Летнее Солнцестояние

— Брекен?

— Ммм?

Как хорошо звучал ее голос в его туннелях. Ему хотелось, чтобы она еще раз назвала его по имени.

— Брекен? Ты веришь в Камень?

Он удивился такому вопросу и задумался над ответом, представив себе темную громаду Камня. Он мог бы ответить: «Не знаю», ничуть не покривив при этом душой, но, с другой стороны, понимал, что Камень совсем не так прост, как могло показаться вначале. Помимо прочего существовали такие вещи, о которых он им не говорил. Он закончил описание Древней Системы рассказом о круговом туннеле с семью ходами, ведущими к центру, решив, что говорить о последнем этапе его путешествия пока не стоит, и перевел разговор на другую тему.

— Не знаю...— сказал он наконец.— А ты?

Она хотела сказать или даже выкрикнуть «Нет!», потому что не верила, не могла верить в Камень, который позволил погибнуть ее детям, позволил страшным когтям растерзать их. Камня не существовало, как не существовало и всего остального... Но тут она вспомнила о Комфри и спохватилась — нет, что-то все-таки существовало... Она успела поговорить с Брекеном о совсем немногом, мир же был куда как шире и глубже.

Она подняла голову с лап и повернулась к нему. Он смотрел на нее так, что у нее закружилась голова. Брекен — едва он встретился с ней глазами — понял, что не станет утаивать от нее ничего, более того, с радостью раскроет перед ней все ведомые ему тайны Камня.

Он вновь произнес ее имя и хотел было придвинуться к Ребекке, но тут взгляд его упал на выход из норы, и он мысленно отправился в путь по своим туннелям, добрался до тайного хода и очутился в кольцевом туннеле Древней Системы, затем все дальше и дальше, поворачивая то налево, то направо, пока не оказался в лабиринте...

Он шел к Камню и видел перед собой огромные тени корней, сбегавших вниз и уходивших наверх, безмолвных, неподвижных корней, а за ними...

Он резко поднялся и, не глядя на Ребекку, поспешил к потайному ходу. Ребекка безмолвно последовала за Брекеном, словно они были одним целым. Они так и шли по туннелям друг за другом в направлении Камня, который, казалось, притягивал их. Двигались они быстро, легко, не испытывая при этом ни малейшего страха. И Брекен и Ребекка нисколько не сомневались, что впереди их ждет что-то необыкновенно важное.

Они переходили из туннеля в туннель, из хода в ход, и все это время их не покидало ощущение того, что Древняя Система наполнена теплом и жизнью, дарованными ей духом Самой Долгой Ночи.

Оказавшись в круговом коридоре, Брекен повернул направо, остановился у одного из тех туннелей, которые были украшены кремнем, и, подождав Ребекку, углубился в многозвучный лабиринт. Звук ее шагов отражался от дальнего конца туннеля. Прислушавшись к эху, Ребекка прошептала:

— Какие красивые звуки! Ты их слышишь, Брекен?

Брекен бежал вперед, не обращая внимания на эхо, он спешил к корням, дорогу к которым помнил наизусть. Его Ребекка была здесь же, рядом, — он слышал звук ее шагов, чувствовал тепло ее тела, хоть она и шла все это время несколько позади. Они преодолевали туннель за туннелем так, словно были единым существом, их сердца бились в унисон.

— Слушай... — раздавался ее шепот или эхо этого шепота.— Слушай, слушай, любовь моя...

Они заходили все дальше и дальше в глубь лабиринтов, а вокруг звучал неумолчный шепот, множились шаги и шорохи. Наконец они увидели перед собой корни — множество корней, таких же молчаливых и недвижных, как сами деревья, застывшие в безмолвии ночи.

— Слушай, любовь моя, слушай...— прошептала Ребекка, первой вступившая в проход, образованный огромными корнями. Теперь уже Брекен пытался догнать ее, свою Ребекку, свою любовь. Из лабиринтов, оставшихся у них за спиной, слышалось эхо их шагов, но чем дальше они заходили, тем тише оно становилось. Брекен и Ребекка бежали шаг в шаг, корни же становились все крупнее, все толще, уходили то в одну, то в другую сторону, словно расступаясь перед кротами. Голосами безмолвия полнился грот, безмолвие указывало им путь — бесстрашная Ребекка впереди, отважный Брекен сзади, — жуткие трещины, видневшиеся со всех сторон, и вьющиеся огромными змеями корни их не пугали — они стремились вперед, и ничто не могло остановить их теперь, когда они были вместе.

