Страница 12 из 63
В Новом Свете мотив есть на Бразильском нагорье у шавантов, где другие тексты о происхождении смерти не зафиксированы. Сходство с африканскими и азиатскими вариантами не слишком близкое и, возможно, случайное.
Шаванты. Человек поймал маленькую сову, она умерла, он стал скорбеть о ней, будто об умершем родственнике. До этого люди не болели и не умирали, все началось с совы, когда впервые были организованы поминальные обряды.
Среди популярных в Африке «смертных» мотивов за пределами континента не удалось обнаружить лишь один — «человек и светила» (H31). Бог вызывает к себе нескольких персонажей, включая человека и небесные светила, и делает человека смертным, а светила — бессмертными. Почти все африканские варианты записаны у бантуязычных групп Центральной Африки. Исключение составляют ачоли Уганды, но эти нилоты могли легко заимствовать мотив у банту. Можно поэтому полагать, что данный мотив возник позже рассмотренных выше — уже после выделения языков банту из общности нигер-конго и, конечно, гораздо позже эпохи выхода из Африки. Вот два примера.
Ачоли. Бог позвал к себе Солнце, Месяц, Звезды и человека вкусить от растения жизни и обрести бессмертие. Когда все пришли, Богу сказали, что человек еще на половине пути и не торопится. Бог в гневе все отдал светилам, человека же сделал смертным.
Луба. Фиди Мукуллу призвал Солнце, Месяц, Плеяды и человека, каждому велел принести пальмового вина, запретив пить его по дороге. Каждого из пришедших Фиди Мукулла зарыл: если не пил, оживет. Солнце восходит на следующий день, месяц — через месяц, Плеяды — через год, человек выпил вина и поэтому теперь умирает навсегда.
Характерно включение в перечень Плеяд. Это единственное созвездие, которое знакомо всем африканским народам, а для многих из них — единственное, выделяемое на ночном небе. Поэтому Плеяды часто попадают в один семантический ряд не с другими созвездиями, а с солнцем и луной. Гелиактический заход Плеяд в мае-июне соответствует ежемесячному исчезновению луны с небосклона и ежесуточному заходу солнца.
В приведенном тексте луба мотив «человек и светила» сочетается с мотивом съеденного «запретного плода» как причины появления смерти (H56). То же касается вариантов, записанных среди кете, денгезе, луба-касаи, бена-лулуа, бена-коши, бена-матембо и сонге. Что библейский «запретный плод» имеет аналогии в тропической Африке, заметил еще Фрэзер. Параллели мотиву есть и в Евразии, прежде всего в Сибири (алтайцы, ханты, манси, северные якуты-оленеводы, алгоминско-учурские и амурские эвенки), а также у аляскинских эскимосов-кадьякцев, нынешних алютиик. Однако в этих случаях подчеркивается обретение людьми сексуальной зрелости либо утрата ими волосяного или кожистого покрова на теле (мотив F97), тогда как этиология смерти не выражена. В Африке «запретный плод», как и мотив «человек и светила», представлен почти исключительно у банту. В Западной Африке нашлась лишь одна параллель у бамбара, а в Центральной и Восточной есть аналогии у пигмеев эфе и у шиллук. В варианте ачоли (Уганда) запрет вкушать небесные плоды нарушили европейцы. Сделать убедительный выбор в пользу появления мотива в Африке под влиянием европейских миссионеров или же в более раннее время невозможно, но какая-то связь с древнееврейской традицией несомненна, и к древнейшему африканскому комплексу «смертных» мотивов «запретный плод» вряд ли принадлежит.
Прежде чем обратиться к мотиву «ложной вести», требующему отдельного и подробного анализа, упомянем два других, которые с темой смертности человека связаны лишь косвенно.
Рис. 10. «Умершие сотрясают землю», мотив I119. Землетрясения вызывают обитатели нижнего мира (обычно — духи мертвых), либо обитатели нижнего мира во время землетрясений пытаются выбраться на поверхность земли.
