Страница 13 из 16
я б верила, знала, что здесь, у меня внутри,
живут эти бабочки – детская вера в сказку,
и всё оживёт, надо только на раз-два-три
решиться сказать заклинанье простое – "Здравствуй…"…
И кто его знает, кто там у тебя живёт
внутри – то ли бабочки, то ли какие птицы –
но вся эта стая вдруг дружно уйдёт в полёт,
и – голос просядет, да дрогнут слегка ресницы;
ты скажешь чуть слышно: "Искал тебя столько лет!
Я шёл к тебе так непростительно долго, слышишь?
Подумал однажды, что счастья на свете нет,
и с бега на шаг перешёл, а потом – всё тише…"…
И если бы даже все бабочки в животе
не просто устали, а сдохли б к чертям собачьим,
я б там завела светлячков, чтобы в темноте,
светиться волшебным огнём, от любви не прячась…
Я никогда тебе "мой, только мой"
Я никогда тебе "мой, только мой"
произнести не смогу, не посмею:
как ни хранила бы в доме покой –
запах свободы, конечно, вкуснее.
Сколько бы ты бы меня ни берёг,
я всё равно разобьюсь непременно:
мало ль нехоженых в мире дорог,
все ли на прочность проверены стены?
Я – в твоей смоли волос сединой,
ты – в моём сердце кровавой заплатой,
я никогда тебе – "мой, только мой",
ты бесконечно мне – "только моя ты"…
С улыбкой я встречаю понедельники
С улыбкой я встречаю понедельники,
для счастья дней особенных не жду:
фальшивые волшебники-посредники
работают лишь пару раз в году
по дням, что красным цветом обозначены
как праздники во всех календарях,
и галочки поставлены "оплачено"
напротив нас во всех ведомостях.
И кто-то день торжественно назначенный
готов, чтоб быть счастливым, долго ждать,
а мне и кофе порция горячего
в красивой чашке утром – благодать,
а мне твоя любовь и без посредников
покрасит в красный каждый день в году –
я не боюсь ни сред, ни понедельников,
пока с тобой по жизни я иду.
А ты знаешь, сегодня особенно хочется
А ты знаешь, сегодня особенно хочется
столько искренней страсти, любви и тепла,
чтоб КО МНЕ ты бежал, а не от одиночества,
не кого-нибудь я, а – ТЕБЯ бы ждала,
чтоб среди океана людей непохожих, но
вдруг таких одинаковых, если – в толпе,
друг для друга мы стали б не просто прохожими
(Два барана упрямых на узкой тропе!),
а двумя половинками неразделимыми,
ведь один плюс один – это больше, чем два
(Математика врёт, если вместе – любимые:
там другие законы вступают в права).
Что ты знаешь об этой любви
воварг vova
что ты знаешь об этой любви,
когда я просто хАркая кровью,
полз не зная куда – назови –
мне тот адрес,который не помню…
ноги сами тебя приведут,
сердце ведь не слепое – подскажет,
пересохшие губы шепнут
в ночь беззвёздную тихо – Наташа…
я услышу/почую нутром,
прибегу/прилечу хоть откуда,
кто бы там не злословил потом,
что ты спасся Божественным чудом…
я давно свою душу другим
заложила с условием строгим:
чтоб меня ты дождался живым
у последней черты на пороге.
Говорят, что бывает любовь без щемящего страха потери
Говорят, что бывает любовь
без щемящего страха потери –
леденящего душу и кровь –
после долгих прощаний у двери.
Говорят – отпускай навсегда,
даже просто на час отпуская,
но ведь может однажды беда
разлучить – не другой и другая.
И тогда у беды на краю,
даже веря в бессмертные души,
лучше, помня родное "Люблю",
твёрдо знать, что ты важен и нужен.
Чтоб последние силы – в кулак,
чтоб – домой, даже харкая кровью,
и беда отступает на шаг,
ослеплённая
этой
любовью.
Я хотела уйти от себя – не могу
Я хотела уйти от себя – не могу,
не умею, оставлю побег на потом:
просто Серое Солнце сквозь серую мглу
проступило, чтоб встать на пороге крестом,
и лучи, словно руки, раскрыло – "Не смей!
Ты сама же себе и судья, и палач:
хочешь – смейся и плачь, хочешь – пой, хочешь – пей,
ну подумаешь – пара веков неудач?
Ты свой путь выбирала когда-то сама,
значит – точно по силам любой перевал,
если трудно, и кажется – сходишь с ума,
оглянись – ты идёшь, где никто не бывал.
Пионерам бывало ли в жизни легко?
Пахнут потом и кровью все подвиги, но,
к сожаленью, за вредность дают молоко
и медали лишь только в красивом кино.
Но шлифуются души в походах таких –
это точно ценнее сиянья наград,
только с болью душевной рождается стих –
ты сама так решила два века назад".
Я хотела уйти от себя – не могу,
не умею, оставлю побег на потом:
просто Серое Солнце сквозь серую мглу
проступило, чтоб встать на пороге крестом…
А я не хочу тебе сниться
А я не хочу тебе сниться,
и ты мне не снись, беспокоя:
та нежность, что прячешь в ресницах,
нужна лишь в комплекте с тобою.
Признаемся, как мы скучаем,
и как друг без друга не можем:
я – чашке горячего чая,
а ты – коньяку подороже,
но, оберегая друг друга
от груза любви не по силам,
баюкаем на ночь разлуку,
чтоб в сердце дыру зарастила.
А я б родила тебе сына,
и, может быть – чёрт возьми! – дочку,
но тут медицина бессильна
и ставит нам жирную точку:
прожитые годы разлуки
назад не прокрутишь однажды,
вот-вот, и появятся внуки,
а общие ль – так уж ли важно…
Пусть общими будут – рассветы,
и нежность стыдливо в ресницах
привычно пусть прячется где-то,
но я не хочу тебе сниться…
Ах, какая сегодня гроза
Ах, какая сегодня гроза
разгулялась – бушует и крушит:
это все "не могу" и "нельзя"
прорвались через небо и души,
это всё, сказать не смогли,
не сумели друг другу когда-то,
этим ливнем смывает с земли –
раз не можете – значит, не надо.
И мы оба стоим под дождём,
будто он на два города – общий,
будто всё ещё верим и ждём,
что сбывается всё, если хочешь.
Я хочу так немного: в глаза
заглянуть твои, голос услышать,
и чтоб общая наша гроза
танцевала по небу и крышам…
Я хочу любить, не умею просто
Я хочу любить, не умею просто –
дочь Царя Морского, Морская Нимфа –
и пою сегодня ночному гостю,
чей корабль сейчас налетит на рифы…
Ты в глазах моих не ищи ответы,