Летнее Солнцестояние

Он повел Брекена за собой, обходя стороной собственные туннели, по которым еще совсем недавно бродил Брекен. Прямо перед ними стоял тенистый буковый лес, не вызывавший у старого крота особых эмоций и чрезвычайно пугавший своей тишиной Брекена. Дубы, наполненные птичьим гомоном, по ветвям которых сновали бесчисленные дрозды и белки, остались позади. Брекен поежился.

— Давайте задержимся здесь, — сказал он, вторя голосу властного инстинкта. — Подождем вечернего ветра, а как только поднимется шум, продолжим восхождение.

Халвер довольно ухмыльнулся. Он поступил бы точно так же. Судя по всему, за время своих странствий по системе юный крот успел научиться многому. В то же самое время Брекен был излишне пуглив и шарахался буквально от каждой тени, то и дело заставляя Халвера вздрагивать от неожиданности. Впрочем, сейчас им действительно имело смысл остановиться.

Халвер молча наблюдал за тем, как Брекен роет временную нору. Рядом с мощным корнем дуба, видневшимся неподалеку, он казался особенно уязвимым и тщедушным.

Халвер исполнился уверенности в том, что его долгое ожидание, последовавшее за прошлой Серединой Лета, было не напрасным. Недавние сомнения и отчаяние совершенно оставили его.

Как часто он просыпался среди ночи с мыслью о том, почему смерть не приходит за ним и после шести Самых Длинных Ночей. Шесть Ночей! Страшно подумать! Когда долгие зимние кротовьи годы сменились весенней порой, ему было тяжелее всего — ведь он знал, что пары у него уже не будет. Как часто он засыпал с желанием больше никогда не пробуждаться... Во что обратилась его жизнь? В бесконечные ахи и охи, болезни и недуги, страхи и сомнения. Впрочем, вскоре его согрела мысль о том, что Целительница Ребекка вновь поселилась в системе, и тогда в его душе зародилась слабая надежда на то, что в скором времени в системе может произойти нечто значительное. Нечто значительное. Ему вспоминались слышанные в детстве истории о Ребекке. В ту пору он считал ее реальной кротихой, живущей где-то неподалеку и ходившей по тем же туннелям, что и он сам. Теперь-то он знал, что Ребекка существует реально, пусть большую часть его жизни она находилась за пределами системы и вернулась в нее только перед самой его смертью.

— Старый глупый крот, — проворчал он себе под нос, — все б тебе вспоминать...

— Халвер, нора готова, — нарушил Брекен ход его мыслей. — Пока не поднимется ветер, мы будем сидеть в ней.

Старый крот смиренно направился к норе. Что он может дать этому юнцу в оставшееся время?

Он может рассказать ему древние легенды и научить его исполнению ритуала, передав ему тем самым бесценное кротовье наследие, которым, увы, желают овладеть очень и очень немногие.

Увидев, что Брекен собирается сидеть в норе до наступления ночи, Халвер решил приступить к его обучению немедленно, выбрав для начала сказание о Мертоне, аффингтонском избраннике, о котором ему поведал отец, а отцу — последний из посетивших Данктонский Лес летописцев.

В этом сказании речь шла о кроте, целью и смыслом жизни которого стало сохранение тайной песни Аффингтона, что пелась избранными кротами всего один раз за весь годичный цикл. Как ужасался Брекен, слушая рассказ о чуме, унесшей жизни большинства летописцев, современников Мертона, как радовался он, узнав о том, что Мертону, тайно заучившему сокровенную песнь, удалось покинуть Аффингтон и остаться в живых. На склоне лет он решил вернуться в родной Аффингтон и научить песне юных кротов. Мертон надеялся, что рано или поздно — если на то будет воля Камня — эту песнь будут петь не только избранные кроты, но все кроты, живущие на свете.

— Так и случилось? — тихо спросил Брекен, когда Халвер закончил свой рассказ. — Кроты Аффингтона поют эту тайную песнь и поныне?

Халвер пожал плечами. Что он мог ответить юному кроту? Он с грустью вспомнил о том, что за время его жизни система навеки утратила большую часть своих ритуалов.

