Любите истории пострашнее?

— Я не оставлю её себе, — сказал Ллойд, обращаясь к её спине, когда она прошествовала на своих страусиных ногах в кухню. — Ты купила, ты и забирай.

— Я не покупала. Её матерью была чистокровная бордер-колли, которая убежала и понесла от соседской собаки. Муди. Хозяину матери удалось пристроить трёх других щенков, но эта была недоросликом и никому не нужна. Хозяин — владелец небольшого фермерского участка — собирался отвезти её в приют, когда я проходила мимо и увидела объявление на телефонном столбу: «КОМУ НУЖНА СОБАКА?»

— И ты подумала обо мне. — Ллойд не сводил глаз с щенка, смотрящего на него в ответ. Уши торчком казались самой большой частью тела.

— Да.

— Я в трауре, Бет. — Сестра Ллойда была единственным человеком, с которым он мог говорить откровенно, что давало ему облегчение.

— Я знаю. — В открытом холодильнике зазвенели бутылки. Ллойд видел тень сестры на стене, пока она проводила ревизию, перебирая продукты. Она и правда похожа на страуса, подумал он, человек-страус, и, вероятно, будет жить вечно. — Людям в трауре бывает нужно чем-то отвлечься. Например, о ком-нибудь позаботиться. Об этом я и подумала, когда увидела объявление. Дело не в том, кто хочет собаку, а в том, кому нужна собака. И она нужна тебе. Господи боже, этот холодильник — рассадник плесени. Какая гадость.

Щенок поднялся на ноги, сделал неуверенный шаг в сторону Ллойда, затем передумал (если они вообще умеют думать) и снова сел.

— Оставь её себе.

— Ни в коем случае. У Джима аллергия.

— Бети, у тебя две кошки. На них у него нет аллергии?

— Есть. Но с него достаточно кошек. Если ты так хочешь, я просто отнесу щенка в приют для животных в Помпано-Бич. Там им дают три недели перед усыплением. Это очень миленький комочек дымчатой шерсти. Возможно, кто-нибудь заберёт её до истечения срока.

Ллойд закатил глаза, хотя Бет этого не видела. Он часто так делал, когда ему бы восемь, и Бет велела ему прибраться в комнате, иначе он получит своей ракеткой для бадминтона по заднице. Некоторые привычки никогда не меняются.

— Рассаживайтесь поудобнее, — продекламировал Ллойд. — Начинается очередной концерт Бет Янг под названием «Чувство вины».

Бет закрыла холодильник и вернулась в гостиную. Щенок взглянул на неё, затем продолжил изучать Ллойда.

— Я собираюсь в «Пабликс», где придётся потратить значительно больше сотни долларов. Принесу тебе чек — потом всё вернёшь.

— И чем мне в это время заняться?

— Почему бы не познакомиться поближе с беззащитным созданием, которое ты собираешься отправить в газовую камеру? — Бет наклонилась погладить щенка по макушке. — Взгляни на эти полные надежды глаза.

То, что Ллойд увидел в этих янтарных глазах, было всего лишь настороженностью. Оценкой.

— Что мне делать, если она напрудит на ковёр? Его купила Мэриан, как раз перед болезнью.

Бет указала на «игрушечный» поводок, лежащий на пуфике.

— Выведи её на прогулку. Познакомь с заросшими клумбами Мэриан. И, кстати, моча не сильно навредит этому ковру. Он грязный.

Бет схватила свою сумочку и направилась к двери, как обычно вышагивая на своих тонких ногах с чувством собственной важности.

— Домашнее животное — худший подарок, — сказал Ллойд. — Я прочитал об этом в интернете.

— Где, как я полагаю, пишут только правду.

Бет остановилась и оглянулась. Резкое осеннее солнце западного побережья Флориды высветило на её лице вымазанные помадой морщинки в уголках губ, провисшие нижние веки и пружинку из вен на виске. Скоро ей исполнится семьдесят. Энергичная, самоуверенная и неуступчивая сестра Ллойда постарела. Как и он сам.

Они были живым свидетельством того, что жизнь — не что иное, как короткий сон летним днём. Только у Бети всё ещё были муж, двое взрослых детей и четверо внуков — прекрасное пополнение семейства. У Ллойда была Мэриан, но она умерла, а детей так и не случилось. Стоит ли ему променять жену на беспородного щенка? Мысль такая же унылая и идиотская, как открытки «Холлмарк», и такая же нежизненная.

