Страница 28 из 53
— Потому, — наставительно произнёс Магнус, — что считает себя целиком и полностью правым. Запомни, это самые страшные люди во всех мирах. Именно они приносят больше всего зла всем остальным.
Я потянулся к мозгу Карякина и прикоснулся к его сознанию. Ох и недобрым был этот миг. Меня словно в грязи вываляли. Он проклинал всех на свете, считал себя лучше всех остальных, но хуже всего — был уверен, что его дело завершат, пусть уже и без него.
— Карякин Альберт Сергеевич, — проговорил тем временем Блок. — Обвиняется в том, что подстроил диверсию в правительственном тоннеле, обрушив его и взорвав состав, в котором двигалась императорская семья. Связей и агентами из-за рубежа не имел, всё делал по собственной инициативе, но после сговора с Орловым. Очевидно, что он просто нашёл себе единомышленника. Надеялся он также на Шуйского, но старший коллега его не поддержал. Хуже всего мне понятны мотивы. Карякин считает, что так надо было сделать. Но почему?
— Потому что это не император, а тряпка, — проговорил Карякин, гордо поднимая подбородок и являясь прямой противоположностью Орлову. — Я надеялся, что на место этого хлюпика и нытика придёт кто-то нормальный, способный вести страну по устойчивому курсу. А подкаблучник, потакающий всем, в том числе и будущему зятю может быть кем угодно, но не правителем страны.
Я видел, как Ярослав Иванович сжал кулаки. Ага, достали его эти слова. Ну так Карякин туда и целился. Странно, но я лишь значительно позже понял, что в своей обличительной речи он говорил про меня.
— Ещё о вашем предательстве знал старший сын, — вдруг проговорил Блок, и Карякин замер, словно от пощёчины. Ага, он надеялся, что до этой информации не докопаются, но Андрей был действительно хорош. — Зачем же вы… — добавил он тихо, — молодёжь развращаете?
Абсолют ничего не сказал, лишь собрал слюну и плюнул себе под ноги. Я видел, как в нём бушевала, если так можно сказать, холодная ярость.
Ввели сына, обоим вкололи сыворотку правды, и оба сознались во всём. Молодого Карякина мне было жаль ровно до того момента, пока я не влез ему в мозг. Нет уж, такой отраве действительно не место на этой земле. Она просто заражала бы всё то, к чему прикасалась.
— Вы тоже, — сказал император с явным сожалением в голосе, — оба погибнете на фронте героями. Ваша семья не будет ущемлена в правах, но вот приглядывать мы за ней будем, так как ваш яд изрядно заразен.
— Надеюсь, что какой-нибудь из моих потомков отомстит за меня, — сказал на это Карякин. — И закон, который ты попрал, восторжествует.
Последними вывели Пашковых. Причём, всех сразу. В том же количестве, что спеленал у входа в их особняк Штопор. Все они тряслись, словно стадо испуганных кроликов.
— В госперевороте не участвовали, — внезапно сказал Блок, и, кажется, сам удивился тому, что произнёс. — Нет, — чуть погодя подтвердил он сказанное до этого. — Испугались возможной войны, ответственности, возможности попасть на фронт и пытались бежать в Европу. Там у семьи Пашковых есть неплохие активы. Имущество в России хотели продать.
— Ну и что мне с вами делать? — спросил император, принимая другое положение на троне. — Мне даже сыворотку на вас тратить жалко.
Пашковы не ответили, продолжая трястись. Я попытался влезть в голову главе семейства, но был поражён тому, что увидел. Точнее, не увидел. Ни одной связной мысли, только обрывки чувств и эмоций. И всё это густо сдобрено жалостью к себе.
— До сих пор не понимаю, почему сила иногда выбирает слабых людей, — сказал на это Магнус. — У таких не должно быть магии. Но вот есть же!
Сам он больше следил за императором, как я понял. Увидев, что монарх начал ёрзать на троне из-за слабости и ухудшившегося самочувствия, Магнус направил на него поток целительных флюидов, и Ярославу Ивановичу тут же стало лучше. Он буквально воспрял духом и произнёс речь, обращённую к семье Пашковых в первую очередь, но и ко всем присутствующем тоже.
