Важнейшее дело

Участники группы постепенно заканчивают тренировку и идут в помещение, некоторые переговариваются.

Далее внутри помещения. Посередине обширной комнаты стоит большой стол, по кругу возле стен шкафчики для одежды и лавки. Спортсмены выходят из душевой по одному и переодеваются. За столом сидят Хэ Кианфан и Ло Дэй. Некоторые уже переоделись и сидят на скамейках.

Хэ Кианфан: «Послушайте меня. Переодевайтесь и слушайте. То, что я скажу нужно будет довести до людей, ненавязчиво и не вызывая протеста, понемногу. Все вы, конечно, знаете, что происходит в мире. Организованных мероприятий по спасению страны не видно, тех телодвижений, что мы видим, явно мало».

Ло Дэй: «Извините учитель, я слышал Пленум партии прошел, но что там было никто так и не знает».

Хэ Кианфан: «Кое-что известно, но открыто вожди говорить не хотят. Как была эта партия закрытой, чужой организацией, так и осталась. Где-то на Западе придумали эту теорию и нам завезли. Все высосано из пальца. Те, кто это внедрял, никогда не работали, да и жизни не знали. Ни Карл Маркс, ни Ленин, ни Мао, только говорили и боролись непонятно за что. Такая же иерархия, как и при империи, хотя называется народной властью. Больше напоминают марионеток, чем реальных людей. Была в России коллективизация, потом голод. И у нас тоже, коллективизация и голод, такие команды, борьба за народное счастье. Простые исполнители, марионетки, направляемые одной рукой, хотя без конца тараторят об особом пути, заменяя суть словами. Крайний фанатизм — до победного конца, там были трупы и у нас тоже, как будто это и есть то, что на самом деле требуется. Даже и Красное знамя — никогда этот цвет не был символом Китая. Переписали, перевели, затвердили – так надо, так работает».

Ло Дэй и некоторые сидящие на скамейках ученики делают пометки в блокнотах. Ло Дэй тянет руку, как в школе. Хэ Кианфан приостанавливается.

Ло Дэй: «Пол Пот так сразу с этого и начал».

Хэ Кианфан: «Правильно, Дэй, это собственно и нужно, а все остальное бутафория для оформления действия. И Пол Пота наша страна поддерживала, вот только народ на самом деле никому не был нужен, были ошибки. Сейчас стало известно, что нечисть живет в море. Наши древние императоры не зря поместили столицу в центре страны. Это монголы ее в Пекин перетащили, чтобы было удобнее. Мы даже и памятник им зачем-то поставили в Шэньси ближе к Монголии. Самих их нет, но мы им верно служим до сих пор, или кому-то еще».

Художник: «Там и собак варят живых. У меня есть пес, хороший, лапу дает, а их варят, живых».

Ло Дэй: «А еще монголы разрушили Багдад и убили несколько миллионов человек. После этого никакой науки там почти и нет и каналов нет. Сами они, кроме как пасти овец, ничего не умеют».

Художник: «А зачем? Свою задачу они выполнили, после этого мусульмане в религию и ударились. А до того была наука, приличная по тем временам».

Хэ Кианфан: «Все так, все так, головоломка складывается. Пока власть была в глубине страны, было процветание, почитались добродетель, искусство, наука. Власть смещалась к Востоку — начинались войны, столетиями воевали. Нужно разорвать эту связь и освободиться от зависимости. Скорее всего, начинать придется нам. Нам в помощь будет золотая птица, найденная в наших краях, и знамя наше будет желтым, как в древние времена. Мы далеко от Пекина, от их охранников, нам будет проще».

Ло Дэй: «Красные тоже действуют, подходят на улице, агитируют, в колледж приходили».

Хэ Кианфан: «О чем говорили?»

Ло Дэй: «Собрание было. Сидел в конце, слушал вполуха. Сначала как обычно — гениальное учение, наша мудрая специфика, великий вождь товарищ Ли Пэнг, ну и прочее, в любой газете есть. Потом уже конкретнее — собирать данные о недостатках, упущениях, что не так, в общем, доносы нужны. Все это нужно отдавать в их штаб».

Хэ Кианфан: «Вот это и было на Пленуме. Начинается очередная большая чистка, не спасение народа, а чистка. Дано указание начинать с провинций».

Художник: «К морю, что ли гонят? Ну, этого нам не надо. Никогда такого в нашей стране не было».

