Клыки и монеты

— Он прав, господин фон Цаузер. Этот парень клялся, что будет вести себя нормально. Но только кровь почуял, так сразу потерял контроль и вцепился в глотку.

— Преступнику.

— Преступник или нет, но это ж человек. Таких власти должны судить, а не вампиры горло разрывать.

Тем временем Михаэль выполз из-под мертвеца. Вымазанный как в своей крови, так и в крови Калеба. Поэтому трудно было понять, насколько серьезно он был ранен. Хромой попытался подняться, но второй гвардеец толкнул его ногой и снова повалил на песок.

— Что с этим делать?

Оливер посмотрел на хромого. Тот выглядел жалко. Испуганный, вымазанный кровью, грязный и уставший. Фон Цаузер брезгливо поморщился и отрывисто приказал:

— Перевяжите шею, а потом свяжите руки. Отведем его в тюрьму, пусть магистрат судит. Только сначала вымойте в море.

Герхард сходил к лодке за коробом со склянками. За руки оттащил тело вампира подальше от воды. Оливер подошел к сидящему на корточках охотнику, который доставал колбы и расставлял в ряд по левую руку.

— Что ты собрался делать?

— Добыть лекарство, — не поднимая головы, ответил Герхард.

— Тебе мало было его убить? Еще и разделать?

Охотник поднялся на ноги и посмотрел Оливеру в глаза.

— Его внутренности вылечат от песчанки по меньшей мере четверых, господин фон Цаузер. Он уже мертв и остается только решить, была его смерть напрасной или послужит спасению для нормальных людей. Решай сам, только делай это прямо сейчас.

Оливер первым отвел глаза. После напряженных раздумий, он скривился, принял аргументы охотника и молча пошел к своим людям. Ему не хотелось смотреть за работой Шрайбера. Тем временем, гвардейцы уже связывали мокрого после купания в море Михаэля поясным ремнем.

— Можете меня не ждать. Это займет какое-то время.

— Я похороню его, когда ты закончишь. Кем бы он не стал, не нужно забывать, что Калеб прежде всего жертва. Вот этого человека.

Герхард кивнул и приступил за работу. Он отбросил мысль о том, что лично знаком с вампиров и что когда-то тот был неплохим на первый взгляд человеком. Нужно действовать и спасать другие жизни. Охотник торопился, работал неаккуратно и грязно.

Закончив, Герхард собрал все склянки, вытер о песок ланцет и зажимы, убрал туда же в короб. Потом разделся до пояса, снял сапоги и по щиколотки зашел в море, чтобы отмыться. Когда охотник закончил и вышел на песок, лучник глянул на него. Потом замер, посмотрел внимательнее.

— Уважаемый, у тебя тут это… — гвардеец провел пальцем по своему боку, вдоль одежного шва, показывая, куда нужно смотреть.

Герхард опустил глаза. Под мышками и ниже по бледной коже шла ярко-красная сыпь. Значит, идея о том, что даже укус вампира защищает от болезни, оказалась домыслом. Байкой, в которую захотели поверить желавшие спастись люди.

— Ну что же. Только праведник будет спасен от насланной язвы.

Охотник смог ответить лишь библейской цитатой.

* * *

На третий день после событий на косе Герхард вышел из аптеки братьев Бильмеров. Впервые охотник сам купил лекарство, приготовленное из органон вампира. Ему пришлось отказаться от большей части награды за Калеба, чтобы получить две порции лекарства от красной песчанки. Клерк Бильмеров передал охотнику пару стеклянных флаконов, наполненных янтарного цвета жидкостью.

Один из флаконов Герхард открыл прямо в аптеке. Он в три больших глотка выпил кислую жидкость и вернул стекляшку клерку. После этого охотник бережно спрятал за пазуху вторую дозу лекарства и отправился в госпиталь лоренцианцев в недостроенной церкви мученицы Бастильды.

С прошлого визита охотника импровизированный госпиталь разросся за пределы подвала. Рядом со входом и на построенном первом этаже были разбиты большие походные шатры, в которые стаскивали больных. Однако выросло и число людей, ухаживавших за больными. Помимо монахов трудились и обычные горожане, мужчины и женщины. У некоторых на коже виднелись следы заживающих язв, другие на вид оказались полностью здоровы.

