Пустой дом

– Проходите, присаживайтесь, я сейчас чаю вам сделаю, – с этими словами незнакомка скрылась.

Палинский огляделся – в обстановке кабинета отсутствовали какие-либо предметы, по которым его следовало бы соотнести с офисным помещением. Строго говоря, довольно большой кабинет был совершенно пуст. За исключением одиноко стоявшего в центре обычного стола на четырёх ножках, и двух стульев со спинками.

– Вам покрепче, правильно? – услышал он за спиной. Откуда она появилась с подносом в руках, Тимофей не видел.

– Да, пусть крепкий, – ответил он, и подошёл к столу, на котором хозяйка кабинета сервировала чаепитие, раскладывала и расставляла чашки, ложечки, открывала банку с печеньем. Оказавшийся в гостях, Тимофей решил выяснить своё местонахождение:

– Уважаемая, подскажите, тут что за учреждение находится? Ах, да – простите мою неуклюжесть, меня зовут Тимофей. А вас?

– Ати́раграм, – улыбнувшись, ответила хозяйка кабинета, – Присаживайтесь, Тимофей, не стойте столбом – ногами правды не найдёшь, да и передохнуть вам надо.

– Мы встречались уже? – наморщил лоб гость.

– Все так или иначе друг с другом встречались, – загадочно ответила Ати́раграм, и улыбнулась, – Я хочу вам кое-что сказать, вы, Тимофей, только не сердитесь, и пожалуйста, не перебивайте меня, дослушайте до конца. Хорошо?

– Хорошо, слушаю вас, – ответил Полянский, и присел на стул. Женщина села на другой стул, стоявший напротив. Закончив разливать чай, начала говорить:

– Вы спросили про насчёт учреждения здесь – нет, тут нет офисов. Мы здесь занимаемся совершенно другим. И называем это словом Дом, просто Дом, и всё. Да вы уже были здесь, просто не запомнили. Сама тут тоже не часто бываю, можно сказать – от случая к случаю. Я поэтому вас и позвала зайти сюда, чтоб оглядели всё внимательнее, обвыклись, ну или – присмотрелись, даже не знаю, как правильнее будет сказать. Тут много разных людей бывает, но все почему-то забывают, а помнить надо. Вам это место нужно отложить в голове, так поступить будет правильнее, а лучше сказать – легче. Для меня попасть сюда оказалось довольно непростой задачей, но мне это удалось. Только, в отличие от вас, у меня визиты в Дом – необходимость, а вы пришли сами. Я вот что вам хотела сообщить, Тимофей – тот путь, который вы выбрали, его уже не отменить, и вы обязательно…

*****

– Мужчина, мужчина, вы меня слышите? – Палинский с усилием открыл глаза – перед ним, наклонившись, стояла незнакомая женщина в сером костюме делового покроя, и легонько трясла его за плечо, – Всё в порядке? Скорую вызову?

– Нет-нет, что вы, не нужно, со мной всё хорошо. Не знаю, вот решил ненадолго присесть, передохнуть. Я уже встаю, мне до остановки нужно.

Тимофей непонимающим взглядом глядел на происходящее вокруг – люди шли мимо по своим делам, искоса посматривая на него. Когда обернулся, то увидел входную двустворчатую дверь, и вывеску зелёного цвета с надписью – «Сбербанк». Мелькнула мысль: «Вот ведь, померещится же иногда ерунда какая-нибудь», – поднялся, и отряхнув рукой джинсы, потихоньку пошёл к остановке. Пройдя пару шагов, обернулся – женщина в сером костюме смотрела на него, не уходя с того места. Кивнул ей, – Простите что побеспокоил, спасибо вам большое, – и медленно пошёл дальше.

Пристроившись на любимое место у окна, глядя на пробегающие мимо знакомые дома, он погрузился в странное полузабытьё – по сознанию мелькали вперемешку слова, образы Пал Палыча, Риты с колодой в руках, машущие ветками ели в промзоне, свой рабочий кабинет. Вдруг дверь в кабинет открылась, и зашёл Чащин, который строгим голосом произнёс: «А ты что, дорогуша, про Пантыгина совсем забыл?» Внезапно слетевшая дрёма вызвала сильное сердцебиение, и вмиг вспотевший Тимофей заозирался по сторонам: «Где едем, может в «Божью коровку» забежать?» Увидев с правой стороны здание вокзала, облегчённо вздохнул – ещё три остановки, тогда уж и выходить, – «Если повезёт, могу застать его».

