Лимб

Надо ли говорить, что Посторонние усиленно искали заброшенные Храмы Демиургов. Доподлинно неизвестно, какой информацией владели враги человечества. Вот только разыскать легендарные урочища никто не сумел.

Маркус долгое время пробыл караванщиком у состоятельного купца с юга. Ходил через горы и пустыни, останавливался в глухих оазисах. Всюду натыкался на следы былого присутствия Триумвирата. Или, как он говорил, на «печати древних». Илорн подозревал, что речь идет о каменных гробницах, оберегаемых сильной магией, в которых ушедшие правители схоронили часть своих сокровищ.

Однажды Маркус наткнулся на сломанную печать. По его словам, затерянный город был сокрыт под песками Сухот-Дарракана – прокаленной и безжизненной местности, через которую очень редко проходили караванные пути. За хорошее вознаграждение Маркус готов стать проводником.

Илорн сверился с античными картами и записями путешественников, которые ему удалось раздобыть. По всему выходило, что Маркус откопал легендарный Тшуммех – одну их трех величайших столиц некогда единого континента. Тшуммех был пещерным городом, а его недра, если верить сказаниям, освещались не факелами или фонарями, а волшебными плитами, которым не суждено померкнуть до скончания времен. Город избранных – так его величали. Согласно источникам Гильдии, в Тшуммехе располагался Храм Демиургов, искусственно отрезанный от Дверной Сети.

Глядя на струи дождя, заливающего мостовую, Илорн думал о предстоящем путешествии. Если всё это окажется правдой, Храм можно оживить. Не исключено, что Гильдия получит собственную Дверь. Или несколько Дверей, почему нет? Того и гляди, добровольное изгнание обернется небывалым успехом.

Или – ничем.

Маркус может оказаться проходимцем, пытающимся продать глупому пришельцу никчемную груду камней.

Время покажет.

Тучи обложили город со всех сторон, замазали серым туманом острые углы, упрятали горы в непроницаемую мутную пелену. Илорн не спешил связываться с Гримлиэлем и делиться радостной вестью. Нужна тщательная проверка. Он соберет лучших волшебников Троеморья и пробьет портал к Сухот-Дарракану. И щедро заплатит проводнику, если обнаружит за сломанной печатью что-нибудь стоящее. Дальше потребуется действовать быстро. Подключением Храмов к Сети никто не занимался уже много веков. Или тысячелетий. Но имелись засекреченные трактаты, позволяющие опытному магу при должном уровне подготовки справиться с задачей. И сделать это необходимо до вмешательства Гильдии Ножей.

Приняв решение, Илорн улыбнулся. Спокойно докурил трубку, стараясь больше ни о чем не думать. Растворился в шуме дождя и сером лабиринте кобарских улочек. Впервые за несколько месяцев почувствовал умиротворение и согласие с самим собой. Затем постучал деревянной чашей по мраморным перилам, вытряхивая пепел. Налетевший порыв ветра тут же унес черную пыль в арочный провал Канатного Переулка. Остатки расплылись грязным пятном по камню, но их тут же смыли косые холодные струи. Трубка спряталась в складках одежды колдуна.

Дом оцепенел.

Погрузился в спячку.

Илорн развел руки, сосредоточился и произнес сложное заклинание, вызывающее к жизни фамильяра. Посреди террасы зародился вихрь, из которого начало доноситься клацанье и пофыркивание. Когда вихрь улегся, перед волшебником предстало существо, имеющее отдаленное сходство с вомбатом. Зверек был сумчатым, что облегчало передачу посланий адресату.

Маг поманил фамильяра к себе.

Животное робко приблизилось к хозяину, поводя усами и непрерывно издавая фыркающие звуки. Илорн запихнул в сумку скрученное трубочкой письмо, составленное накануне. Подумав, присовокупил золотой соверен, имеющий хождение по всему Троеморью.

– Отправляйся в таверну «Затишье», – приказал гильдмастер. – И передай это Маркусу. Ты помнишь, мы разговаривали с ним позавчера. Больше никому на глаза не попадайся.

Фамильяр пискнул и растворился в воздухе.

