Ангел Тьмы

– Да идём уже! – крикнула сверху Элеонор.

И близнецы, громко топая, спустились по лестнице.

За стенами дома стояла тьма кромешная. Только фонари и фары одиноких машин и велосипедов освещали улицу. Уже был вечер, поэтому Элеонор и Антуан испытывали лёгкий, но ощутимый холодок.

– И почему мы должны идти на бал в школьной форме? – надула губы Элеонор, когда семья проходила мимо дома Грабовски, – на остальных же будут платья, фраки!

– Отнеситесь к этому так, что вы отстаиваете честь своей школы, – сухо ответила мама, – военные же ходят на балы в мундирах.

– Но у них же парадные мундиры! – возмутился Антуан, – красивые.

– Они дослужились до офицерских чинов, а офицеру положен красивый мундир, – пояснил папа, – придёт время, дети, и у вас тоже всё будет.

Остальное время родители обсуждали что-то своё, а дети молчали. Им был интереснее тёмный небосвод, на котором сквозь тучи проглядывал белый свет звёзд. Вскоре семья подошла к зданию Парламента. На площади рядом со «Стальным Тангейзером» припарковались машины городской элиты. Сестра и брат заметили большой белый автомобиль генерала Вольдемара. Оживлённый поток людей, огибая памятник, направился к парадным дверям, где стояла вооружённая охрана. Гвардейцы мэра проверяли у всех гостей документы и приглашения. В толпе Антуан и Элеонор заметили нескольких государственных деятелей, которые мелькали в газетах и патриотических фильмах. Но не одни чиновники шли на бал к д’Обстеру. Над головами кавалеров и дам в котелках и шляпках поднимался жёлтый зонтик Инес. Близнецы заметили и доктора Грабовски, который вёл на поводке пса Аморала. Врач показал солдатам своё приглашение и попросил одного из них присмотреть за собакой.

Внутри здания Парламента гости проследовали в огромную залу с высокими окнами, которая обычно использовалась для пышных официальных церемоний. Хрустальные люстры под сводчатым потолком залили жёлтым электрическим светом белые стены, украшенные картинами, и выложенный плиткой пол. У бюстов великих деятелей стояли официанты, готовые поднести вино и яства. Посетители быстро разбрелись по зале – одни собрались в центре для танцев, в то время как другие остались у стен или заняли небольшие круглые столики. Папа Перес протянул маме руку, и родители исчезли в лесу ярких дамских платьев и чёрных мужских костюмов. А брат с сестрой не спешили к ним присоединиться и скромно встали у стены, рядом с портретом некоего полководца. Бал ещё не начался, но близнецы уже утомились от избытка людей и шума.

Наконец гвардейцы распахнули белые, с золотой патиной двери, и навстречу людям вышел мэр. Д’Обстер произнёс скучную, но, к счастью, короткую приветственную речь, после которой заиграли музыканты. Мелодия однозначно была вальсом, но в то же время звучала и как марш. Звуки колокольчиков, барабанов и тарелок будто перенесли Элеонор и Антуана в какой-то странный, безумный игрушечный цирк, сошедший со страниц мрачных сказок Хоффлера.

По полу, расчерченному на чёрные и белые квадраты, как шахматная доска, скользили пары. Дамы в изысканно украшенных платьях и кавалеры в строгих и дорогих костюмах. Брат и сестра изучали публику со стороны. Они обнаружили в центре залы толстого и усатого генерала Вольдемара. Военный неуклюже вальсировал со своей женой такого же пышного телосложения, определённо вспоминая бурную и давнюю молодость. Рядом с Вольдемарами танцевали родители Антуана и Элеонор. Они шептали друг другу что-то приятное и радостно улыбались. А недалеко от близнецов за столиком министр финансов пил вино с каким-то мужчиной в котелке. Сестра и брат знали о том господине только то, что он представлял оппозицию д’Обстеру.

– Привет, Антуан.

Близнецы дружно оглянулись, увидев девушку примерно своего возраста. Она носила не школьные пиджак с юбкой, а ярко-красное платье, украшенное звёздами и сердечками. И восторженно улыбалась – почти до ушей.

– Привет… – неуклюже ответил Перес, – а вы… кто?

Он явно встречал её раньше, но не мог вспомнить, где именно.

– Я Натали Вольдемар, – произнесла девушка, – мы же соседи.

