Любите истории пострашнее?

— Ты его не видел? — позвала Эмили Ллойда.

Лори подняла голову и произнесла своё фирменное приветствие: тяв, тяв.

— Кого? Дона?

— Нет, Джона Уэйна! Конечно, Дона, кого ж ещё?

— Не видел, — ответил Ллойд.

— Ну, если увидишь, скажи ему, чтобы перестал страдать хернёй с этими чёртовыми украшениями. Гирлянды болтаются, а волхвы до сих пор стоят в гараже! У него уже совсем мозги набекрень! — Если так, то не у него одного, подумал Ллойд. — Я передам, если увижу его.

Эмили пугающе опасно нависла над перилами.

— Какая у тебя красивая собака! Напомни, как её зовут?

— Лори, — ответил Ллойд, как отвечал много раз до этого.

— Ох, сука, сука, сука! — воскликнула Эвелин с каким-то шекспировским пылом, а затем захихикала. — И скажи ему, что я только вздохну с облегчением, когда это проклятое Рождество останется позади!

Эвелин выпрямилась (слава Богу; Ллойд не думал, что сумел бы подхватить её в случае падения) и вернулась в дом. Лори поднялась на ноги и потрусила дальше по дощатому настилу, повернув мордочку в сторону запахов, доносящихся из «Фиш Хауса». Ллойд повернул голову вместе с ней, предвкушая кусок запечённого лосося на подушечке из риса. Жаренная еда перестала ему нравиться.

Канал был извилистым, и Шестимильная тропа извивалась вместе с ним, лениво поворачивая то в одну, то в другую сторону, огибая заросший берег. Где-то местами не хватало доски. Лори остановилась понаблюдать за пеликаном, вынырнувшим из воды с рыбой, извивающейся в кожаном мешке клюва, затем они пошли дальше. Потом Лори остановилась у островка травы, торчащего между двумя прогнувшимися досками. Ллойд перенёс её, просунув руку под живот — теперь Лори была слишком большой для переноски а-ля «футбольный мяч».

Чуть дальше, перед следующим поворотом, над дощатым настилом разрослась пальма, образовав низкую арку. Рост Лори позволял ей пройти под листьями, но она остановилась, к чему-то принюхиваясь. Ллойд догнал её и наклонился посмотреть, что она нашла. Это была трость Дона Питчера. И хотя трость была сделала из крепкого красного дерева, по ней от резинового кончика и до середины тянулась трещина.

Ллойд поднял трость и увидел три-четыре пятнышка крови на деревянной поверхности.

— Это не к добру. Думаю, нам лучше вернуться наз…

Но Лори рванулась вперёд, вырвав поводок из рук Ллойда. Она исчезла за зелёной аркой, гремя ручкой поводка по доскам за своей спиной. Затем раздался лай, не её обычное двойное тяв-тяв, а целый залп гортанных звуков, на которые, по мнению Ллойда, она была неспособна. Встревоженный Ллойд нырнул в заросли пальмы, размахивая тростью, чтобы раздвинуть листья. Ветки хлестали его по спине, царапая щёки и лоб. На некоторых из них виднелись капельки крови. И ещё больше крови было на досках.

Лори стояла на другой стороне, расставив передние лапы, опустив спину и тычась мордой в доски. Она лаяла на аллигатора. Он был тускло-зелёного света с чёрными пятнами, взрослая особь не менее десяти футов в длину. Аллигатор уставился на лающую собаку Ллойда своими безликими глазами. Распластавшись на теле Дона Питчера, он разместил свою тупую лопатообразную морду на его загорелой шее; короткие чешуйчатые лапы по-хозяйски обхватывали костлявые плечи Дона. Это был первый аллигатор, увиденный Ллойдом после поезди с Мэриан в «Джангл Гарденс» в Сарасоте, а с тех пор прошло уже много лет.

Верхняя часть головы Дона практически отсутствовала. Сквозь остатки волос проглядывала раздробленная черепная кость соседа Ллойда. На щеке Дона подсыхала кровь с примесью какой-то серой кашицы. Ллойд понял, что это мозг Дона Питчера. От мысли, что всего несколько минут назад в этом мозге ещё теплились какие-то мысли Дона, весь мир перед глазами Ллойда вдруг померк.

Ручка поводка Лори соскользнула с настила в канал. Она продолжала лаять. Аллигатор некоторое время смотрел на неё неподвижно. Эта сцена казалась невообразимо дурацкой.

— Лори! Заткнись! Заткнись на хрен!

