432

Ларисана: «Хорошо мам, тогда мы быстро…»

Девочка убегает в дом. Мать быстро выбирает из горки подходящие плоды, складывает их в ящик неподалёку, подходит с ним к импровизированной мойке, состоящей из высокой деревянной подставки, прикреплённой сверху эмалированной раковины, изогнутой металлической трубы, возвышающейся над всей конструкцией, и красного вентиля на её конце. Скоро из дома прибегает дочь с тремя мисками, ставит их на край подставки.

Ларисана: «Сахар сейчас принесу. Раник ящики принесёт…»

Девочка убегает в дом снова. На встречу идёт небольшой мальчишка в такой же стёганой зелёной куртке с двумя ящиками. Ганина оборачивается.

Ганина: «Не тяжело».

Ранин: «Не, они лёгкие… Там ещё шесть штук…»

Ганина: «Принесите их все, ложки возьмите на кухне…»

Мальчишка тоже уходит. Мать быстро моет крупные плоды, складывает их в одну миску, идёт со всей посудой к столу.

Из стоящей рядом сумки она достаёт металлическую тёрку, прикрепляет её к столешнице. Затем она принимается по очереди чистить ягоды ножом, складывает в свободную миску.

Далее в действие вступает тёрка. Хозяйка по одной бросает подготовленные ягоды в широкий раструб тёрки, одновременно вращая ручку. Зелёное желе стекает из выходного отверстия в оставшуюся свободной миску, практически тут же покрываясь бурым налётом. Скоро посуда до краёв полна зеленовато-бурой массой.

Подходят дети с ложками, садятся в рядок за стол. Дочь ставит на стол большую металлическую банку, берёт со стола грязные миски, отходит к мойке.

Ганина: «С мылом, там оно есть…»

Ларисана: «Да мам….»

Через некоторое время дети уже уплетают лакомство, сидя за столом.

Ганина: «Если хотите, можете с хлебом…»

Ранин: «Не, так лучше…»

Чада быстро поглощают угощение.

Ранин: «Маам! А можно мы к Ване сходим?»

Ганина: «К Ванинале? Напротив? Хотите поиграть?»

Ларисана: «Да… Ей куклу большую из Николина привезли…»

Ранин: «И у них ёжик возле дома живёт… Почти ручной…»

Ганина: «Идите… Но к заходу солнца должны быть дома!…»

Ранин: «А можно мы с собой крыжовника возьмём?»

Ганина кивает, показывает на стоящий рядом ящик, с горкой ягод.

Ганина: «Берите поплотней… Мягкие не надо… И идите… Сумка у вас с собой есть?»

Дочь молча вытаскивает из кармана цветную матерчатую сумку.

Ганина: «Да эта… Берите и идите… Не хулиганьте там…»

Дети молча складывают в небольшой мешок с ручками зелёные плоды, оглянувшись на мать и немного постояв, уходят. Ганина продолжает перебирать ягоды. Через некоторое время весь собранный урожай уже рассортирован. Подходит хозяин с двумя полными корзинами.

Ганина: «Ставь рядом на землю… Там всё?»

Гасин: «Один ряд всё… Осталось ещё два… До вечера соберём…»

Ганина: «Тогда давай и мы перекусим что ли?»

Гасин: «С сахаром?»

Ганина: «По полторы ложки… Давай мой руки, я сейчас сделаю».

Хозяин плантации идёт к мойке, хозяйка подбирает плоды из полных ящиков, складывает их в свободную миску.

На столе две миски с почти доеденной зелёно-бурой массой, две круглые булки, пара металлических кружек с бордовой жидкостью. Хозяева едят не торопясь, отдыхают.

Солнце между тем склоняется всё ниже к горизонту, тени от деревьев становятся длиннее. Женщина справилась со своей порцией, взяла в руки кружку с компотом и булку.

Ганина: «Не торопись. Время ещё есть. Перекусим немного и дальше…»

Гасин: «Не тороплюсь… До вечера сделаем. Можно отдохнуть… Жизнь размеренная…»

Ганина: «На работу завтра не позовут?»

Гасин: «Позовут, больше для проформы. До обеда потолкаюсь и пойду домой. Света после обеда нет».

Ганина: «Можно бухгалтерские книги послереволюционные достать… Всё на учёт…»

Гасин: «Печатных машинок, чтоб ты знала в природе уже не существует… Нигде… Только компы… Можно депеши писать как при императоре… Опять же где взять чернила и перья?»

