Страница 7 из 15
Он достал чистую тряпицу из ранца и, отстёгивая, начал складывать в неё награды.
– Это да-а, а вот Георгиевский офицерский крест вообще ведь, как говорят, не позволительно с мундира снимать, – важно проговорил сбивающий пыль с сапог Быков. – Вон у командира полка он всегда на нём, только лишь на выходах сеткой прикрытый. Вот ведь, туда-сюда только на параде прошли, а все в пыли, как будто цельный день по полю бегали.
– Так конечно, – хмыкнул Соловьёв, – по полю-то мы россыпью бежим, а тут гуртом тысячи друг за другом топают. И чего только нас туда поставили, вот же, с дозорной роты целых три десятка в колонну забирали. Лучше бы в секретах среди кустов лежали. Нет ведь, шагай со стрелками вместе. Хорошо хоть прошли-то? Фёдор Евграфович, ничего не слышно? Довольно нами начальство?
– Да кто же его знает? – ответил Лужин, засовывая тряпицу с медалями в ранец. – Так-то вроде не ругался никто. Но полковник, он, конечно, хмурый. А чего, наградами, говорят, обошли наших офицеров. Вон на нашего ротного тоже ведь хотел «Георгия» повесить, ан нет, теперяча только Измаильский крест он получит.
– Ну-у, бывшему ротному, Ширкину, который на заместителя в первый батальон перешёл, и Бегову с первой роты «Георгиев»-то ведь дали, хотя наш Захарович, он в геройстве их точно переплюнет, – проворчал Быков. – Как же, из простых солдат ведь наш ротный командир вышел, а значится, молчи и за спинами тех, кто из господ родом, стой. Вона младшему Милорадовичу не поскупились, чай, всё дали.
– Ты, Егор, это, ты бы не болтал, а?! – нахмурился Лужин. – Я, конечно, и сам за нашего Тимофея Захаровича печалюсь, но ты уж тоже эдак вот палку-то не перегибай. Воробьёв, он, чай, из нашинских, из нижних чинов в батальонные офицеры вышел, а вот же погляди, сегодня его «Георгием» наградили. Тут, знаешь, всё очень тонкого ума дело, большому начальству ему ведь завсегда виднее, кого и как награждать. Егорову Ляксею Петровичу тоже вон такой же Измаильский крест, как и всем остальным офицерам, пожаловали, а чего он, бо́льшего не достоин, что ли? Отчаянной храбрости командир, с того света, можно сказать, только недавно вернулся. Но вот же обошли. И не печалится он по этому.
– Панька прискакал! – раздался крик снаружи, и мимо шатра протопали несколько человек.
– Ядрёна кочерга! – воскликнул Лужин. – От Аникеева человек вернулся! А я уж сто раз подумал – чего это Бориска гонца не шлёт?! Сутки ведь прошли, как за кораблём глядеть ускакали!
Поправив мундир, он выскочил наружу и заспешил в сторону штабных, полковых шатров.
– Точно на берег никто не сходил? – допытывался у прибывшего егеря Алексей.
– Никак нет, вашвысокоблагородие, – помотал тот головой. – Мы уже через час ту шхуну нагнали. Там ведь прямо у берега хорошая такая дорога, шибко набитая идёт. Во-от, нагнали по ней её, а потом далее скрытно следовали, так, чтобы они нас не заприметили. К тому месту, где Прут в Дунай впадает, корабль уже в самых сумерках подошёл, но в меньшую реку он сразу не заплывал. Там ведь на другом берегу село есть, а в нём наши казаки стоят, которые из объездной сотни. Может, их опасались на корабле? – пожал плечами рассказчик. – Не хотели казакам на глаза показываться? На ём паруса спустили и на якорь у самого берега встали, ну а мы, стало быть, тоже совсем рядом затаились. Где-то около полуночи только, как совсем уже темнота густая стала, на корабле потихоньку якорь подняли, по Дунаю оставшиеся полверсты вниз проплыли, а потом и в этот самый Прут зашли. И вот потом корабль потихоньку-потихоньку вверх по реке под малыми парусами пошёл. А там ведь плавни, болота, всё высокой травой заросло на берегу, под ногами вообще не знай чего. Боялись, что отстанем, не уследим за кораблём. Но ничего, на нём, видать, тоже особо не спешили. Оно и понятно, темно же, а река эта, она хоть и большая, а незнакомая. Так что догнали мы его, этот парусник, а потом уже следом за ним по берегу шли. Под утро он уже остановился в небольшом таком, сильно заросшем с боков деревьями затоне, паруса свои сбросил и якорь в воду опустил. Вот мы и сидели, глядели на него из кустов. А потом уж Аникей, виноват, младший сержант Аникеев мне и говорит: «Скачи к командиру полка, Панкрат, доложись ему обо всём. Похоже, не пойдёт обратно в Дунай корабль, или тут в затоне будет дальше стоять, или выше по реке поднимется». Вот я на коня вскочил и к вам быстрей поскакал.
