Стражи Мертвых городов

Елена Яр

Стражи Мертвых городов

– Это ты, Ясмина? – В голосе вошедшего ректора ясно слышалось раздражение. – И почему я совершенно не удивлён?

Как приличная студентка, я села у его рабочего стола в кресло для посетителей, сложив руки на коленях. Надеясь, что моя поза говорила о раскаянии и смирении, которых я на самом деле не испытывала. Он уселся напротив, на своё законное место, и выжидающе замолчал.

Я подняла на него глаза, не задирая подбородок. Ректор был высоким, совершенно не дряхлым ещё мужчиной, хотя седина уже отвоевала большую часть волос, а морщины перепахали лицо. Он был суров всегда, но сейчас особенно. Весь его вид говорил о недовольстве и разочаровании. Мной и во мне. Глаза строгие, челюсть в напряжении, того и гляди зубы скрипнут, а брови так вообще…

Обычно студенты под таким взглядом стремительно теряют краску на лице и начинают заикаться. Мне это уже не грозит. С моим-то опытом в этом деле.

Даже когда я попала сюда в первый раз, не сильно боялась. Переживала, опасалась, но страха не было. Ведь я всегда отдавала себе отчёт, на что иду.

Впервые это случилось сразу после того, как я самовольно пробралась на Башню Призыва и выхватила себе оружие. А делать это разрешено только под присмотром мага-наставника в специально выбранный день. Я чётко понимала, что за воровство ключей от Башни меня по голове не погладят. Но конкретно в моём случае риск был оправдан, ведь в общем порядке я туда не попала бы, возможно, никогда. Не с моим дефектом.

Тогда я ежедневно жила с чувством горечи от несправедливости судьбы. У меня были способности к тому, чтобы войти в Мёртвый город и начать истреблять тварей, что приходят в наш мир с одной лишь целью: убивать. Но мой дар спит и по сей день, и его никак не могут разбудить. А без раскрытого дара подняться за оружием не позволяется.

Тогда была ситуация: или пан или пропал. Либо я выйду с оружием, либо вылечу из Академии даров и проклятий со скоростью стрелы. Я должна была рискнуть. Ведь победителей не судят. Правда, в процессе выяснилось, что победителей ругают, лишают повышенной стипендии и отправляют на исправительные работы на конюшню. Но я была готова на всё.

В ту ночь ректор громыхал своим хорошо поставленным голосом не хуже грозы за окном. Звучало жутковато, но терять было нечего.

Сегодня к визиту в кабинет я определённо не готова. Конечно, этот вариант исключать было нельзя: все знали, что дуэли запрещены. Но мы с противником встретились на рассвете, на самом дальнем тренировочном поле, и я надеялась, что об этом никто не узнает. Мальчишка-старшекурсник, мнящий себя готовым истребителем, нелестно высказался на мой счёт. Если бы он сделал это не прилюдно, я могла бы списать на его тупость и не устраивать скандал. Но он считал, что столовая подходит для самоутверждения лучше всего, за что и поплатился вызовом на дуэль. И поплатился бы обидным проигрышем. Потому что, хоть я и неправильный истребитель, оружие у меня есть, а ещё есть приютское прошлое с нехилым арсеналом подзаборных боевых приёмов. Ну и бездонный колодец гнева, который заливает глаза, и который я не всегда могу контролировать.

Я бы непременно победила. Если б нас не застукали.

– И за что Мёртвые боги свалили на меня такое наказание, как ты, Ясмина? – Ректор откинулся на спинку своего кресла.

– Им лучше знать, – буркнула я прежде, чем подумала. Тихо, но он услышал.

Прищурился опасно, а я закусила щёку изнутри. Ну кто тебя вечно тянет за язык, Яська?

– Да, Ясмина, им лучше знать. Так же, как и то, почему они до сих пор не дают разблокировать твой дар с проклятием.

