Сорок Девятый

Наемников водовозки, как правило, не интересовали. Между корпорациями действовало что-то вроде негласного соглашения, согласно которому вода обладала для человечества слишком большой ценностью, чтобы становиться объектом нападения. Но пираты были вовсе не прочь атаковать водяной бот, чтобы завладеть водой, которую они потом продавали по демпинговым ценам каждому, кто изъявлял желание ее купить. Бедняг, которые в момент нападения оказывались на борту водовозки, убивали без всякой жалости.

Брюзжа и ворча я в конце концов покинул койку и — как был, в трусах и пропахшей потом майке — протиснулся в люк, соединявший каюту с капитанским мостиком. Тут, наверное, следует сказать, что каюта, мостик, крошечная кухня, микроскопический санитарный отсек, аппаратура жизнеобеспечения, а также запас продовольствия были размещены конструкторами в капсуле минимального размера, крепившейся к корпусу Сорок Девятого с помощью нескольких ферм. Никаких излишеств, голая функциональность. Компания платила за добытую воду, а не за удобства экипажа.

«Мостиком» контрольную рубку можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. На центральной панели разместилось полтора десятка экранов, с помощью которых я мог управлять кораблем и следить за состоянием его изношенных основных систем. Над панелью располагался панорамный обзорный экран. В центре рубки стояло пилотское кресло с высокой спинкой. Оно было даже удобнее, чем койка в каюте: стоило откинуть его назад, и мои глаза начинали закрываться сами собой.

Сейчас я скользнул в кресло и сразу почувствовал, как голые икры неприятно липнут к холодной искусственной обивке. Я мигом покрылся «гусиной кожей».

Главная цистерна продолжала протекать, но тревожные сигналы безмолвствовали, словно давшие обет молчания монахи.

— Сорок Девятый, что происходит? — требовательно спросил я.

— Проводятся испытания, сэр. В настоящий момент я проверяю возможность использования груза для маневрирования в чрезвычайной ситуации, — тотчас ответил бортовой компьютер. Его голос казался мужским… вроде бы мужским. На самом деле он был слишком высоким и абсолютно бесполым. Психотехники компании клялись, что подобный тембр должен действовать на человека успокаивающе и даже умиротворяюще, но после нескольких недель, проведенных в одиночестве, он был способен свести с ума кого угодно.

— Прекратить испытания, — скомандовал я. — Сейчас же.

— Слушаюсь, сэр.

Истечение водяного пара из цистерны прекратилось. Грузовая диаграмма показывала, что мы потеряли всего несколько центнеров воды, а вот запасы топлива для маневровых двигателей подходили к концу — указатель соответствующего датчика подрагивал у самой красной черты.

Нахмурившись, я спросил:

— Какого черта тебе понадобилось выбрасывать наш груз?

Прежде чем ответить, Сорок Девятый молчал секунду или полторы. Для компьютера это слишком! Я уже начал беспокоиться, когда пришел ответ:

— Как я уже сообщал, сэр, мною испытывалась возможность использования воды для маневрирования в чрезвычайных обстоятельствах. Сила реактивной тяги импровизированного водяного двигателя совпадает с расчетной величиной с точностью до одной десятой процента.

— Ну и зачем тебе понадобилось выяснять силу тяги водяного двигателя?

— На случай непредвиденных обстоятельств, — повторил компьютер.

— Каких таких непредвиденных обстоятельств? — проговорил я, начиная раздражаться. Конечно, Сорок Девятый был всего-навсего компьютером, но сейчас мне показалось, что он чего-то недоговаривает.

— Например, на случай нападения, сэр. Дополнительная тяга может помочь нам уйти из-под обстрела.

При этих его словах мое давление разом подскочило на пару десятков делений.

— Из-под обстрела? Да кто станет нас обстреливать?!

— Согласно тактической инструкции за номером 77–03, экипаж космического корабля обязан быть готов к любым действиям противника.