– Говоришь, скрытно за шхуной держались. Не могли вас с неё заметить? – уточнил у егеря полковник.
– Не-е, вашвысокоблагородие! – затряс тот головой. – Ну что уж мы, совсем, что ли, неумелые? Чай, из дозорной роты сами, прятаться от чужого глаза умеем.
– Ладно, молодцы. Отдыхай, Бородулин, – кивнул Егоров. – Живан, сам тогда развод на ночные службы проведёшь, людей проверишь, а я пока в штаб к барону.
Через четверть часа Алексей был уже у шатра главного квартирмейстера.
– Запускай полковника! – раздался такой знакомый голос, и адъютант отдёрнул в сторону полог. – А-а, гляди-ка, сам пришёл, – проворчал генерал-поручик. – А я уж было за тобой хотел посылать. Давай, сначала ты сам первым расскажи, чего там у тебя, и у меня к тебе тоже кой-чего будет.
Алексей подробно доложился о шхуне, а фон Оффенберг, хмурясь, разглядывал лежащую перед ним на столе карту.
– Н-да-а, большая эта река Прут, длинная, аж до середины течения почти вся она в плавнях и в заросших берегах. Овраги, острова, затоны, чего тут только на ней нет. До местечка Леово она вполне себе судоходна, и все эти сотни вёрст почтовый тракт относительно недалеко от самого Прута проходит. Очень может быть, очень даже может быть, что неспроста туда эта британская шхуна зашла, – словно бы сверяя новую, только что полученную информацию со своими мыслями, негромко произнёс фон Оффенберг и поднял глаза на Егорова. – Так, ну а теперь ты меня, Алексей, слушай, и потом скажешь, на что это всё теперь становится похоже. Итак, сразу после парада турки изволили выразить восхищение всем виденным светлейшему. Ну а как они это делают, ты и сам знаешь. Со всей своей восточной пышностью и сладкой лестью. Григорий Александрович и сам был в настроении, а тут ещё такое. В общем, завтра посольский поезд османских переговорщиков едет с ним и его конвоем в Яссы.
– Как та-ак, ваше превосходительство?! – воскликнул Алексей. – У нас же ещё ничего не готово!
– Вот то-то и оно, – в раздражении отмахнулся генерал. – Мы-то ведь рассчитывали на привычную турецкую нерасторопность. Да и по всем имеющимся у меня сведениям, турки должны были дней через пять только лишь проследовать в Яссы, когда сюда уже сам их визирь пожалует. Но видишь вот, как оно получилось? Рейс-эфенди Абдулла сам лично соблаговолил с переговорами не затягивать. Видать, рассчитывает ещё до подъезда визиря хоть о чём-то договориться, пока Потёмкин в настроении. Ну и тем самым свою полезность султану показать. И это ещё не все мои новости, – проговорил он со вздохом. – Час назад по почтовому тракту на север, в сторону Ясс, уже ушли три дипломатические кареты: прусская и две британских. Кто в них сидел, небось, и сам догадываешься? Ага, вижу я в твоих глазах искру понимания! Да, полковник, в них сидели все те дюжие молодцы, что прибыли сюда совсем недавно под видом слуг. В общем, в бумагах секретарей атташе, поданных в канцелярию по поводу их отъезда, значится, что слуги дипломатических представительств убывают к себе на родину. Да, и там, кстати, был этот самый, твой знакомец, вернее сказать – знакомец твоего стрелка егеря. Денщик прусского атташе Корфа – Гюнтер. Он, кстати, как ты мне и сам докладывал, на неделе уже мотался в сторону Ясс, якобы по закупке для своего атташе, правда, вернулся обратно почему-то очень уж быстро. Вот так.
– Вы, конечно, послали за ними следом?! – воскликнул в волнении Алексей.
– Конечно, послал, – проговорил желчно барон, – только через три часа. А что ты на меня так смотришь, Егоров? Тут с этим парадом и большим приёмом у князя такая дурь и суета была, насилу к себе вырвался, когда мне доложили такое. Да и они молодцы, быстро всё организовали, уведомили об отъезде своих людей через канцелярию, и только пыль за их каретами уже заклубилась. Прав-то задерживать их у нас никаких нет. Ничего такого они здесь не нарушали. Опять же эта дипломатическая неприкосновенность. Пока это всё до меня дошло! Эскадрон драгун поскакал потом вслед, но это когда они там их нагонят? Часов через пять, шесть в самом лучшем случае, да и то вряд ли! Они ведь тоже стоять и ждать погоню не будут. Да и нагонят драгуны их, ну остановят они кареты под благовидным предлогом, а будет ли кто-нибудь там вообще внутри? Вот так-то вот, Алексей. Кто надо, за свою нерасторопность уже получил, а нам с тобой теперь нужно ужом извернуться, чтобы предотвратить беду. Догадываешься сам, какую?