Ллойд вспомнил Эвелин Питчер, стоящую на задней террасе, как актриса на театральных подмостках, и восклицающую: «Ох, сука, сука, сука!»

Лори перестала лаять, но продолжала утробно рычать. Казалось, она вдвое увеличилась в размере, потому что её шёрстка встала дыбом не только на загривке, но и по всему телу. Ллойд опустился на колено, не сводя глаз с аллигатора, и опустил левую руку в канал, пытаясь нащупать конец поводка. Он ухватился за шнур, подтянул к себе ручку и поднялся на ноги, не сводя глаз с чёрно-зелёного чудища, покоящегося на теле Дона. Затем потянул за поводок. Поначалу Лори стояла, как вкопанная — настолько она была напряжена, — но потом повернулась к Ллойду. Как только она это сделала, аллигатор поднял хвост и с глухим ударом опустил его, от чего разлетелись брызги и затрещал деревянный настил. Лори съёжилась и прыгнула на кроссовки Ллойда.

Он наклонился и поднял Лори, не сводя глаз с аллигатора. Тело Лори дрожало, будто через него проходил электрический ток; глаза настолько расширены, что видны белки. Ллойд был слишком ошеломлён видом аллигатора верхом на теле своего мёртвого соседа, чтобы испугаться, а когда чувства вернулись, то он ощутил не страх, а своего рода защитную ярость. Он отстегнул поводок от ошейника Лори и бросил его.

— Беги домой. Ты меня поняла? Беги домой. А я следом за тобой.

Ллойд снова наклонился, по-прежнему не сводя глаз с аллигатора (который не сводил глаз с него). Когда Лори была поменьше, он много раз носил её, как футбольный мяч, и вот теперь, взяв её точно так же, он протолкнул её между своих ног к разросшейся пальме.

Ллойду некогда было смотреть, побежала ли Лори домой, — аллигатор метнулся в его сторону. Он двигался с удивительной и совершенно неожиданной скоростью, оттолкнув своими короткими задними лапами тело Дона на несколько футов. Пасть открыта, обнажая зубы, похожие на грязный штакетник. На кожистом, розовато-чёрном языке Ллойд увидел клочки рубашки Дона.

Ллойд взмахнул тростью и ударил ею по голове аллигатора. Удар пришёлся под одним из этих совершенно невозмутимых глаз, от чего трость из красного дерева сломалась вдоль трещины. Кусок отлетела в сторону и с плеском упал в канал. На мгновение аллигатор замер, будто от удивления, но затем двинулся дальше. Ллойд услышал цоканье его когтей по доскам. Пасть раскрылась, нижняя челюсть скользнула по дощатому настилу, срывая волокна дерева.

Ллойд ни о чём не думал. Над ним взяла верх какая-то глубинная часть его сознания. Он нанёс удар тем, что осталось от трости Дона, вонзив зазубренный конец в белесую плоть сбоку лопатообразной головы аллигатора. Ухватившись за набалдашник трости обеими руками, Ллойд подался вперёд, перенеся на неё весь свой вес и надавив, что было сил. При этом аллигатора даже слегка дёрнуло в сторону. Прежде чем он успел прийти в себя, раздалась череда резких трескучих звуков, похожих на холостые выстрелы из тренировочного пистолета. Часть старого дощатого настила проломилась под весом чудища. Его хвост ударил до треснувшим доскам, заставив тело Дона подпрыгнуть. Раздался всплеск воды. Ллойд с трудом устоял на ногах, отступив назад как раз в тот момент, когда голова аллигатора снова появилась, щёлкнув челюстями. Ллойд снова не глядя ударил его, но зазубренный конец трости попал аллигатору прямо в глаз. Его голова откинулась в сторону, и если бы Ллойд не выпустил из рук набалдашник, его бы тоже утянуло в воду.

Он развернулся и бросился через пальмовую арку, вытянув перед собой руки и ожидая, что в любую секунду в него вцепятся зубы или аллигатор проплывёт по илистому дну под настилом и пробьёт его прямо под ногами Ллойда. Но Ллойд выбрался живым с другой стороны зарослей, испачканный кровью Дона, и с дюжиной кровоточащих царапин.

Лори не убежала домой. Она стояла в десяти футах от арки и, увидев Ллойда, бросилась к нему, поджала задние лапы и прыгнула. Ллойд поймал её (как футбольный мяч при броске «Хэйл Мэри»[10]) и побежал, едва замечая, как Лори извивается в его руках, скулит и неистово облизывает его лицо. Хотя он вспомнит об этом позже.

10

Хэйл Мэри — в американском футболе бросок мяча наудачу.