Глава 4. Астлахан

В полдень к причальной вышке Астлахана пристал частный браннер, идущий под трордорским флагом. Никто не ожидал встретить в местной глуши воздушное судно, явившееся из-за Срединного Моря. Астлахан затерялся на бескрайних просторах Равнинного Царства, о его существовании, казалось, забыл даже император. Городок стоял на границе пустыни, принадлежавшей детям ветра. Дома тут строились сплошь глинобитные, изредка – сложенные из каменных блоков, добытых в развалинах безымянных поселений. Улицы заметало песком.

С вышки по спиральной лестнице спустился странный пассажир. Это был волшебник с длинной, начавшей седеть, бородой и очень старыми глазами. На голове волшебник носил широкополую дорожную шляпу, а в правой руке держал витой посох.

Мальчишки-беспризорники тут же разнесли весть о пассажире браннера по всему Астлахану. Волшебник углубился в прокаленный солнцем лабиринт, укрыв половину лица цветастым шарфом.

Человек двигался сквозь песчаную бурю, с трудом разбирая дорогу. Шел без охраны, ничего не страшась. Да и чего бояться в умирающем городе, где из жителей остались разве что бродячие псы, седые старики, да погонщики буеров, предлагающие свои услуги редким паломникам. А еще – беспризорники.

Жара, столбы ржавой пыли, истертые временем ступеньки парадных. Рассохшиеся деревянные двери. Натертые до блеска медные ручки. Поскрипывающие на ветру вывески, прочесть которые житель Трордора не смог бы даже при желании. Потому что иероглифы не были улкундарскими. Скорее – смесь винхунского наклонного письма с затейливой пустынной вязью.

Впрочем, путник не был коренным трордорцем.

Он вообще родился за пределами Преддверья.

И владел множеством языков.

Ветер вылизывал тротуары, создавал песчаные намети у порогов, царапал песчинками лица случайных прохожих. Ветер пытался распахнуть длиннополый плащ странника или, на худой конец, сорвать шляпу и забить волосы наглеца песком. Жители городка сидели по домам, не высовываясь, и лишь этот непрошеный визитер плутал средь округлых двухэтажных зданий, выискивая невесть что. Да еще и шляпу придерживал загорелой рукой, что приводило ветер в неописуемое бешенство.

Путник направлялся в старую часть Астлахана – туда, где на протяжении полувека почти никто не заглядывал. В этом историческом центре селились гробовщики, владельцы антикварных лавок, вольные художники и астрологи.

Странник уверенно пробирался сквозь путаницу мрачных переулков, огибал трущобные районы, протискивался в щели между домами, о которых чужаку знать не положено.

Песчаная буря заслонила солнце.

Диск потускнел, превратился в потертую монету.

Визитер остановился перед массивной узорчатой дверью, из которой торчали металлические шипы. Неведомый резчик снабдил дверь выпуклыми разверстыми пастями жутких чудовищ, когтистыми лапами, удерживающими скипетры и мечи, таинственными знаками, не предвещавшими ничего хорошего. Над дверью висела деревянная дощечка, удерживаемая скрипучими ржавыми цепями. Надпись на дощечке состояла всего из одного слова.

«Хранилище».

Вот только прочесть эту надпись не смог бы никто из ныне живущих. Потому что буквы, которыми воспользовался хозяин, ушли в небытие вместе с легендарной и мистической Державой Четырех Сторон.

Путник протянул руку и коснулся двери. Стучать он не стал, да и кольца поблизости не оказалось. Человек просто положил ладонь на серую пластину в центре и стал ждать.

Спустя мгновение раздался щелчок.

Дверь отворилась, послушная воле странника. Возникла черная щель, в которую ветер тут же начал задувать песчинки.

Визитер переступил через порог.

Невидимые пружины заставили дверное полотно встать на прежнее место.

Тьма окутала гостя.

И в этой всепоглощающей тьме послышался голос:

– Ты воспользовался правом своего отца, чтобы войти, Коэн из Предельных Чертогов, именующий себя странствующим посредником. Что тебе нужно?

Человек, которого назвали Коэном, заговорил. И сразу стало понятно, что речь была подготовлена заранее: