Полет Птитса

— Удачи, Лорд Авис, — Ребеллия обняла Карла и растрепала ему пока ещё длинные волосы — как в тот раз, когда они впервые увиделись.

— Не забывай химию! — вставил Штейнштейн.

Валериан, высокий подтянутый мужчина с кудрявыми чёрными волосами, сдержанно пожал Карлу руку.

— Удачи, Валериан, — произнёс Авис и направился к кораблю.

Шнява должна была доставить Карла на Северус, где его превратят из разрушителя в офицера и отправят на Великородину. Лорд Авис с большим чемоданом поднялся на борт через абордажный шлюз и проследовал в каюту. Из окна он увидел Ребеллию и Штейнштейна, которые махали ему, Валериана, который шёл к выходу, и промелькнувшие в темноте ангара красные глаза. С ним пришла попрощаться и Леди Серпентира.

Заревели двигатели шнявы. Ворота распахнулись, словно пасть огромного чудовища, и на их месте замерцало зеленоватое силовое поле, которое удерживало в ангаре воздух. Корабль вылетел из куска лунной породы, на котором стоял Тёмный Замок, и Карлу открылся вид на уплывающие вдаль серые башни и тёмно-зелёные крыши, на купол, под которым блестел Сад Хрустальных Деревьев. Это место стало для него второй родиной — даже более значимой, чем Великородина и Новоэдем. Пусть Карл попал в Тёмный Замок не по собственному желанию, как Йаванна и Майтрейя, он всё равно там чувствовал себя на своём месте. А сейчас пришло время расстаться с Замком и вернуться в невыносимое болото догм и подавления под названием Священная Империя Человечества. Он должен выполнить задание, и этот долг он исполнит, потому что решил бороться с Императором до самого конца и решил это сам, осознанно, без принуждения. Поэтому этот его долг не имел ничего общего с навязанными ему при рождении обязанностями. Но никакая решимость не могла погасить чувства, что он расстаётся со своим домом и не знает, вернётся ли обратно.

— Приготовиться к прыжку в гиперпространство! — раздался из динамиков голос капитана.

Тяжёлые металлические ставни заслонили вид космоса и Тёмного Замка, который к тому моменту стал маленькой точкой посреди звёзд. Это была дополнительная защита, которая спасала уязвимые окна и иллюминаторы от перегрузок при прыжках на сверхсветовой скорости. Карл сосредоточился и крепко взялся за поручень на стене у кушетки. Резкий рывок, толчок — и шнява выпала из реального пространства и отправилась на Северус.

Глава 14

С корабля на корабль

В звёздном небе над Павлом — одной из двух лун Великородины — искривилась ткань пространства, и в реальный мир вылетела сияющая шнява Имперского Военно-Космического Флота. За вытянутым кораблём следили стволы оборонного комплекса, пока он не сел на площадке военного космопорта и не пристыковался к зданию абордажным мостиком.

Открылся стыковочный шлюз, и вслед за двумя матросами в броне стремительным шагом вышел офицер Имперской Армии. Он был одет в оливковый мундир, стандартный для Вооруженных Сил Великородины, и нёс чемодан с багажом.

Офицер подошёл к ожидающим его людям и отдал им честь. Одним из них был генерал Лавр Евгеньевич Дуров, полный и седой. На его груди блестели ордена — правда, их было меньше, чем у Хонориуса Х. Хонорика. Другой был тоже толстым, но среднего возраста, и носил чёрный деловой костюм с синим галстуком.

— Mr. Fox, this is Captain Carl Ptits, an officer I offer you (Мистер Фокс, это капитан Карл Птитс — офицер, которого я вам предоставил), — на ломаном всеобщем сказал Дуров.

— Ready to serve the Emperor! (Готов служить Императору!) — отсалютовал офицер. Он был высокий и худой, с орлиным носом и тёмными короткими волосами. Чёрные глаза офицера оценивающе разглядывали помещение и людей в нём.

— Did you say that he graduated Severus Military Academy? (Вы говорили, что он окончил Военную Академию на Северусе?) — человек в костюме говорил развязно, с глизеанским акцентом.