Герхард остановил монаха и попытался расспросить, где можно было найти ученика. Но лоренцианец только покачал головой, больных было слишком много и по одному словесному описанию указать нужного он не мог. Кивнув, Шрайбер отправился дальше, в поисках брата Антония, который руководил всем госпиталем.

Главный монах нашелся в подвале, возле самого входа. Он вопросительно посмотрел на охотника и сразу предупредил:

— Уважаемы, мы больше не принимаем больных. Места нет.

— Брат, я охотник на вампиров Герхард. У вас лечится мой ученик, Симон. Мы помогли вам в той истории с вампирами, помнишь?

Брат Антоний просветлел, кивнул и повел охотника за собой. Монахи действительно отплатили за добро добром и хорошо разместили Симона. В отдельном закутке, всего с всего тремя другими больными.

При виде учителя Симон кисло улыбнулся. На лице у него уже вздулись наполненные гноем пузырьки.

— Вот так, Герхард, — хрипло сказал он.

— Не буду врать, друг мой Симон. Выглядишь ты неважно. Но я не сидел без дела. Попробуй сесть, у меня для тебя кое-что есть.

Герхард опустился на корточки рядом с учеником, собираясь напоить того лекарством. Но Симон приподнялся на локте, принял из рук охотника флакон и выпил самостоятельно. Он пил маленькими глотками и после каждого морщился. Наконец, вернул склянку учителю и снова опустился на тюфяк.

— Это то, о чем я подумал?

— Да.

— Благодарю. Я тебе что-то должен?

— Нет. Оно получилось почти само собой, не волнуйся.

— Значит, я теперь буду здоровым? — Симон перешел на косноязычную лингва сайенту.

— Не жди чуда. Ты точно не умрешь от болезни. Да и я тоже.

— Ты тоже заболел?

— Все болеют. Но не думай об этом.

Герхард выпрямился и собрался уходить, но ученик жестом остановил его.

— Она здесь. Женщина-рыба. Вампир. Которая когда-то убила лоренцианца.

— Она нападает на больных?

— Нет. Выхаживает меня и других заразившихся. Хочет заслужить прощения и спасти душу. Монахи знают и позволяют здесь оставаться.

— Ты считаешь, что сейчас она представляет опасность?

— Нет.

— Тогда разберемся с этим, когда все закончится.

На прощание Герхард рассказал ученику о фрау Ангальд. Симон заметно воодушевился, когда узнал, что хоть для кого-то болезнь закончилась успешным выздоровлением. Он спросил о своей Анне, но тут у Герхарда не было новостей. Судьбой девушки он не интересовался.

* * *

Лекарство помогло как Симону, так и Герхарду. Оно не стало чудодейственным спасением за один час или даже ночь. Но все же болезнь прошла намного легче, чему у всех остальных. У Герхарда сыпь и последующие пузырьки с гноем ограничились двумя узкими полосами кожи от подмышек до таза. Симон был на более поздних стадиях болезни, но и ему лекарство из почек вампира позволило выздороветь быстрее.

Уже на шестой день после визита учителя Симон покинул госпиталь лоренцианцев и отправился домой. На чердаке дома фрау Ангальд он с удивлением обнаружил девушку, которую туда привел Герхард. Выслушал историю Герды, Симон согласился помочь вдове выходить больную. Для нее история закончилась относительно благополучно. Она тяжело переболела красной песчанкой, но все же осталась жива. Время от времени Эйбенхост просил девушку улыбнуться и каждый раз облегченно выдыхал. Девушка не стала вампиром.

С момента, когда капитан курьерской шхуны сошел на берег и заразил первых горожан, прошло девять недель. Говорили, что из каждых десяти жителей города заболело песчанкой по меньшей мере семеро. Никто не мог точно сказать, сколько из заболевших не переживало болезнь. Авторы времен Походов Веры писали о гибели пятой части или даже четверти больных. Но по оценкам монахов из орденов святого Альфона и святого Лоренцо умирал каждый восьмой или даже меньше. Что в любом случае звучало ужасно, учитывая число заболевших.