Хиллингар

– Тебе билет выдать или что? – буркнул капитан.

Баркас заурчал мотором и медленно двинулся в воды пролива. Я не спешил заходить в рубку, чувствуя себя паршиво и неловко. Присев на край коробки, накрытой плотным грязным брезентом, я смотрел как удаляется берег и скрываются в снежной дымке желтые окна. На темно-синем, почти черном небе виднелись очертания высоких дюн, за которыми лежала почти бесконечная равнина. Действительно край мира. Сказал бы мне кто-то полгода назад, что я окажусь здесь, когда сквозь окна смоленской кофейни я смотрел на залитую солнцем кладку крепостной стены, я сказал бы что моя тяга к северу заканчивается стрелкой Васильевского острова. Но север на то и север – его всегда мало. Не помню на каком сайте я прочитал про это место – городок среди льдов, где постоянно виден мираж хиллингар – невозможная и в тоже время притягательная для каждого путешественника точка на карте.

Холодный ветер пробирал до костей. Тут не так страшны морозы, как ветра – по крайней мере это писал каждый первый путешественник. И я напишу, если не слягу с пневмонией в месте далеком от нормальной медицины. Я продолжал жаться от холода и изредка поглядывал на окно рубки. Видел седой косматый затылок капитана над высокой горловиной свитера и руки на замотанном синей изолентой штурвале. Избавившийся от капюшона пассажир оказался девушкой. Она сидела вполоборота ко мне, и я видел только остриженные до плеч каштановые волосы и кончик носа, на который норовили сползти очки. Прекрасно! Я снова почувствовал укол совести, но порыв ветра добавил еще как минимум миллион холодных игл, прошедших насквозь.

***

Это был странный порт, да и не порт вовсе – такая же пристань, как и за проливом, только чушь шире. За ней двухэтажное здание, сложенное из кирпича и бревен. Во окнах второго – бревенчатого этажа горел яркий свет, в котором бешено вертелись снежинки. К высоким холмам жались еще несколько домов и радиовышка, но сквозь снег их почти не было видно.

К счастью, здание оказалось гостиницей, пусть и не такой, к которым я привык. На первом этаже было темно. В свете фонаря, лившемся из окна, застыли пустые деревянные столы. Я расстегнул куртку, впуская под нее тепло фойе. Впрочем, фойе – слово громкое. Скорее – толстые стены, наполненные теплом, за которыми можно спрятаться от вездесущего пронизывающего ветра. Я долго пытался отыскать в полумраке стойку администратора, все время натыкаясь на небольшой, но уютный бар, пока не понял, что это она и есть. На стойке закипал электрический чайник. Рядом беззвучно мерцал белым экраном старый кнопочный телефон. В книге посетителей на этот день была заполнена лишь одна строчка – Анна Стрельникова. Видимо ее администратор отправился провожать вместе с багажом куда-то в недра здания. Не задержись я на пристани, вглядываясь в затянутый туманом горизонт, на котором где-то за облаками скрывалось то, ради чего я сюда прибыл, мое имя, возможно было бы первым.

Администратор вернулся через пару минут. Он был удивительно худым, что проглядывало даже сквозь толстый пуховик – из воротника торчала тощая шея. Впалые, выбритые до синевы щеки и маленький подбородок завершали образ. Он спрятал телефон, достал из глубин пуховика ручку и попросил паспорт.

– Ждан Сергеевич? – неуверенно спросил я, сомневаясь либо в моей фотографии, либо в том, что правильно почитал имя.

– Верно.

– Надолго к нам?

– Пока не надоест.

Он усмехнулся и вздохнул каким-то своим мыслям. Видимо слышал подобное уже очень много раз.

– Номер на одного, так понимаю. Остался только один и без вида на море.

Я пожал плечами.

– Мне все равно.

– Завтрак в восемь, – он протянул мне старомодный железный ключ и паспорт. На бирке красиво черточками в виде оленьих рогов была выведена семерка.

– Багаж? – спросил он, потянувшись через стойку и заглядывая мне под ноги.

– Ничего нет. Я сам багаж.

Я поднялся на второй этаж, постепенно ощущая, как отступает накопленный в теле холод. Там было светло. Широкий коридор, в который выходили четыре одинаковых деревянных двери. Под моей не было коврика – вместо него кто-то постелил вырезанный квадратом кусок шубы.