— Yes. And he fought on Anthea (Да. И он сражался на Антее), — добавил генерал, — in a gorilla war (в войне горилл).

«Guerrilla, stupid idiot! (В партизанской, тупица!)» — в мыслях возмутился капитан Птитс. Конечно, высшие чины Великородины редко утруждали себя изучением общеимперского и произносили речи по бумажкам, но он не ожидал, что военный командир мог перепутать слова «партизан» и «горилла».

— Тебе понравятся твои ребята, Карл Саныч, — Дуров перешёл на родной язык, — все как на подбор — орлы!

— Почту за честь командовать ими, Ваше Превосходительство, — холодно ответил офицер.

— Это мистер Сэмюел Фокс, будущий губернатор Зекариса — глизеанец оживился, когда Дуров представил его Птитсу, — думаю, вас уже проинструктировали на Северусе.

У Фокса было толстое обрюзгшее лицо и редкие русые волосы. Кроме того, будущий губернатор носил аккуратные усы щёточкой. «Он выглядит прямо как типичный глизеанский миллионер», — сделал заключение Птитс.

— Так точно, Ваше Превосходительство, — ответил он.

Генерал Дуров ушёл, а капитан остался наедине с Фоксом.

— Carl, I’m sure we’ll do great things together (Карл, я уверен, вместе мы будем творить великие дела), — фамильярным тоном произнес Фокс и протянул руку с короткими пальцами.

— I shall not fail, sir (Я не подведу, сэр), — сказал офицер и пожал руку глизеанца.

— I’m sure you won’t. You’re so severe. From Severus, well? (Я уверен, что нет. Вы же такой суровый. С Северуса, да?)

— The war hardened me as well as infamous Velikorodinean winters (Война закалила меня, как и печально известные зимы на Великородине).

— Oh my Emperor, this terrible weather (О мой Император, эта плохая погода), — Карлу губернатор нравился меньше и меньше своей разговорчивостью и подчёркнуто-расслабленной глизеанской манерой речи, — I’ve been here for a week and nearly caught a cold. But we’ll leave for Zecaris soon. What do you know about that planet? (Я пробыл здесь неделю и едва не простыл. Но скоро мы улетим на Зекарис. Что вы знаете о той планете?)

— I’ve read the reports and the data files. It’s covered with oceans and… (Я читал доклады и информационные файлы. Она покрыта океанами, и…)

— And it’s warm there! (И там тепло!) — рассмеялся Фокс, — beaches, palms, girls — it should be fantastic (пляжи, пальмы, девушки — это должно быть бесподобно).

Птитс только изобразил улыбку. Он знал, что в большинстве своём из военных академий выходят либо весёлые рубахи-парни, либо серьёзные и надменные карьеристы. Поскольку он бы не справился с первой ролью, то выбрал вторую. И, что характерно, среди офицеров обоих типов шпионов было поровну.

Город Престольный мало изменился за десять лет. Бесконечные серые ряды небоскрёбов из железобетона. Жёлтые маршрутные флаеры и пробки в воздухе. Грязь, слякоть и запах дешёвого табака. На крышах играла неоновыми красками реклама сока «Барбалат» и пива «Старина Декстер». С гигантских экранов вещала голова Константина Ракова. Губернатор выглядел ещё старее и болезненнее, чем раньше, и на его лице и шее появились отчётливо видимые кибернетические импланты, а его правый глаз сверкал, как у охранителя Иммолато.

Лишь в одном город отличался от того, который десять лет назад в последний раз увидел Карл — с серого пасмурного неба падали снежные хлопья. Они засыпали крыши небоскрёбов и мосты среднего яруса, стёкла домов и флаеров. Из подъездов выезжали роботы-уборщики и ковшами сгребали грязно-жёлтый снег в громадные кучи. Как всегда в зимнее время, число аварий на воздушных трассах стремительно возросло.

Инесса Михайловна Кальман, семидесятидвухлетняя учительница основ почитания Императора в одной из желобинских школ, вышла из кабинета директора. В полутёмном вестибюле с серыми колоннами её окликнул охранник.

— Инес Михална, вам кто-то принёс цветы, — хриплым голосом произнёс громила в форме, — какой-то военный, — и охранник протянул учительнице букет красных роз.