Страница 40 из 45
Скоро ко мне подошел улыбчивый капитан и попросил разрешения сесть рядом. Посидел, поулыбался – а потом начал спрашивать. Спрашивал много, плотно и цепко. У него, как оказалось, были с собой настоящие сети вопросов. И он меня ловил.
– В Сухуми?
– Да.
– А кто у тебя там?
– Жена. Я живу в Сухуми.
– Живешь… а на какой улице?
– Леселидзе… рядом с винным магазином, он там один на весь город.
Мы побеседовали о моей работе, о топонимике города Сухуми. Было видно, что капитан удовлетворен моими ответами.
– А как ты думаешь, – спросил он, улыбаясь, – кто я такой?
– Откуда мне знать… вижу, что капитан.
Он достал из нагрудного кармана краснокорое удостоверение и, раскрыв, протянул мне. Я взял, посмотрел… удостоверение было на грузинском языке. Смущаясь, я вернул удостоверение, сказал, что не владею грузинским. Капитан огорчился, спросил: “Почему же?”. Я, оправдываясь, ответил, что жил в Тбилиси всего пять лет, а в Сухуми все говорят по-русски… не успел выучить.
– Я капитан Магарашвили, начальник контрразведки батальона. Ты не мог бы объяснить мне, как ты попал на летное поле в расположение батальона, улетающего на фронт?
Он менял окраску: из улыбчиво-безобидного делался ядовито-опасным. Я сказал:
– Один добрый майор, вроде тебя, пустил меня сюда, чтобы я мог добраться до дома.
– А документы у тебя есть?
Я отдал ему свой паспорт, из которого, наученный опытом, давно изъял страницу на абхазском языке – ее неизменно вырывал каждый грузинский патруль, проверявший документы. Капитан Магарашвили бегло просмотрел мой паспорт. Хотя я и улыбался вместе с ним, внутри у меня все покрылось инеем.
– Не бойся. Я вижу, что ты едешь домой. Скоро придет груз и начнется посадка.
Он попрощался и не спеша зашагал по бетонке назад к зданию аэропорта.
Я приходил в себя долго. Уже потом, в самолете, я сообразил, что помогло мне избежать военной тюрьмы. Капитан хоть и бегло просматривал мой паспорт, но он, конечно же, увидел, что и моя фамилия, и фамилия моей жены -украинского происхождения, и в пятой графе стояло: украинец. А Украина – единственная республика бывшего СССР, открыто вставшая на сторону Грузии, и несколько сот добровольцев УНА-УНСО воевало вместе с грузинами против Абхазии (подразумеваем – России). Запись в пятой графе была важна как никогда.
А когда я вышел за ограду Сухумского аэропорта, те самые старушки – прямые и черные – так и стояли возле пальм, и фибровый чемодан торчал там же. Как я узнал позже, Бадри все это время тщетно пытался отправить в Тбилиси своих родственниц.
Машину я так и не продал.
Венера, старшая сестра реанимации в нашем госпитале, предложила перегнать мою “пятерку” к своему зятю Ревазу Букия, следователю прокуратуры. Там-де, в его дворе, машина будет в безопасности – а потом, когда все закончится, я смогу ее забрать. Я согласился. Сам отогнал машину по адресу. Там она простояла некоторое время… но в один прекрасный день моей машины не стало.
– Забрали,- развел руками следователь Букия. – Пришли и забрали на нужды фронта. Что поделаешь… война.