Страница 6 из 11
– Это было так унизительно! – всхлипывала Маргрит, трясясь всем телом.
– И предсказуемо, – со вздохом сказал Рунольв.– Волчья верность. Когда встречаешь свою любовь – не замечаешь других. На что только Свея рассчитывала…
Маргрит подняла голову и удивленно моргнула распухшими веками.
– Причем здесь Свея? Ты говорил, что все получится! Ты поддержал меня!
Рунольв пожал плечами.
– Ты очень красива, Маргрит. Надо было попробовать.
– Кому надо!?
– Ну, ну, успокойся. Оставайся в Артеге. Здесь много достойных воинов. Никто не устоит перед тобой.
– Но я люблю его! Альрика! Люблю и ненавижу!
Она уронила голову на сложенные на столе руки. Рунольв молчал. В комнате раздавался лишь горящих в камине поленьев, шорох пепла, да тяжелые девичьи всхлипы.
– Альрик ответит за оскорбление, девочка. А ты иди, выпей вина, успокойся и выспись. Утро вечера мудренее. Ступай, мне нужно подумать.
Дверь за Маргрит захлопнулась. Рунольв неподвижно сидел за столом, глядя в серое небо за окном. В прозрачных голубых глазах играли отблески огня.
– Есть новости, Рунольв?
Глубокий, спокойный женский голос вкрадчиво прозвучал в его голове. Он узнал бы его из тысячи других. Свея вновь проникла в его сознание. Он еле заметно улыбнулся.
– Все, как я и говорил, дорогая Свея. Он остался верен жене.
– Что ж, мы хотя бы попытались…
– Почему ты не оставишь их в покое? Ты же дала им уйти! Тогда зачем хотела разлучить?
Свея ответила после небольшой паузы.
– Разлука не равна смерти. Хотела спасти тех, кого люблю.
Рунольв расхохотался. Он долго заливался раскатистым смехом, потом со вздохом смахнул слезинку с глаз.
– И кого же ты любишь, Свея? Альрика, которого бросила в темницу? Или Ульва, которого вынудила жениться на нелюбимой, когда у него был выбор? А, может, Далию, за которой отправила стаю Свирепых? Твоя любовь страшнее смерти!
– А твоя, Рунольв? – вкрадчиво спросила Свея. – На что похожа твоя любовь?
Теперь умолк он и ответил после глухой паузы, грустно ухмыльнувшись.
– Моя любовь похожа на горький яд, отравляющий меня каждую минуту.
– На каждый яд есть противоядие, если знаешь, чем отравлен.
– Хватит, Свея. Ты уже однажды предала меня. И пусть я, как глупец, все еще иду у тебя на поводу, но у меня хватит сил не поддаться твоим женским чарам. Альрик остался верен Далии, разлучить их не вышло. Нам не о чем больше говорить!
– У старых друзей много тем для обсуждения.
– Когда я называл тебя другом?
– Тогда кто я для тебя? Разве, вернуть серьгу – не дружественный жест?
– Я хотел вернуть свою волчью суть. А вовсе не угодить тебе, Свея.
– Получилось и то, и другое. Я хочу отблагодарить тебя.
– Хочешь отблагодарить? Тогда оставь в покое, – резко ответил Рунольв и замолчал. В сознании вновь повисла оглушающая тишина.
– Ну хорошо, – вздохнула Свея. – Признаюсь, я всегда чувствовала в тебе родственную душу. После смерти Рига я так одинока. Альрика нет рядом, а Ульв очень непредсказуем и хитер.
– Яблочко от яблони…
– Не будь жестоким, Рунольв. Завтрашняя встреча у Разлома тревожит меня. А ты знаешь, что интуиция меня не подводит.
– Ты волнуешься за меня? Какая неожиданная чуткость.
– Будь осторожен. Прощай.
Несмотря на резкий, язвительный тон Рунольв всегда ждал ее появления. Пока Свея носила драгоценный набор, она могла мысленно связываться с каждым Свирепым, с ним в том числе. Королева делала это регулярно. Он был холоден и насмешлив, но сердце трепетало, а воображение рисовало ее прекрасный образ. Рунольв не видел Свею много лет с тех пор, как она предала его, выйдя замуж за родного брата, и вернул серьги не только потому, что хотел вновь обрести Волчью сущность. Он тайно мечтал снова встретить свою первую, единственную любовь. Мечтал и боялся собственной страсти, прикрываясь злобным безразличием. Отвергая Свею на словах, душой он стремился к ней, как мотылек к свече.