Антуан вздохнул. Наконец-то он осознал, что перед ним внучка генерала Вольдемара – тот со своей семьёй жил на соседней с Пересами улице в двух огромных, похожих как две капли воды домах. Чувствовалось, что девушка тщательно следила за внешностью и следовала моде, но сквозь старательно наведённый лоск на лице Натали проглядывали строгие армейские черты её деда.

– Точно… – протянул брат, – а я тебя и не узнал.

– Потанцуем? – спросила Натали.

Антуан похлопал глазами. Он стеснялся и вообще не хотел танцевать.

– Э…э…

– Извини, Натали, но мы потанцуем сами, – неожиданно сказала Элеонор.

– Ну ладно, – вздохнула внучка генерала, продолжая улыбаться.

И Элеонор взяла Антуана. Не как полагается в вальсе, а за руки.

– Что ты делаешь? – недоумённо спросил брат.

– Тебя спасаю! – громко ответила сестра.

И они принялись кружить по шахматной доске залы под странную музыку. Танцевали они плохо, но старались соблюдать ритм и не отставать от мелодии. Некоторые недоумённо смотрели на их необычный танец, а другие были заняты более важными делами – сами кружились в вальсе или обсуждали что-нибудь за столиками и наслаждались вином и закусками.

– Я же знаю – тебе она не нравится, – сказала Элеонор.

– Не то что бы… – замялся Антуан, – просто у меня нет желания с ней танцевать.

– У тебя нет желания вообще танцевать, – подметила Элеонор, – как и у меня. Но если мы всё равно здесь, то почему бы не повеселиться?

– Да! – глаза Антуана загорелись огнём, – спасибо тебе, сестра.

Близнецы быстро пересекли залу и оказались у её противоположного конца. Там сестра приметила того, кого так надеялась увидеть – Люциуса. Недавний знакомый Пересов носил ту же чёрную одежду, что и в школе, и сейчас разговаривал со светловолосой красивой девушкой. Элеонор хотела поздороваться с загадочным юношей, но прямо в этот момент он пристально взглянул на неё и поднёс палец к своим губам, призывая молчать.

– Там Люциус, – тихо сказала она, не отпуская брата.

– Где? – спросил Антуан.

– У тебя за спиной. Только ничего не говори и веди себя осторожно.

Антуан посмотрел назад, стараясь не забывать о танце.

– Почему? – брата раздражало, когда нельзя было что-то сказать.

– Тут могут быть «они», – сестра многозначительно посмотрела ему в глаза.

Антуан кивнул, и близнецы продолжили танцевать без слов. Они обошли пару других школьников в форме, а затем – министра юстиции, который в своём обычном парике и красной мантии судьи кружил с некой дамой в зелёном, и оказались рядом со столиком мэра. Господин д’Обстер пил вино, наслаждаясь беседой с доктором Грабовски. На мгновение Антуан взглянул в серые водянистые глаза главы города и почувствовал исходящую от него ледяную ненависть.

– Мэр только что на меня посмотрел, – тихо произнёс брат, когда они с сестрой отдалились от столика д’Обстера, – и мне от этого стало не по себе.

– Что-то здесь явно не так, – так же тихо, почти шёпотом ответила Элеонор.

– Ты думаешь, «они» – это мэр? Он вполне мог пригрозить доктору расплатой.

– Скорее всего. Если только это демоны не вернулись.

Брат и сестра увидели, как Инес, которая стояла рядом с бюстом, опираясь на сложенный зонт, им доброжелательно улыбнулась.

– Думаете, это они, Грабовски? – светским тоном спросил д’Обстер.

Мэр и доктор расположились в красных уютных креслах, держа бокалы с дорогим белым вином – дюгалльским, довоенной выдержки. Оба они были в чёрных костюмах без всяких излишеств. Со стороны казалось, что мужчины вели светскую беседу о погоде, спорте и политических новостях, но их интересовали гораздо более серьёзные дела.

– Не уверен, господин мэр, – так же спокойно ответил Грабовски, – Пересы – не единственные разнополые близнецы в городе.

– Полноте вам, не оправдывайтесь, – сказал д’Обстер, глотнув вина, – я вижу вас насквозь, доктор. Нелли что-то почуяла в брате и сестре Перес, но вы, понятное дело, не хотите их предавать.