Ганина вздыхая: «Тогда возле Офиса казалось, что вот и всё будет… Программа 432, да всего полтора года…»

Гасин: «Откатываемся куда-то в темень… Этот вор… В смысле Тарада… А этот честный… Начали наводить порядок и экономию… Живём с керосиновыми лампами... Уже… Хорошо хоть школа ещё есть…»

Ганина: «Да, хоть это осталось… А порядок это что…Всё на учёт, как и говорила?»

Гасин: «Не совсем… Ещё поиски врагов… Они мешают, воруют и поэтому… Простейшие телодвижения…»

Ганина оглядываясь: «Ну у нас хорошая плантация, можно прокормиться… И продать кое-что…»

Гасин: «Кому? В Николин? Нищета хуже нашей… Плантация да, сильно помогает. Заготовки сделали… Потом до весны минимальная зарплата… Выживание…»

Ганина: «Отправили? Заготовки?»

Гасин: «Да. Обязательные поставки на склады штаба милиции отвезли в Николин».

Ганина: «А дальше?»

Гасин: «Дальше поездом в Кинов… Как тогда, всё туда…»

Ганина: «А крыжовник туда отправить можно?»

Гасин: «Такой разнарядки нет… Изоляция… Да мы… Да сейчас… Сейчас попробуй заикнись на эту тему… Сразу же враг и сощуренные глаза начальника районной милиции… Враг!»

Ганина: «Я тебе и говорила, тогда в Кузнецке. Герой революции это не на долго».

Некоторое время сидят молча. Гасин доедает перетёртый крыжовник. Ганина пьёт компот и ест булку.

Гасин: «Думал, что будет лучше. Экспорта… Помнишь сюда ехали, комбайны видели? Сейчас вообще практически нет. Вся страна как и мы».

Ганина: «Да, помню, сейчас только себе и в Кинов на склады…»

Гасин: «Одна железка осталась от нас до Сандосора и ветка на Кинов. Мост через Варну один – в Кинове. Карому потеряли, Западно-Хрештскую область тоже, ничего в замен. Нарезали республик… Живите как хотите…»

Ганина: «Организующего начала как не было, так и нет…»

Гасин: «Есть, но вот такой… Порядок… С низкого старта… Когда все будут лежать на земле… То тогда хором встанем и будет…»

Ганина: «Ужас… Ехали что-то было… Сейчас почти ничего…»

Гасин: «Надо было бежать отсюда… Теперь уже всё закрыто… Загранпаспорт только дипломатам и по спецрешению… Как и тогда в начале той ещё смуты…»

Ганина: «Тогда же после порядка начали что-то делать, электростанции, шлюзы те же…»

Гасин: «Да, всё так… Пока ещё не умерли… Но сахар уже по норме. Скоро в вприглядку будет»

Ганина: «Ну ладно… Давай доделывать… На зиму мы его запасли, до весны хватит…»

Гасин молча кивает, берёт со стола булку и кружку, не торопясь ест и пьёт. Ганина продолжает доедать выпечку, запивая компотом.

Вечер. Солнце уже низко над морем. Хозяева усадьбы стоят возле калитки.

Ганина: «Пойду на море посмотрю. Подышу, погуляю… Ты со мной не хочешь?»

Гасин: «Не особенно… Там холодно уже… Скоро темно будет вообще… Я лучше банки помою на консервацию на завтра… Керосин надо бы тоже экономить…»

Ганина: «Что же я сама, я не долго… Ехала сюда за морем…»

Гасин: «Не задерживайся, детей я спать уложу…»

Ганина отходя к калитке: «Я быстро… Просто подышу, пройдусь…»

Хозяин только кивает в ответ, поворачивается и идёт в дом. Через приоткрытую входную дверь виднеется неяркий оранжево-жёлтый свет керосиновой лампы. Хозяйка выходит из усадьбы, выходит на дорогу, поворачивает направо, идёт навстречу заходящему солнцу.

Отсыпанная гравием дорога закончена, молодая женщина идёт к морю по широкой тропе, рассеяно оглядывается по сторонам, периодически вздыхает полной грудью.

Ганина про себя: «За этим сюда и ехала… Устроились… Жить можно… Перспективы… С этим хуже… А куда уже денешься? К Васину на Карому… Уже обросли хозяйством… Не умерли же…»

Продолжает идти дальше, постепенно приближается к крутому обрыву. Останавливается уже на обрыве, под ногами лестница вниз, на пляж. Женщина ещё раз смотрит вдаль на морской простор. Взгляд её задерживается на какой-то странной волне вдалеке, как будто что-то плывёт. Потом слабое волнение исчезает.