— Я не оставлю её.

Бети одарила его тем же взглядом, каким одаривала будучи тринадцатилетней девочкой, как бы говоря: скоро в ход пойдёт ракетка, если ты не приберёшься.

— По крайней мере, подожди пока я не вернусь из «Пабликса». Мне ещё нужно будет заскочить в пару других мест, а душный салон машины не лучшее место для собаки. Особенно маленькой.

И она вышла за дверь. Ллойд Сандерленд, пенсионер, шесть месяцев как вдовец, в эти дни не очень интересующийся едой (и любыми другими радостями жизни), сидел, уставившись на незваного гостя, расположившегося на его ковре. Собака глазела на него.

— Что ты смотришь, глупышка? — спросил Ллойд.

Щенок встал и направился к нему вперевалочку, будто продирался через высокую траву. Затем снова уселся у левой ноги Ллойда, глядя вверх. Ллойд осторожно опустил руку, ожидая укуса. Но вместо этого собака лизнула его. Ллойд взял поводок и прикрепил к маленькому розовому ошейнику щенка.

— Пойдём. Нужно увести тебя с ковра, пока не поздно.

Ллойд потянул за поводок. Щенок не подумал двигаться, просто сидел и смотрел на него. Ллойд вздохнул и взял её на руки. Она снова лизнула его. Он вынес её на улицу и поставил в некошеную траву, в которой она почти утонула. И Бет была права насчёт цветов. Они выглядели ужасно, половина были такими же мёртвыми, как Мэриан. От этой мысли Ллойд улыбнулся, хотя после такого сравнения почувствовал себя неуютно.

В траве походка собаки вперевалочку стала ещё более заметна. Она сделала около дюжины шагов, затем опустила «корму» и помочилась.

— Неплохо, но я всё равно не оставлю тебя.

Он уже склоняется к тому, что обратно в Бока Бет вернётся без собаки. Нет, этот непрошенный гость не останется с ним, в его доме в полумиле от подъёмного моста, соединяющего Каймен-Ки с материком. Так дело не пойдёт, у Ллойда никогда в жизни не было собаки, но пока он не найдёт ей хозяина, она могла бы немного занять его, помимо просмотра телевизора или сидения перед компьютером, где Ллойд раскладывает пасьянс или ползает в интернете. Первое время на пенсии эти занятия казались интересными, но теперь до смерти ему наскучили.

Когда через два часа вернулась Бет, Ллойд снова сидел в своём мягком кресле, а щенок снова расположился на ковре. Его сестра, которую он любил, и которая всю жизнь бередила его, сегодня разбередила его ещё сильнее, купив гораздо больше, чем он ожидал. Она принесла большой пакет корма для щенков (разумеется, натурального) и большой стакан йогурта без добавок (который вперемешку с кормом должен был укрепить хрящи в «локаторах» щенка). Бет также принесла пелёнки, собачью подстилку, три жевательные игрушки (две из них с раздражающим писком) и детский манеж. Сказала, что он удержит щенка от ночных вылазок.

— Господи, Бети, сколько это стоило?

— Всё это продавалось в «Таргете» со скидкой, — сказала она, уклоняясь от ответа. Что было так знакомо Ллойду. — Для тебя — бесплатно. Подарок от меня. Так, теперь, когда я всё это купила, ты по-прежнему хочешь, чтобы я забрала её? Если да, то сам пойдёшь в магазин делать возврат.

Ллойд привык к тому, что сестра переигрывала его.

— Ладно, я попробую, но мне не нравится, когда на меня взваливают ответственность. Ты всегда была бесцеремонной.

— Да, — согласилась Бети. — Когда не стало мамы, а отец был беспросветным пьяницей, мне пришлось стать такой. А теперь как насчёт яичницы?

— Согласен.

— Она уже помочилась на ковёр?

— Нет.

— Ещё успеет. — Судя по интонации, Бет была бы не против. — Невелика потеря. Как собираешься назвать её?

Если я дам ей имя, она станет моей, подумал Ллойд. Только вот он подозревал, что она уже стала его, сразу после того, как лизнула его руку в первый раз. Так же, как Мэриан стала его после первого поцелуя. Ещё одно глупое сравнение, но разве можно контролировать свои мысли? Не больше, чем ночные сны.

— Лори.