Во власти бывшего

Она едва не виснет на том, изображая искренность. Правда, взаимности добиться у нее так и не выходит. Но это же Алекс – он в принципе не особенно проявляет эмоции на публике.

– Чего тебе? – довольно резко спрашивает он, отцепляя от себя настырную девицу.

– Соскучилась. Мы с тобой ночью не договорили. Вот, увидела, решила обсудить…

И смотрит при этом на меня с победной ухмылкой. А у меня внутри и так всё болит. Куда сильнее-то?

Вроде бы все понимаю, все принимаю. Но все равно – больно осознавать, что после меня Алекс поехал к ней, и они…

– Я подожду тебя в зале, – натянуто улыбаюсь и обхожу Воронцова по дуге. А он меня не останавливает, не удерживает. Ничего не объясняет. Напротив. Остается с этой и о чем-то говорит с ней.

Ноги с трудом слушаются, однако я упрямо иду вперед. У первого попавшегося официанта беру пару бокалов шампанского и практически залпом выпиваю оба. Мне нужна анестезия. Хотя бы временная. Потому что это все – очень-очень больно.

– Решила нахлестаться? – раздается голос Саши позади. Я дергаюсь и едва не наворачиваюсь на своих каблуках.

– Пить очень хочется, – продолжаю играть роль послушной куклы. – Прости, если переборщила.

Он с интересом разглядывает мое лицо. Очевидно, ситуация доставляет ему немало удовольствия.

– Если хочешь, я могу посидеть в машине.

– Зачем?

– Ну, чтобы не позорить тебя, – все же отвожу взгляд в сторону.

– Я уже закончил здесь. Пойдем.

Мы разворачиваемся к выходу, и его ладонь снова ложится мне на спину. Его тепло обжигает даже сквозь ткань. Я чувствую это, а еще пытаюсь перестать думать о том, что и сегодня он может уехать к этой рыжей. Не знаю уж, почему посыльная от Градова сказала, что эта Илона бывшая, как по мне – так вполне себе действующая. Ведь в противном случае Саша не позволил бы ей ничего.

Пока едем, разглядываю вечерний город, и понимаю, что за эти три года он стал мне чужим. Что теперь мой дом не здесь.

Больше нет.

Квартира встречает нас гулкой тишиной. Алекс стоит позади меня, а я не знаю, как дальше быть. То ли проявить инициативу, то ли наоборот дождаться хоть какого-то намека.

Пока я мечусь в сомнениях, Воронцов кладёт мне ладони на спину и слегка направляет. Так понемногу мы добираемся до гостиной. Где Алекс обходит меня и, достав пачку сигарет, усаживается в кресло. Я же в растерянности. Потому что знаю, что курит Саша очень и очень редко. Только в исключительных случаях.

– Разденься для меня, – неожиданно произносит Алекс. Он вальяжно сидит, широко расставив ноги. Словно пришёл и снял девочку на вечер.

А я не понимаю, как вести себя – надо сыграть роль раскованной шлюхи или наоборот? Чего он добивается?

– Ну, чего замерла? – насмешливо спрашивает он. – Ты же вроде как соскучилась. Давай вспомним прошлое, освежим, так сказать, в памяти некоторые моменты.

Щеки тут же вспыхивают, когда до меня доходит его намек. Ну, по крайней мере, понятно чего он от меня хочет.

Несмело завожу руки за спину и начинаю расстегивать молнию на платье. Затем осторожно приспускаю лямки, и тут до меня доходит, что если я сейчас разденусь, то даже при таком тусклом освещении Алекс может увидеть рубец. Замираю, придерживая платье на груди, и судорожно придумываю, как выкрутиться из ситуации.

– Продолжай, – требует Воронцов. Он жадно следит за каждым моим движением, и я уверена – ничего не упустит. Так что мне нужно срочно переключить его внимание.

Делаю шаг к нему, затем еще один.

– Я… немного стесняюсь, – бормочу вставая между его ног. – Может, в другой раз?

– В другой раз?

Сигарета тлеет в его руке, а взгляд становится совершенно черным.

– Если ты непротив, – мягко прошу, понимая, что с ним нужно действовать осторожно. – А пока я могла бы…

Медленно опускаюсь на колени и кладу руки на ремень. Мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь. Саша молчит, позволяя мне действовать по-своему, и я уже практически расслабляюсь. Потому что знаю, что оральные ласки всегда сильно распаляли его. Так что шансы, что он забудет и сорвется, велики.