Выпрыгнув с высокой ступеньки автобуса, зашагал в противоположную сторону – агентство под названием «Господин оформитель» располагалось в здании, стоявшем через дорогу, в левой части гаражного бокса СТО, на втором этаже. Поднявшись по металлическим ступеням боковой лестницы, Тимофей зашёл в помещение, где стояла пара кульманов, широкие столы, за которыми работали молодые люди. Они переговаривались, шутили, обсуждали какие-то эскизы, детали установки рекламных щитов. Другие увлечённо рисовали на больших листах, закреплённых на кульмане. Вдоль стен стояло рабочее оборудование – маленький фрезер с ЧПУ. три-Д принтер. В воздухе ощущалась непринуждённая, творческая атмосфера.

Когда Тимофей оказался примерно в середине этого зала, на противоположной от входа стене открылась дверь, из-за неё вышел высокий, седоватый человек, одетый в спортивное – костюм, кроссовки, на голове красовался яркий головной убор – бейсболка с вышитым гербом «Нью Йорк Янки». Ему было явно за шестьдесят, но он просто излучал молодцеватость и оптимизм сорокалетнего. Заметив посетителя, Пантыгин, а это был он – Палинский сразу его узнал, но не стал подавать виду – направился прямо к нему. Подойдя вплотную, протянул для приветствия руку:

– Здравствуйте! По делу? Вижу, хотите детали заказа объяснить? Давайте, пройдём ко мне.

У директора оказался небольшой отдельный кабинет, можно даже сказать – «кабинетик». Стены оказались «густо» увешаны фотографиями различных спортивных состязаний, но общее на всех присутствовало – хозяин кабинета. Пышущий здоровьем и уверенностью, с широкой улыбкой в пол-лица ­– Патнтыгин-футболист, Пантыгин-лыжник, марафонец, пловец, боксёр, штангист и, наконец – дайвер. Заметив изучающий взгляд посетителя, директор горделиво резюмировал:

– Здоровье в нашей жизни – это всё! Сам постоянно в движении, и коллектив вовлекаю. А вы каким спортом занимаетесь?

Тимофей с затруднением выдавил:

– Да раньше бегал, в футбол иногда.

Пантыгин, заметив его замешательство, перешёл к визиту:

– Хорошо, я понял. Так что привело к нам? Светореклама, баннеры, фасад офиса, или магазина? Могу уверенно сказать, что «Господин оформитель» вообще может всё. Мы в этом деле с тех самых ветхозаветных времён. Можно сказать – первопроходцы! Сделаем, что вам угодно – щиты уличные, жалюзи на три изображения, световую рекламу. Экраны светодиодные найдём, установим, настроим, загрузим любую картинку. Как заказчику нужно, то и сделаем.

Тимофей покачал головой:

– Да я, в общем-то…

Но хозяин не унимался:

– Мы начинали с уличных вывесок – «Магазин ХЛЕБ», или ещё была надпись на маршрутном автобусе – «Мы едем за колбасой!». Помните? Здорово было. Вообще, вывеска магазина – мать всей рекламы в мире. Всё начинается с неё! И у нас было также. Всё по классике! А вас я вот прямо сейчас немного вспоминаю, это лет десять-двенадцать назад было. Верно? Вы несколько баннеров заказывали. Так ведь? Сейчас такие уже мало кто просит, хотя уличные вывески до сих пор нужны. Заказывают люди.

Бог рекламы во время разговора постоянно что-то перемещал с одного места на другое на своём столе – карандаши, фломастеры, фигурки солдатиков и стиральные резинки, отчего у Палинского немного рябило в глазах, и слушая нескончаемую презентацию рекламы от рекламодателя, он почувствовал, что начинает забывать, для чего он пришёл. Мелькнула мысль, – «Если не перебью сейчас, то окончательно забуду!» Приподняв вверх руку, как в школе, Палинский остановил нескончаемую лекцию:

– Сергей Никифорович, я немного по другому делу.

– А что именно?

– Вы насколько хорошо помните то, что с вами произошло в возрасте двенадцати лет?

Следующее, что увидел перед собой Тимофей, он бы не смог объяснить никакими рациональными доводами и словами, подходящими для описания метаморфозы, произошедшей со внешностью человека, ещё мгновение назад сидевшего перед ним в позе уверенного бизнесмена, предлагающего услуги высочайшего качества, человека, который определённо прошёл долгий и тернистый жизненный путь, твёрдо уверенного в своей правоте и правильности выбранного им пути. Палинский смотрел на сидевшего перед ним, и буквально не мог узнать только что бодрого оратора. В голову приходило только совершенно бредовое объяснение произошедшего – собеседник за короткое мгновение ментально переместился в иное пространство, оставив тут только лишь реальную физическую оболочку. Сейчас это был глубоко пожилой человек с серым, обвисшим лицом и бесцветными губами, который страдальчески сморщился от невыразимой боли, неожиданно оказавшийся в безвыходной ситуации, совершенно не надеясь выбраться из этого положения живым.