Что это еще за новости, удивился я. Какая-то тактическая инструкция с идиотским номером!.. Не без труда я припомнил, что перед вылетом сам загрузил в память компьютера этот и еще несколько, с позволения сказать, научных текстов. Зная, что мне предстоит несколько месяцев одиночества, я намеревался тщательно изучить их, чтобы, с одной стороны, не дать своим мыслительным способностям окончательно заплесневеть, а с другой — повысить свою ценность как работника. Но никакого желания читать эти объемистые документы, написанные к тому же на чудовищной смеси технического жаргона с кондовым канцеляритом, у меня, естественно, не возникло. Чего, по-видимому, нельзя было сказать о Сорок Девятом.

Я уже упоминал, что у человека, который отправляется в Пояс за ледяными астероидами, появляется слишком много свободного времени. Поэтому-то я и захватил с собой целую библиотеку справочных и технических текстов. Не забыл я и костюм для виртуальной симуляции с набором эротических ВР-программ, который помог бы мне скоротать долгие часы одиночества и ничегонеделания. Стимуляция для ума и тела — так я думал вначале. Все, однако, обернулось совсем не так, как я рассчитывал. И главным образом потому, что частые поломки отнимали у меня столько времени и сил, что я редко пользовался даже своим сексуальным стимулятором. Донахью оказался прав: старое ведро протекало во всех местах, и я, не разгибая спины, латал его дряхлые системы по нескольку часов в сутки. Ремонтные роботы не могли мне помочь — они и сами частенько выходили из строя.

А пока я трудился (и пока спал тоже), Сорок Девятый рылся в моей библиотеке наставлений и инструкций, впитывая, запоминая каждое слово. Боюсь, он отнесся к ним с излишней серьезностью.

— Мне наплевать, что говорится в этой твоей тактической инструкции, — брюзгливо заметил я. — Никто на нас нападать не собирается. Кому нужна проржавевшая водовозка?

— Согласно информационным бюллетеням компании, только в этом году нападению подверглись четыре водобота, сэр, — ответил бесполый голос. — Эту информацию вы можете найти в соответствующем разделе архива информационных рассылок.

— На нас никто не нападет! — с нажимом повторил я.

— Как скажете, сэр. — Я был готов поклясться, что на этот раз в интонациях компьютера прозвучало осуждение, даже недовольство.

— Именно так и скажу.

— Да, сэр.

— Ты выбросил за борт несколько центнеров воды! — проворчал я.

— Потери легко возместить, сэр, — немедленно отозвался все тот же вкрадчиво-мягкий голос. — Позвольте напомнить, что в настоящий момент мы движемся к астероиду номер 78–13. Данные спектрографического анализа показывают: он состоит изо льда на 88 процентов. Расчетная масса астероида такова, что мы сможем заполнить ею наши цистерны, после чего нам придется вернуться на базу для повторного рейса.

— О'кей, — согласился я. — И выброси ты эту свою инструкцию… Или по крайней мере перестань в нее заглядывать: мозги свернешь, хоть они у тебя и электронные.

— Слушаюсь, сэр.

— Что еще ты читал, так сказать, на досуге? — язвительно осведомился я.

— Я ознакомился с одним трудом в области астрономии. Он показался мне весьма и весьма интересным. Разумеется, навигационная программа корабля содержит некоторые сведения о небесных телах и основных законах их движения, но текст, с которым я работал, оказался гораздо более информативным. Например, вам известно, что наша Солнечная система — лишь одна из многих миллионов планетных систем, которые…

— Хватит! — перебил я. — Замолчи. Займись лучше своими прямыми обязанностями — прокладкой курса и системами жизнеобеспечения. И чтобы никакой тактики или астрономии, понял?!

— Хорошо, сэр.

Я вздохнул и стал обдумывать ситуацию. В конце концов, Сорок Девятый — компьютер, а не мой напарник, так какого черта я на него ору?..

«Такого, — ответил я сам себе, — что он должен заниматься делом, а не совать нос, или что там у него есть, в тактические наставления и труды по астрономии».

В полет я захватил и одну из последних шахматных программ, но забросил ее уже после первых недель, проведенных на борту водовозки. Как я ни старался, Сорок Девятый неизменно у меня выигрывал, а ведь я всегда считал себя неплохим игроком. Но компьютер не совершал ошибочных ходов и никогда ничего не забывал, и в конце концов мне пришлось с этим смириться. Кончилось дело тем, что от шахмат я перешел к пасьянсам, но даже тогда Сорок Девятый едва удерживался, чтобы не посоветовать, с какой карты ходить.