Не очень благородно с его стороны напоминать мне о моих проблемах. Это и так висело надо мной, как топор над приговорённым. Истребительское дарование есть, оружие достала, но в Единицу меня пристроить нельзя, потому что отсутствуют исходные данные для компонования пары. В Единицу собирают истребителей по принципу взаимоисключения проклятий. Например, моя подруга Люси – Щит, и она через неделю выпускается вместе с отличным Мечом Дирком Соммерсетом. У Люськи проклятие – камнепад, а у Дирка – рассыпающийся в пыль, и они прекрасно друг друга нейтрализуют. А меня с кем можно ставить в Единицу, неясно даже Живым богам. Вот и сижу в Академии уже лишние полгода, раздражаю ректора своим характером и умением влипать в неприятности. Может, именно это моё проклятие?

– Как вы меня накажете? – мрачно спросила я. Чего уж ждать-то? Выговором не отделаться, слишком велик проступок, так что лучше сразу к делу.

– А я не буду тебя наказывать, – ректор усмехнулся так недобро, что я напряглась ещё сильнее. – Я от тебя избавлюсь.

– Выгоните? – в ужасе я подалась вперёд всем телом. – Вы же не можете!

– Не выгоню, Ясмина. Выпущу.

***

Из кабинета я вышла мрачнее северной заставы. Люси паслась неподалёку, словно нет ничего интереснее, чем героические росписи на стенах ректорской части. Она подлетела ко мне сразу же. Как обычно, активная, решительная, позитивная. Сколько её знаю – мечтаю быть как она. Блондинка с ровными прямыми волосами, голубоглазая, длинноногая. Мальчишки за ней в академии всегда увивались стадами, лишь помани пальцем. Не то что я. Не волосы, а дикий вьюнок на голове, сплошные спирали, расчесать которые не представляется возможным. Да ещё и рыжие, как лисий хвост. Веснушки россыпью по носу, и глаза цвета болотной жижи. Явно не королева академии.

– Сильно бушевал? Куда направил?

– На выход, – проскрипела я, всё ещё не в силах поверить.

– Выгнал? – ахнула подруга.

– Хуже. Распределил в Единицу, – и прежде чем она сказала что-то ещё, добавила: – И нет, у меня не распечаталось проклятие.

– Тогда как…

– Ой, Люси, вроде и радоваться надо, да задом чую неприятности.

Она схватила мою руку и потащила к окну. Пихнула к щербатому деревянному подоконнику, вынуждая сесть, и решительно скомандовала:

– Рассказывай!

– Да тут и рассказывать нечего. – Я стекла по откосу подоконника, словно силы совсем покинули меня. Выглянула в академический двор через раскроенное мелкими квадратами окно и сказала: – Только имя назову. Кристофер Борн.

– Врёшь! – выдохнула подруга, округляя глаза. И почти жалобно: – Ведь врёшь же?!

Покачала головой. Ну конечно, идеальный истребитель Кристофер Борн, образец для подражания, уникум, сочетающий себе способности и Щита, и Меча. Его дар полностью нейтрализует действие его же проклятия, тварев везунчик. Учителя на него молились, часто вспоминая на лекциях, ученики мечтали быть на него похожими. Я видела его однажды, когда он приезжал в Академию. Прекрасно помню, как это было: он вошёл, словно главный индюк на птичьем дворе, и держался с таким холодным достоинством, что волна раздражения окатила меня с ног до головы. Ему и дела не было до толпы студентов, разглядывающих его кто тайно, кто явно. Золотой мальчик. Протеже самой Киары Закатной. На заставах с детства, знает истребительство изнутри. Красавчик, которого не портил даже шрам через весь лоб. От его улыбки у девчонок часть мозга утекла в трусы. Как же он меня бесил, великие Мёртвые боги!

А ещё я прекрасно помню, как его кто-то спросил: «Кого бы идеальный истребитель хотел себе в Единицу – Щита или Меча?» И он ответил, что никого бы не хотел. Раз Живые боги дали ему обе способности, то, наверное, по их плану он должен работать один. А теперь меня назначили этим его «никем». В те дни я уже знала, что у меня есть проблема с дарами и проклятиями. И именно это возвело между нами невидимую, но совершенно непреодолимую стену. Которую ректор вдруг надумал разрушить.

Конечно, эта стена была построена только в моей голове. Идеальный истребитель и не знал о моём существовании. И меня вполне бы устроило, если б так продолжалось и дальше.

– Яся, Кристофер Борн? – снова подала голос подруга, так и не дождавшись моего ответа. – Тот самый? Очаровашка, герой и легенда?