Вот только стоит мне расстегнуть молнию и коснуться белья, как Воронцов перехватывает мою руку, второй медленно вдавливает сигарету в пепельницу, а затем притягивает меня к себе.

– Я, кажется, четко выразился, Пташка. Я хочу, чтобы ты разделась.

Сталь в его голосе обжигает. Покорно киваю и стягиваю платье вниз, надеясь, что хоть так смогу скрыть от него след.

Алекс одобрительно проходится взглядом по моей груди, которая, фактически, выставлена напоказ в том белье, что я выбрала.

– Встань, – хрипло просит он. – Хочу увидеть полностью.

Я понимаю, почему он просит. Эстет, чтоб его. Воронцов обожал, когда я надевала провокационное белье. Мог долго разглядывать, подогревая наш общий голод друг по другу. Он всегда смотрел так, что я чувствовала себя богиней, не меньше.

Мне приходится подчиниться. Платье окончательно соскальзывает с меня, собираясь в бесформенное облако у моих ног. И я уже знаю, что будет дальше, но все равно оказываюсь не готова к хлескому требовательному тону:

– Это что?!

– 13 Арина -

В ответ я только жму плечами. Пока Алекс сверлит меня тяжелым взглядом, уже подбираю вариант, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Он медленно прикасается пальцами к животу и проводит вдоль рубца. Тот почти незаметен уже. Так, едва-едва. Но Воронцов слишком внимателен к мелочам.

– Я задал вопрос, Ари-на! – жестко произносит он. Чуть отталкивает и поднимается на ноги. Теперь уже Саша смотрит на меня сверху вниз. – Откуда этот шрам? В таком месте…

Нервно сглатываю и с огромным трудом выдавливаю:

– У меня была операция… По женской части.

– Подробнее! – чеканит он.

Я молчу. Если есть хоть малейший шанс, что Алекс не догадается, я хочу его использовать.

– Не думаю, что медицинские подробности тебе интересны.

– Я, по-твоему, совсем идиот? – зло цедит бывший. – Или ты забыла, кто я? Я могу раскопать все сам, но тогда…

– Пожалуйста, не надо, – не выдерживаю его давления и позорно всхлипываю. Жду, что он добьет меня, уже готовлюсь отражать очередную словесную пощечину, но вместо этого чувствую на плечах мужские ладони.

– Я хочу знать. Это то, о чем я думаю? Тебе делали кесарево?!

Его голос звенит от напряжения, Воронцов сдерживается, хотя мог бы, я уверена, размотать меня всего парой фраз. В этом он непревзойденный мастер.

– Да… – тихо отвечаю, прикрыв глаза. Свой выбор я сделала. Поздно.

– Ты сказала, у тебя никого не было. Это правда?

– Да.

– То есть ты скрыла от меня свою беременность?

Пауза затягивается, молчание между нами вязкое, густое. Мы оба в этой паутине лжи и притворства. А ведь когда-то мы были по-настоящему счастливы. По крайней мере, я так думала.

– Все случилось внезапно, – тихо говорю, не поднимая взгляда. – У меня пошла кровь, и… Мама перепугалась и отвезла меня в больницу. Рожать мне было еще очень рано. Я вообще мало что соображала тогда. Когда врач сказал, что надо срочно оперировать, подписала согласие на все. Мне сказали, что шансов спасти ребенка немного.

– Спасли? – спрашивает Алекс, когда молчание давит слишком сильно, а у меня не хватает сил продолжить.

Резко мотаю головой и всхлипываю. Вот и все. Точка невозврата пройдена.

– Ты могла сообщить мне! – жестко произносит он, усиливая хватку. – Я имел права знать! Слышишь?! Имел!

Я только тихо скулю в его руках, снова возвращаясь мыслями в ту ночь. Самую страшную ночь для меня. Всхлипываю, и, наконец, чувствую, что хватка слабеет. Алекс не просто отпускает, можно сказать, отталкивает. Подняв глаза, успеваю заметить на его лице промелькнувшую боль. И даже не сразу могу поверить. Неужели он?..

– Кто это был? – глухо спрашивает он, не глядя на меня. – Пол ребенка.

– Девочка.

Если честно, я не могла подозревать, что Саша вот так отреагирует. Он всегда довольно прохладно отзывался о племяннике. То есть, конечно, считал того своей семьей, но не более. Поэтому я даже не предполагала, что новость о малыше он воспримет вот так. Понимала, что его разозлит тот факт, что я что-то утаила и лишила его возможности все проконтролировать. Но чтобы Алекс воспринял эту новость настолько близко…