— Возможно, — ответил он печально. — Но, знаешь, есть одно поверье... Отец говорил мне о том, что возле Аффингтона находится особый Камень. Кажется, он называл его Поющим — этот Камень звучит на ветру... Ну так вот. Когда этот Камень пропоет семь раз, тайную песнь запоют все кроты.

Халвер остановился на этой истории не случайно — он понимал, что она не может не взволновать Брекена. Так оно и вышло. Брекен дрожащим голосом спросил:

— О чем же эта песнь?

Халвер надолго замолчал — он и сам хотел бы это знать. В свое время он задал его отцу, но так и не получил сколько-нибудь вразумительного ответа. Он мог ответить на него разве что в терминах Данктонского Леса, в котором он и провел всю свою жизнь. Халвер полагал, что в истории Данктона случались времена, когда вера в Камень и его почитание становились тайными и сокровенными; сохраняли же их, единственно, те храбрецы, что могли довериться невидимой силе, отказываясь от гарантированных жилья и пищи, которые могла даровать им такая система, как Данктон.

Вопрос явно смутил его. Чему он может научить этого юношу, если и сам ничего не знает? И все-таки отступаться он не вправе... Халвер рассчитывал на то, что древние легенды смогут направить Брекена в нужную сторону и без его, Халвера, участия, тем более что надеяться ему было больше не на что.

Легенду эту принес в Данктонский Лес летописец, имени которого не помнил уже никто. Она передавалась из поколения в поколение, подобно той песне, о которой шла речь в сказании. Когда-то отец рассказал ее Халверу, теперь Халвер передал ее Брекену, чтобы тот носил ее в своем сердце до самой смерти.

Казалось, Брекен задремал, убаюканный этой красивой древней историей, на деле же он еще никогда не чувствовал себя столь бодрым и полным сил. Сказание странным образом вывело его за пределы Данктонского Леса. Он вновь ясно ощутил, что Данктон — всего лишь одна из систем, одно из мест, один из уголков этого мира. О том, в чем состоит его призвание, Брекен пока мог лишь гадать, но в том, что таковое реально существует, он нисколько не сомневался.

Наверху, на поверхности земли, загулял ветерок. Громко зашелестела сухая буковая листва. Один из листьев залетел было к ним в нору, но тут же взмыл вверх и замер уже возле ствола могучего бука. Это и был долгожданный вечерний ветерок. Свет мерк по мере того, как светило опускалось к далеким холмам, которых не дано было увидеть ни одному из кротов Данктона.

— Пора, — заметил Брекен. — Укажите направление и следуйте за мной. Я смогу почувствовать опасность заранее...

Они стали подниматься в направлении на юго-запад, поскольку возле норы Халвера их мог поджидать Рун. Первый поход в Древнюю Систему Брекену представлялся совсем иначе — ему казалось, что он будет бодро взбираться все выше и выше, а высоко в небе будет сиять солнце... На деле же стояли глубокие сумерки, а вместо торжественного восхождения странникам приходилось продвигаться короткими перебежками. С другой стороны, Брекен и мечтать не мог о том, что его провожатым и спутником в этом путешествии станет старый крот, к которому Брекен испытывал глубочайшее почтение и любовь.

Чем выше они поднимались, тем темнее становилось вокруг, однако вершина холма притягивала теперь Брекена куда сильнее, чем в начале подъема. Он чувствовал себя кем-то вроде удачливого охотника на червей, почуявшего добычу. Они перебирались от дерева к дереву, от корня к корню, по самым темным и укромным местам. То и дело на их пути возникали меловые прогалины. Кроты пытались обходить их стороной, боясь, что на белом фоне они могут стать легкой добычей для хищников, притаившихся в ветвях деревьев. В одном месте им пришлось перебираться через хитросплетение корней огромного, поваленного бурей дерева. Кроты прекрасно понимали, что в его густой кроне может скрываться кто угодно.

Когда они поднялись несколько повыше, Халвер внезапно остановился и положил лапу на плечо Брекену.

Мы находимся на территории Древней Системы, — прошептал он. — Она идет вверх и уходит на ту сторону.