Варгавиец никогда не забудет свою любовь. Волчья верность. И Рунольв страдал, ненавидел, злился, но скучал и необратимо летел на огонь, желая воссоединить с ним свое воспламененное сердце. Свея нарочно бередила его рану, пробуждая застывшие чувства. Он понимал это, но так истосковался, что даже не пытался предугадать, что задумала королева. А каждое ее действие было продиктовано личной выгодой.
Рунольв тяжело вздохнул, потер лицо ладонями и отправился в свою комнату, чтобы вновь мучительно ждать, когда в его сознании возникнет знакомый, тихий, вкрадчивый женский голос.
***
Гнетущее чувство, поселившееся в глубине души, не давало ей покоя. Свея практически отошла от государственных задач, переложив все заботы на Ульва. Она участвовала в делах королевства, как советник и посредник между королем и Свирепыми, с которыми держала ментальную связь, стоило лишь повернуть кольцо на пальце.
Свея всегда была очень проницательна. Она буквально считывала чужие мысли, предугадывала поступки, интуитивно избегала опастности и играла на слабостях других в угоду благополучия собственного королевства.
Она доверяла себе, и сейчас тяжелое, мрачное предчувствие угнетало ее. Она беспокоилась за младшего сына. Свея наглядно убедилась в его коварном могуществе, когда он вынудил ее отменить свой приказ, спасая Далию. В порыве эмоций она пыталась ранить Ульва. Заявила, что отныне без любимой женщины он обречен на страдания. И оказалась права. Ульв очень изменился.
Свея наблюдала за ним и видела, как мучится ее ребенок. Его красивое лицо вместо обычного чуть высокомерного спокойствия излучало напряженность. На лбу пролегла глубокая складка. Кристально-голубые глаза будто осыпали серым, безжизненным пеплом.
Тревога черной, скользкой змеей медленно вползала в материнское сердце, а, когда Свея заметила Ульва выходящим из бывшей комнаты Далии, прочно поселилась в нем.
Ханна не может забеременеть. По законам Варгавии король может выбрать другую жену только, если первая отправится в Долину Грез. Но Ханна – молода и здорова. Значит, могущество Свирепых в скором времени вновь станет легендой. Свея не верила, что Ульв это допустит. Его честолюбие, тоска по Далии и будущее Родины и народа, может подтолкнуть его к самым кардинальным решениям и как правителя, и как влюбленного.
Ульв собирается подписать соглашение о признании единого короля с Рунольвом и Альриком. Это очевидный политический ход, позволяющий избежать междоусобных войн и кровопролития. Ведь варгавы признают не только силу, но и честь. Никто не пойдет против данного слова. Но, зная своего сына, его хитрость и коварство, способность просчитывать события на несколько шагов вперед и, видя его страдания по любимой женщине, Свея не исключала того, что встреча могла пройти не так гладко, как задумывалась. Альрик выспыльчив и горяч, Рунольв – себе на уме, Ульв скован обстоятельствами и изранен осколками разбитого сердца.
Опасно, очень опасно! Королева шла на поводу своих подозрений, пытаясь заменить один печальный сценарий другим. Если бы Далия и Альрик расстались, а Ульв захотел бы вернуть любимую, то под ударом оказалась бы только Ханна. Правитель обречен на сложный выбор. Свея обожала своих сыновей и ради них была готова на все.
Она связывалась с Альриком, уговаривала отложить встречу, предлагая свою помощь и посредничество. Он никогда не отвечал ей, хотя слышал. Не мог простить предательства. Свея знала упрямый нрав старшего сына, старалась не давить на него, хотя сердце ныло от разлуки и тревоги.
– Нервы никуда не годятся! Теряю хватку, пора полностью отходить от дел, – прошептала она и поежилась.
Огонь в камине Тронного Зала погас, и холод, выскользнув из темных углов, забрался под светлую меховую мантию. А Рунольв? Он хитер, но безоружен перед ней, несмотря на мнимое безразличие. Он пытался помочь с разлучницей, пусть и не верил в успех. Свея тоже не верила, это был, скорее, жест безысходности. Альрик никогда не оставит любимую. Он уже вне себя от счастья, в ожидании ребенка. Свея прекрасно знала, что такое Волчья верность. Она не чужда и Рунольву, но, тем не менее, нужно держать его близко, еще больше овладеть душой и сердцем, чтобы предугадать момент решающего удара, если он его планирует. Сейчас король Артеги не вызывает подозрений, но Свея всегда просчитывала всевозможные варианты развития событий и уже обыгрывала тот, где ее несостоявшийся супруг искал бы собственную выгоду.