Наёмник

Но у Дюмареста не было причин сохранять ему жизнь.

Чудовище, в мозгу которого он был замурован, должно было умереть, прежде чем он сможет от него освободиться. И ему придется пережить каждый момент его агонии. Он наблюдал, как угри отрывали ему щупальца, их куски проплывали у него перед глазами, он чувствовал, как острые челюсти все глубже вгрызались в его тело, боль нарастала, пока не достигла высшей точки, а он ожидал, страдая, мечтая о последнем мгновении распада.

— Я весь извелся, Эрл, — причитал Селкес. — Я не знал, что и делать. Вначале я подумал, что вы умерли, а потом мне пришлось вас связать.

Дюмарест посмотрел на ссадины на руках, рубцы на теле.

— Вначале все было в порядке, а потом вы начали по-настоящему драться. — Селкес намочил полотенце в воде и подал его Дюмаресту.

Тот медленно протер лицо и шею.

— Что с Виручией?

— Мы вытащили ее, как вы и запланировали. Мне удалось нанять пару ныряльщиков, братьев Вен; полагаю, они на все готовы ради денег. Еще немного, и они не успели бы. Весь воздух вырвался наружу, она потеряла сознание и уже умирала. Они подвели к ней кислород из своих баллонов и тут же переправили наверх. С ней Изейн. Он немного разбирается в медицине.

— Нашла ли она, что искала?

— Не знаю. Я же сказал вам, она была без сознания, и Изейн дал ей что-то выпить, после чего она заснула. Препарат против шока. Он говорит, что, по-видимому, она примирилась с мыслью о смерти, и эту травму надо преодолеть. Но с ней будет все в порядке, слава Богу.

Дюмарест смотрел на Селкеса и дальше, туда, где сквозь навес были видны яркие звезды. В полдень он вошел в тело декапода, ночью он вернулся в свое собственное. Он откинулся назад, глаза затуманились от раздумий. Животное умирало долго. Огромной туше был нанесен тяжелый урон, и перед смертью примитивный разум с дикой силой боролся за то, чтобы остаться живым. И часть этой энергии он получил как подчиненная половина человека. Именно благодаря ей возникла необходимость усмирения.

— Я должен был дать вам лекарство, Эрл, но я боялся, что оно может принести больше вреда, чем пользы. Я не знал, как транквилизатор может повлиять на тот препарат, который вы ввели себе в мозг. Я не решился. Но порой мне хотелось это сделать, потому что вы не были похожи на человека. А теперь, когда Виручию подняли со дна, и я знаю, что она жива и с ней все в порядке, она снова будет ходить, говорить и смеяться… Эрл! Как я могу вас отблагодарить? Что я могу для вас сделать?

Дюмарест поднялся на ноги:

— Работа еще не закончена.

— Что вы хотите сказать?

— Мы же прошли через все это не просто так. До полудня завтрашнего дня надо, чтобы Виручия подтвердила перед Советом свои права наследования. Давайте разберемся, есть ли у нее это доказательство.

Лежа на куче сетей в хижине, поблизости от моря, покрытого рябью, девушка выглядела очень маленькой. Черный узор на ее лице походил на ячейки сетей, и казалось, что она вся ими опутана. Свет играл на серебряных нитях в ее волосах яркими отблесками.

Селкес смотрел на Виручию, ему, как и давным-давно, хотелось взять ее на руки. Но он, как и прежде, преодолел искушение. Если бы Лиза была жива! Но она умерла, и ее память нельзя омрачить. В те тяжелые времена он нашел убежище в бегстве, побывал на дюжине планет и защитил себя толстой броней цинизма. Теперь ему нужно быть сильнее.

— Я дал ей нейтрализующее средство, — сказал Изейн. — Она скоро проснется, но я хочу повторить свое предостережение, что все это очень опасно. Существует возможность потери ориентации и рецидивов.

— Оставьте нас, — резко приказал Селкес; этот дурак так и не понял, насколько сильна его пациентка. Когда он ушел, Селкес упал на колени, поглаживая одной рукой поблескивающую гриву волос девушки. — Виручия, моя дорогая Виручия, проснись, дитя мое.

«Дитя мое» — эти слова выдали его.

— Селкес? — Она сонно улыбнулась. — Это вы?

— Просыпайся, Виручия.

— Я видела необычный сон, — пробормотала она. — Мне показалось, что я нашла что-то прекрасное, а затем внезапно все изменилось, и я снова осталась одна. — Ее глаза расширялись по мере того, как к ней вернулась память. — Где Эрл?!

— Он жив, и в порядке, и смотрит на тебя.

— Эрл! — Она попыталась сесть, протянула руки. — Эрл, мой дорогой. Ты спас меня. Я знала, что ты меня спасешь.

Он почувствовал, как девушка прижала свои губы к его, и его охватил жар ее тела. Она была очень требовательна, эта воскресшая женщина, и полна желания жить. Как часто испытывал он подобную эйфорию после путешествия низшим классом, с заторможенными жизненными функциями, когда путешествие было закончено, и он вставал из контейнера, как из гроба, и его охватывало чувство, похожее на опьянение.

Он осторожно высвободился из ее объятий.

— Ты нашла, что искала?

— Ты о чем, Эрл?

Он вспомнил, что Виручия еще, должно быть, не полностью пришла в сознание. От него потребуется терпение.

— Это был первый Корабль? В нем нашлось доказательство, которое тебе необходимо, чтобы получить наследство?

— Да, Эрл, да! — Она тревожно огляделась. — Там была книга. Я сунула ее за ремень своего дыхательного аппарата. Где…

— Она должна быть с твоим снаряжением. Братья Вен оставили все в соседней хижине.

— Принеси книгу. Не спускай с нее глаз. Это бортовой журнал первого Корабля. Селкес, Эрл, я была права! Древняя легенда не солгала. Имя владельца было Крон, а не Дикарн. Дикарн был капитаном, но Корабль ему не принадлежал. И он не был первым Владыкой этого мира. Крон умер сразу после посадки, и Дикарн взял на себя полное командование. Он женился на вдове Крона, и это послужило причиной путаницы. Но первым Владыкой был Крон. Это все есть в журнале. Я прочла это, пока ждала.

— Перед тем, как ты приняла лекарство для замедления жизненных процессов? — Селкес нахмурился.

— После. Пока я ждала, когда Корабль поднимут, и придет помощь. — Она счастливо вздохнула. — Мы победили, Эрл. Мы вступили в игру и выиграли. Я новая Владычица Дрейдеи.