Номер оказался на удивление неплохим, хотя обошелся совсем недорого. За куда меньшие номера в городах по пути сюда просили почти вдвое больше. Я бросил сумку на узкую кровать, застеленную толстым теплым пледом, занавесил плотной шторой окно, скрыв безрадостный снежный пейзаж. В комнате остались только теплый свет люстры, отражаемый лакированными бревнами стен и запах дерева и соли. Хозяин постарался и сделал номера тематическими. Мой был морским. В углу застыл настоящий якорь, на который я повесил куртку. Картины бушевали зеленью волн и сияли голубизной штилей. Большой деревянный компас на краю стола скорее всего был исправен и указывал стрелкой на слепую стену, к которой был приделан старомодный штурвал. Что ж, по крайней мере нет гамаков под потолком – уже хорошо. Вместо гамака обычная кровать, пахнущая теплой шерстью.

Наверное, мне следовало лечь и проспать до утра, отдыхая от долгой дороги. Не вместе с ощущением тепла вернулось любопытство. И чувство голода тоже. Вполне возможно, что в баре в такой час нет уже никакой еды, но все равно шансов было больше, чем найти съестное в моей сумке. Я сменил свитер на кофту, прислушался к звукам за стеной – там кто-то включил телевизор и торопливо убавил звук, сунул ноги в ставшие ненавистными холодные ботинки и отправился вниз.

В баре горела одинокая лампа в углу над столиком у окна. Девушка с тонким ноутбуком смотрела в экран и пила горячий чай из большой кружки. Возле нее лежали на тарелке два наспех сделанных бутерброда – неровно порезанная колбаса на толстых кусках хлеба. На удивление аппетитно выглядело и я взял такой же. Мелочи в кармане хватило и на стакан кофе без сахара. Я опустился за соседний столик. Девушка бросила на меня равнодушный взгляд и вернулась к ноутбуку. В ее очках плясали строчки текста и цветные картинки. Она покусывала губы и торопливо открывала, и закрывала страницы. Я приветственно поднял стакан с кофе и улыбнулся. Она снова бросила на меня взгляд.

– Предлагаете мне свой кофе или хотите познакомиться? – спросила она, свернув очередную страницу и быстро забарабанив пальцами по клавиатуре ноутбука.

– Я уже с вами знаком, – сказал я. – Вы Анна. Так было написано в журнале регистрации.

Она пожала плечами.

– Да, это я. А вы – парень, который пытался оставить меня ночевать на пирсе, верно?

В другой день я опустил бы стаканчик и перестал улыбаться как идиот, а задорное настроение стыдливо уползло бы под серый камень, обосновавшийся на душе. Но не сегодня. С прибытием сюда на край света пришла какая-то странная эйфория и удовлетворение от того, что долгий путь наконец закончен.

– Да, это был я. И если вам интересно – мне правда очень жаль.

Она рассеянно кивнула, глядя в монитор. То ли приняла скупое извинение, то ли соглашалась со мной.

Я уставился в непроницаемую ночь за окном. Снег прекратился. Теперь где-то там колыхалось ледяное море, ворочая льдинами. Небо скорее всего затянуто тучами, так что вряд ли фата-моргана появится завтра. Можно доедать бутерброд, пожелать неразговорчивой собеседнице спокойной ночи и отправляться в номер, чтобы спать пока не надоест. А потом… Так далеко в своих планах я не заглядывал.

– Можно вас на секунду?

Мне не послышалось – Аня просила подойти и присесть рядом. Она слегка развернула ко мне ноутбук.

– Прочитайте это. Пожалуйста.

Я придвинулся к ноутбуку и побежал глазами по тексту, спотыкаясь на редких опечатках. Сначала решил, что это история вроде коротких рассказов, которые отправляют на бесплатные литературные конкурсы, не сильно рассчитывая на победу, но огорчаясь по поводу каждого отзыва. Но потом понял, что это заготовка для поста. Девушка вела блог. И это очевидно – из-за краешка документа выглядывало окно браузера, а в нем страница вполне узнаваемой платформы дневников. Да и кроме того – кто в здравом уме поедет сюда на край света за фата-морганой, прихватив только ноутбук вместо десятка теплых свитеров.