— Казнить вас не за что, — сказал он, пытаясь найти взгляд хотя бы одного члена семьи, и, наконец, наткнулся на глаза девушки лет двадцати — двадцати двух. — Хотели за границу? Езжайте на все четыре стороны. Я вас не держу. Но хочу предупредить, что трусость не является чертой, присущей аристократам. Поэтому я лишаю вас всех чинов, титулов и государственных наград. А также забираю под управление короны всё недвижимое имущество и активы в государственных предприятиях. Хочу подчеркнуть, что в память о преданности и героизме ваших предков, я не национализирую имущество, а лишь перевожу под своё управление. До того самого момента, пока кто-либо из вашего рода вновь не заслужит титул. Всё ясно? Возражения?
Вперёд вышла та самая девушка, которая единственная не побоялась выдержать взгляд императора.
— Простите, пожалуйста, Ваше Императорское Величество, — сказала она, и я понял, что ошибался, думая, что вся семья трусит. Нет, в этой представительнице рода трусости не наблюдалось. — Меня зовут Диана Пашкова. Я не знала, чем вызваны спешные сборы моего отца и не горела желанием ехать с семьёй в Европу, — после этих слов она сделала паузу.
А император посмотрел на Блока. Тот кивнул, мол, действительно так.
Я прикоснулся к сознанию девушки. В третий раз это вышло уже совсем легко, и поразился тому, как её мысли отличались от всех остальных в роду. Она была собрана, правдива и реально переживала за честь семьи.
— Может быть, чтобы появлялись такие отпрыски? — ответил я на риторический вопрос Магнуса, но тот лишь пожал плечами, увлечённый происходящим.
— Между тем, — продолжала девушка, говоря твёрдо и смотря на императора уверенным взглядом, — я слышала, что вы собираете магов для обороны границы. Конечно, я не могу пока похвалиться восьмым или девятым уровнем, у меня лишь шестой, но я готова воевать до победы или до смерти, как пойдёт. В Европу я не хочу, моя страна — Россия. В ней я родилась, в ней и умру.
Она сделала шаг назад и склонила голову, ожидая решения монарха.
— Вот! — сказал Ярослав Иванович, показывая рукой на девушку. — Вот, смотрите! И берите пример! Хрупкая девушка, а собирается на границу. Воевать. Кровью хочет смыть позор с фамилии. Хвалю! Такие люди нам нужны. Титул я вам оставляю, в отличие от всех остальных в вашей семье, но с испытательным сроком в двадцать пять лет. Имущество частично будет отдано под ваше управление, но не всё.
Император удовлетворённо вздохнул, перевёл дух и продолжил:
— Приговорённых казнить сегодня же. Пашковых, вон сейчас же, кроме Дианы. Остальных же прошу минутку внимания, — он встал с трона и прошёлся перед собравшимися. — Я надеюсь, что все присутствующие понимают, это не линчевание и не самосуд. Несмотря на тяжесть преступлений, мы провели расследование, собрали доказательства вины и подтверждение от самих виновных. И даже в этой ситуации в память о предках мы не принижаем достоинство этих людей. Прикрываем грехи, а некоторым и даём возможность их искупить. В ответ я надеюсь на такую же стопроцентную лояльность и преданность.
Надо сказать, что урок удался на славу. Я не только научился пользоваться ментальной магией, пусть и на уровне дошкольника, как выразился Магнус, но и увидел мысли некоторых людей со стороны.
И для меня стало открытием, что они не только разительно отличаются от моих, но и друг от друга.
Когда мы вернулись в особняк, Магнус уселся в кресло, которое полюбил больше всех остальных в этом мире по его же словам, и обратился напрямую к Архосу.
«Ну что, создадим Никите удобный интерфейс для пользования разными направлениями?»
Ответа не было. В первый момент я даже испугался, подумав, что Архос вчера так и не вернулся со своей прогулки. Но затем в моём сознании что-то тяжело заворочалось.
«Минуточку, — услышали мы с Магнусом измученный голос. — Где тут это заклинание против похмелья? Шампанское на коньяк только на слух красиво».
Я почувствовал, как внутри меня использовалось заклинание.