Полет Птитса

Неожиданный разговор с Серпентирой на борту её фрегата стал одной из поворотных точек в жизни Карла. Он исправил результаты прежних экзаменов, а затем бросил все свои силы на учёбу. Предметы сменялись один за другим, и в каждом Авис старался быть лучшим. Он сдержал своё слово и сдавал экзамены исключительно на «хорошо» и «отлично».

Карл по-прежнему ни с кем не дружил и не вступал в отношения. Он вёл жизнь, близкую к затворнической, и старался свести общение с другими инициатами к минимуму. Из-за его замкнутости и честолюбия Ависа сторонились в группе. Тем не менее, он помнил наставления Серпентиры и не оглядывался назад — на других людей и на своё прошлое. Его умом завладела одна мысль — принести как можно больше пользы Разрушению, а в перспективе добраться до Земли и низвергнуть самого Бога-Императора вместе с Его главными прихлебателями.

Не успел Авис оглянуться, как пришла пора окончить обучение. Ребеллия порекомендовала ему связать свою дальнейшую судьбу с пропагандой, и он согласился — Карл не видел себя в роли бойца на переднем крае. Поэтому его выпускной работой, доказывающей его право на титул Лорда Разрушения, стал масштабный пропагандистский проект. Авису задали планету с определёнными географическими условиями и менталитетом жителей и поставили задачу убедить людей на этой гипотетической планете перейти на сторону Разрушения. Он разрабатывал листовки и плакаты, а также тактику революционеров, рыщущих по имперской столице мира и желающих прибрать его руками толпы.

«Мы люди», — Карл вспомнил ту самую листовку, которая привела его в Тёмный Замок четыре года назад, и начал печатать текст на компьютере, — «мы имеем право жить так, как нам хочется, верить в тех, кого мы выбрали, любить так, как мы желаем».

На этих словах он остановился и посмотрел на космос за окном своей комнаты.

«Но нас лишили этого права», — продолжил он, — «нас отвергли наши же братья. Император и его охранители объявили нас лишними в своей Империи. Нас унижали и презирали, убивали и сжигали на кострах за наше стремление, за нашу волю быть собой…»

Нет, так не пойдёт. Отвергли-то их, Лордов и Леди Разрушения, а не людское стадо, населяющее воображаемую имперскую планету.

«Вы люди», — Карл переписал текст, — «с рождения вы имеете право жить так, как вам хочется, верить в тех, кого вы выбрали, любить так, как вы желаете. Но вас лишили этого права и загнали в рабство Император и его слуги. Они навязали вам ложные идеалы и ценности, заставили поклоняться их ложному богу и шагать строем под их пустые гимны. Однако вы можете сбросить эти путы».

Карл уже не был настолько наивным, чтобы принять написанное им самим за чистую монету. Он пришёл к пониманию, что разрушители не просто освобождали планеты от Империи — они их завоёвывали. Правители большинства так называемых независимых миров были либо марионетками Тёмного Замка, либо его Леди и Лордами — тайно, а иногда даже явно. Но такой порядок Карла больше устраивал, чем те опостылевшие уродливые правила, которыми его пичкали всю сознательную и бессознательную жизнь.

Через год он представил свою работу совету, который состоял из Ребеллии, Штейнштейна, Керулеи и Бельфегора.

— Постой, Авис, — позвала Карла вестница революции, когда он уже изложил свой проект, а другие члены комиссии стали расходиться.

— Что-то ещё, миледи? — Авис обернулся.

— Ты проделал хорошую работу — некоторые твои наработки мы, скорее всего, используем. Но кое в чём ты неправ.

— Я хотел бы знать свои ошибки, миледи.

— Ты хочешь донести до людей мысль, что мы, разрушители, не хуже их и равны им. Это, может быть, и честно, но неправильно.

— Почему же?

— Ты должен показать им всем, что мы лучше, причём нас делают лучше не наши личные качества, а именно принадлежность к Тёмному Замку, — разъяснила Ребеллия, — и обязательно скажи им, что отступником может стать каждый. Неважно, где — в мировоззрении, в религии, в любви. Так они уверуют в возможность стать элитой, высшей расой людей — и не беда, что эта возможность для большинства из них призрачна. Авис, ты уже почти Лорд Разрушения. Ты должен знать, что толпа, по сути, инертна и идёт, куда ей скажут. А говорить правду — непозволительная роскошь в наших условиях. Даже полуправда не спасёт нас, не поможет нам достичь своих целей.

