытаются ей подражать, в результате чего гибнут или опозорены. Этот мотив зафиксирован у итальянцев на Сицилии, у арабов Ирака и Палестины, албанцев, русских, марийцев, абхазов. Приводим два примера — албанский и сицилийский. Русский и марийский варианты (с «царевной-лягушкой») похожи на албанский, а абхазский и арабские — на сицилийский.
Албанцы. Король велит троим сыновьям вручить по яблоку их избранницам. Старшие женятся на дочерях паши и визиря, младший бросает яблоко в розовый куст. Оттуда выползает змея, но на самом деле это Краса Земли. Она готовит жареную рыбу, положив руки на сковородку (жены старших братьев обожгли руки), говорит, что стала красивой, обмазав лицо куриным пометом (старшие братья гонят жен мыться), на танцах прячет по куску мяса в рукава. Жены старших братьев делают то же самое, мясо прилюдно вываливается, а у жены младшего из рукавов вылетают голуби.
Сицилийцы. В салате находят девочку, ей дают имя Леттучия. Принц женится, а Леттучию называет сестрой. Слуга видит, как «сестра» принца велит огню загореться, кладет руки в масло на раскаленную сковороду, там появляются жареные рыбки. Жена пытается повторить трюк, обжигается, умирает. То же происходит с новой женой («сестра» вылезает из раскаленной печи, с ее кос сыплются жемчуг и драгоценности, жена сгорает). Когда принц женится в третий раз, «сестра» ставит кресло на край крыши, чтобы насладиться уходящим солнцем, жена падает и ломает себе шею. В конце концов принц женится на Леттучии.
В Австралии, Океании, Юго-Восточной и Восточной Азии мотив неумелого подражания отсутствует полностью. Это снижает вероятность его самостоятельного возникновения в разных районах и соответственно повышает вероятность исторической связи между всеми имеющимися версиями. В Африке мотив неумелого подражания тоже известен не повсеместно: его нет у койсанов. В Северной Америке он отсутствует у эскимосов и большинства северных атапасков (исключение составляют тагиш, находившиеся в контакте с тлинкитами). Такое распределение почти наверняка означает, что в Новый Свет мотив проник до того, как растаяли ледники, т.е. никак не позже 12 тыс. л.н., скорее всего, несколько раньше.
Глобальная же картина встречаемости «неумелого подражания» заставляет предположить, что мотив зародился либо в Африке и проник в Америку через континентальную Евразию, либо в Евразии и оттуда распространился как в Африку, так и в Америку. Первый вариант следует отвергнуть по той же причине, по какой ранее мы поставили под сомнение гипотезу африканской прародины мотива космической охоты. В тот период, когда шло заселение Нового Света, Африка южнее Сахары от Евразии была почти полностью изолирована, а распространение мотива в период до опустынивания Сахары, т.е. в эпоху ранее 60 тыс. л.н., практически невероятно. Соответственно остается второй вариант — мотив распространился в Евразии, а затем был принесен как в Новый Свет, так и в Африку.
Если сравнить карту мирового распространения мотива неумелого подражания, то можно заметить значительные совпадения с картой распространения мотива космической охоты. Главных различий два: «неумелое подражание» известно в Южной Азии и не известно в пределах большей части Сибири, а «космическая охота» — наоборот. Объяснить расхождения, обращаясь к особенностям этнокультурной истории соответствующих регионов, нетрудно, но вряд ли такие рассуждения много добавят сейчас к доказательной базе.
Есть еще один исключительно популярный и нетривиальный трикстерский мотив (или, точнее, кластер близких мотивов) известный в Африке (только Западной), Евразии и Америке (преимущественно в Северной) при отсутствии в Австралии и на юге Африки.