Один из них — представление о связи землетрясений с находящимися в нижнем мире мертвецами (I119; рис. 10). Этот мотив известен луба, шамбала, баквена, маконде, чагга, мангбету, масаи, консо и эве. Вариант кушитов консо несколько отличается от прочих: Бог посылает землетрясения, чтобы помочь обитателям нижнего мира выбраться на землю и занять место нынешних людей. Кто эти нижние люди, не вполне ясно. Мотив сотрясения земли находящимися в нижнем мире умершими (а не существом, которое поддерживает землю или заключено в ее глубинах; ср. мотивы I48, I51A, I52) связывает Африку с Меланезией (кай залива Хуон, острова Д’Антркасто, остров Эддистоун) и с азиатским островным миром (Алор, Тимор, Андаманские острова, негрито юго-западного Лусона). В других регионах этот мотив не известен, поэтому его датировка эпохой распространения второй волны ранних сапиенсов достаточно вероятна. Показательно, что у австронезийцев Индонезии и Филиппин мотив либо вовсе отсутствует, либо представлен в районе, где до сих пор сохранились папуасские языки, т.е. на Алоре и Тиморе (к каким в точности местным этносам относятся данные, в источнике не указано).
Рис. 11. «Персонификация смерти», мотив H7. 1. Смерть (одна или вместе со Старостью и т.п.) — особый персонаж, отличный от хозяина мира мертвых. Он уносит душу человека или иным образом предает его смерти. 2. Болезнь, Голод, Старость — особые персонажи, но Смерть как персонаж не упоминается.
Особое положение среди африканских «смертных» мотивов занимает образ Смерти как особого антропоморфного персонажа, не идентичного хозяину загробного мира (рис. 11). Его ареальное распределение радикально отлично от распределения мотивов, рассмотренных выше и связывающих Африку с индо-тихоокеанским миром. Этот мотив (H7) не известен на востоке и северо-востоке Азии, а в большинстве областей индо-тихоокеанского мира встречается от случая к случаю. Он, однако, исключительно популярен в Африке (особенно Западной), на Ближнем Востоке и в Европе, а также достаточно широко распространен в Индии. Образ ангела смерти Азраила вошел в исламский канон, поэтому в некоторые районы, например в Среднюю Азию, он, возможно, проник только вместе с исламом. В большинстве европейских и ближневосточных версий, начиная с древнегреческой (миф о Сизифе), Смерть упоминается в контексте нескольких приключенческо-трикстерских сюжетов, а с этиологией смертности человека этот образ здесь обычно не связан. В Африке трикстерские сюжеты с участием Смерти не только широко распространены, но и в большинстве своем имеют этиологическую концовку, объясняющую появление смерти как таковой. Вот типичные примеры.
Яка (Конго). Бог послал Смерть забрать Цоонги. Тот предложил Смерти пива, уговорил отпустить его, в следующий раз накормил мясом. Тогда Бог сделал Смерть бестелесной, послал снова, на этот раз она забрала Цоонги и с той поры невидима.
Эве (Гана и Бенин). Во время голода Паук встретил Смерть, та растирала муку. Паук взял муки и унес. Волосы закрывали Смерти глаза, она не видела, что кто-то берет ее варево. Паук и Смерть брали по очереди, их руки встретились. Пока Смерть убирала с лица волосы, Паук убежал в город. Смерть пошла за ним и увидела, что в городе много еды, с тех пор начала убивать людей.
Древняя Греция. Зевс послал за Сизифом Танатос («смерть»), но тому удалось обманом заковать ее в цепи и продержать в плену несколько лет, в течение которых люди не умирали. Когда Арес освободил Танатос, она первой жертвой избрала Сизифа. Уходя с ней в Аид, Сизиф запретил жене совершать после его смерти погребальные обряды и приносить богам жертвы. В Аиде он умолил Персефону отпустить его наказать жену, нарушившую обычаи. Оказавшись на земле, Сизиф не вернулся, за ним пришлось посылать Гермеса.
Абхазы. Старик клялся именем Смерти — та пришла, притворившись попутчиком. Старик говорит, что все во власти Смерти, ей нравятся его слова, она дает ему способность видеть ее воочию, стать лекарем. Если она будет у ног больного, тот выздоровеет, если у изголовья — умрет. Когда старик сам заболел, Смерть встала у его изголовья, но он взял с нее клятву не убивать его, пока он не купит поминальные свечи. Выздоровев, старик отказался их покупать и продолжал жить дальше.