Хэ Кианфан: «Сначала нужно нас обезглавить, потом уже будет проще. Я думаю, сначала возьмутся за власть, для этого и доносы. Мы должны выступить все вместе, защитить наших руководителей. Хунвейбинам должна подойти помощь. Наши сами в бой не пойдут, нужна уверенность, что за ними центр, столица, что потом сами они не окажутся виноваты. Нас много, это наш город, мы должны справиться».

Ло Дэй: «Да у нас и оружия то нет, палками, что ли?»

Хэ Кианфан: «У них тоже не будет, я думаю, сначала обычное хулиганье, так культурная революция и начиналась. Палка в умелых руках хорошее оружие».

Ло Дэй: «А если армия?»

Хэ Кианфан: «Армия усмиряла культурную революцию, будем надеяться на наш округ, в стороне от чисток они тоже не останутся».

Художник: «Собак скучно, пора людей ставить на заклание».

Хэ Кианфан: «Еще нужно как-то подготовить людей. Многие живут в неведении, их поддержка нам понадобится. Я думаю, что нужно вернуться к практике дацзыбао. Сам Мао этим пользовался, все почти законно, времена сложные».

Художник: «Я могу писать красиво, только текст нужен, тушь и бумага».

Хэ Кианфан: «Текст есть — «Только мы сами себе защита». Это и мобилизует, но и прямого призыва к неподчинению тоже нет. Бездействие власти многим известно. Бумагу я заготовил. Дэй, сходи в кладовку, там стоят несколько рулонов, принеси. Пока хватит три штуки…. Остальным на сегодня все, займитесь тем, что я сказал, до следующей встречи».

Ученики выходят из помещения, прощаются. Ло Дэй расстилает бумагу на столе. Художник промывает кисточки.

На уличном стенде недалеко от центра города висит дацзыбао. Большими красными иероглифами написано «Только мы сами себе защита». Возле стенда толпится народ, читают, переговариваются, одежда в основном темная, плотная. Появляются два молодых человека с красными повязками. Один сразу начинает прорываться к дацзыбао. Рабочий его останавливает рукой и зло смотрит. Другие люди также оборачиваются, взгляды недобрые. Молодые люди уходят, выкрикнув «Это незаконно, вас всех арестуют». Рабочий смотрит на них и ухмыляется.

План операции

Люди в разноцветных комбинезонах входят в светлое помещение средних размеров, потолок высокий. Автоматически включается общий яркий свет. Стены остаются однотонными – серовато-голубыми. Вдоль стен стоят столы, на передней стене закреплен блок, похожий на тот, через который проходит обмен информацией между мирами, и еще блок, чуть больше, рядом с ним. Заговорщики заходят в помещение по одному. Возле входа вешалки, шкафы и стеллажи вдоль всей стены. На стеллажах стоят какие-то ящики.

Кин Теск: «Пао, Нирт, Рикт, Тено, давайте четыре стола в центр, так будет удобнее. Нужен план, и быстрее... Девушки! Берите стулья...»

Кен Верум Каст стоит и озирается.

Кин Теск Кену: «А ты что стоишь? Помоги...»

Кен Верум Каст: «Никогда здесь не был...»

Кин Теск: «Не приглашали, потому что не хотели тебя скомпрометировать.... Просто идет научная работа, и только.... Никаких лишних похождений.... Здесь должен был быть резервный источник питания для ближнего комплекса.... Потом решили построить один на два здания на поверхности... Это собирались все взорвать..»

Кен Верум Каст: «Но не взорвали же...»

Кин Теск: «Не дал... Не можешь предотвратить — возглавь... Вызвался добровольцем... Пошумел для вида, а потом просто засыпал землей....»

Кен Верум Каст: «А тоннель? Сам копал?»

Кин Теск: «Да ну что ты... Тоннель для подвоза генераторов... Тоже засыпал... Потом только лаз сделал тайком... Протащил световод…. Минимашину из дома по частям принес... Блок связи подключил... Сейчас все работает... Скорость обмена информацией небольшая... Но должно хватить... Пока шла стройка, все было можно».

Тем временем остальные члены группы составляют четыре стола в центре помещения и расставляют стулья... Рассаживаются... Кин Теск делает знак Кену занять свое место. После садится сам и открывает перед собой голографический экран, по ходу беседы делает заметки. Такие же экраны открывают и другие. Свет, коротко мигнув, распадается на несколько лучей, падающих с потолка.