Внезапно перед ними выросла дальняя стена Грота Корней, сложенная из плотного мелового подпочвенного слоя, из которой то тут то там торчали куски кремня, похожие на морды огромных кротов. Брекен и Ребекка обвели стену глазами и оглянулись назад, на хитросплетение корней, казавшееся теперь совершенно непроходимым. Ужасен был их вид, но ни Брекен, ни Ребекка не испытывали страха — они взирали на этот древний мир так же безбоязненно, как взирают на мир невинные младенцы.

Первым вновь был Брекен — он повернул налево и пошел вдоль стены, словно знал, что найдет там вход в туннель. Туннель этот оказался узким и неказистым, он круто уходил вниз, петляя меж глыбами кремня, которых здесь было особенно много.

Из дальнего его конца до Брекена и Ребекки докатился старый как мир звук, звук, который можно было услышать задолго до того, как кроты расселились по Земле, звук, сопровождающий рост и падение, падение и рост деревьев, небольших рощ и огромных лесов. Его издавало старое дерево, огромный ствол которого нес в себе вибрации жизни и смерти. Звук дерева, внешняя часть корней которого еще жива, еще питает живительными соками его ветви, однако в середине корни уже засохли и обратились в труху вместе с сердцевиной выгнившего изнутри ствола, в темной, уходящей высоко вверх пустоте которого находят приют летучие мыши и насекомые, бабочки и птицы. Это звук засыпающей до времени жизни, ожидающей перерождения в перегное великих лесов, которым суждено умереть и восстать юной нежной порослью.

Они достигли корней дерева, росшего в самом центре поляны, — дерева, опутавшего своими корнями Камень. Туннель проходил между живыми и мертвыми корнями — безмолвие и недвижность смерти соседствовали с неуемной жаждой и восходящими токами жизни. Этот древний узкий туннель сблизил Брекена и Ребекку еще сильнее, более того, теперь они чувствовали себя едиными с этой Древней Системой, которая окружала их со всех сторон.

Меловая почва, по которой проходил туннель, постепенно уступала место корням — стены туннеля теперь были сплетены из них, превратились в деревянные. Кротам почудилось, будто они находятся внутри огромного дерева, последнего стража Камня.

Туннель неожиданно совсем сузился, однако, судя по звукам, долетавшим с его дальнего конца, где-то впереди находился огромный грот, превышавший своими размерами все подземные залы, виденные Брекеном в Древней Системе.

Конец туннеля был частично забит пылью и меловой крошкой, не позволявшими заглянуть вперед. Брекен хотел примять и разгрести по сторонам мешавшую ему пыль, но она вдруг осыпалась куда-то вниз. Брекен насторожился и прислушался. Через какое-то — и, надо сказать, весьма немалое — время снизу донесся стук падающих на землю комьев. Когда пыль осела, кроты увидели перед собой огромную центральную полость старого бука, уходившую как вверх; так и вниз. Туннель заканчивался узеньким, круто сбегавшим вниз уступом, по которому они теперь и шли, касаясь правым боком мягкой древесины; слева стенки не было — там царила тьма. Тьма и пустота. Они шли по этой спиральной дорожке, чувствуя, что спускаются не куда-нибудь, а в далекое-далекое прошлое, заключающее в своем чутком безмолвии также и все будущее.

Брекен внезапно остановился и, повернув голову к Ребекке — большего на этой узкой тропке он не мог себе позволить, — указал лапой на то, что открылось его взору. Ребекка ахнула от изумления.

Это был массивный, выступающий вперед, покрытый зазубринами угол камня — Камня, вокруг которого дерево и обвилось своими корнями, отклонив его в западном направлении, отчего нижний его край оказался внутри гигантского дупла.

Тропа приблизилась к Камню и тут же ушла под него по пути, проложенному некогда сгнившим корнем дерева.