— Да, миледи, — Карл потупил взгляд.

— Надеюсь, ты это запомнишь. А так работа достаточно сильная.

— Благодарю, миледи.

Посвящение в Лорды и Леди Разрушения собрало в Аудиториуме чуть ли не весь Замок. Первые ряды заняли преподаватели, среди которых были Лорды Хэттер и Вальдемар. В середине сидели окончившие обучение инициаты в парадных костюмах, тогах, мундирах, платьях и мантиях, а задние места достались многочисленным младшекурсникам и любопытным. Тринадцать Высших Леди и Лордов, как обычно, сели за кафедру.

Через нижнюю дверь вползла Серпентира и объявила выход Философа. Верховный Владыка носил ту же тёмно-зелёную мантию с греческими буквами и такие же чёрные кожаные перчатки, что и всегда на публике. В левой руке старец держал посох из чёрного дерева, вырезанный в виде змеи — это был символ его власти над всеми разрушителями.

Серпентира взяла лежащий на кафедре длинный свиток, развернула и начала объявлять:

— Аазимандиус!

Рыжеволосый инициат в наглухо застёгнутой чёрной мантии спустился к Философу и встал перед ним на колени.

— Да нарекаю тебя Лордом Разрушения! — торжественно объявил Верховный Владыка, положив посох на левое плечо юноши.

Аазимандиус встал и вернулся на своё место.

— Акашир!

Следующим к кафедре подошёл бритоголовый человек неясного пола, облачённый в шёлковую тогу.

— Да пополнишь ты ряды Лордов и Леди Разрушения! — Философ специально изменил привычную форму для тех разрушителей, которые не считали себя ни мужчинами, ни женщинами.

— Ариан! — через несколько знакомых имён Карл услышал незнакомое.

Юноша в белоснежном плаще с ярко-красной окантовкой направился к Философу. Его сапоги заканчивались шпорами в форме Чёрной Звезды. Карл посмотрел на нос картошкой, под которым теперь росли маленькие усики, и узнал в Ариане Фридриха Грюнвальда. Сменив убеждения, Рубер поменял и имя.

— Да нарекаю тебя Лордом Разрушения! — прогремел голос Философа.

Карл поджал губы. Наблюдая за Грюнвальдом, который поднимался обратно, он ощутил горький укол.

— Авис! — объявила Серпентира следом.

Карл поднялся со своего места и не без дрожи ощутил, что взгляды всех людей в Аудиториуме прикованы к нему. Авис протиснулся между другими инициатами и пошёл вниз по ступенькам, считая каждый свой шаг. Он надел бархатную мантию того же тёмно-зелёного цвета, что и одеяния Философа и шторы в Замке. На его руках змеились серебряные браслеты с изумрудами, а на шее висел медальон, напоминающий зелёное яблоко. Чёрные волосы будущего Лорда превратились от лака в подобие короны.

Наконец Авис встал перед Философом на колени. Вблизи он почувствовал энергию, исходящую от этого человека. Верховный Владыка посмотрел своими сверкающими изумрудными глазами прямо в чёрные глаза выпускника, положил посох на его левое плечо и пророкотал:

— Да нарекаю тебя Лордом Разрушения!

Лорд Авис чуть заметно кивнул и вернулся обратно. На его глазах стали Лордами и Леди все его знакомые и немногочисленные бывшие друзья. Йаванна надела богато украшенное сине-белое платье эльфийской принцессы и золотой венец на голову, а Хардред не изменила своему мужскому стилю одежды и пришла на церемонию в брючном костюме.

— Да нарекаю тебя Леди Разрушения! — провозгласил Философ, опустив посох на её плечо.

Как и Хардред, Эртин тоже не стал сильно думать об одежде. Он явился в чёрном костюме с красной футболкой под пиджаком. Цапфер, он же Майтрейя, в своём фиолетовом халате и тюбетейке походил на мудреца с востока Древней Земли. А вот Констриктор, похоже, превзошёл всех, захотев подчеркнуть свою принадлежность к знатному роду. Он спускался по ступенькам, опираясь на трость, число колец на его руках увеличилось, и вокруг его шеи обвился шарф-змея. Анархист Артемис же сидел где-то на задних рядах, среди младших инициатов — его оставили на второй год из-за злоупотребления спиртным.