Страница 4 из 43
Как самостоятельное явление городской герб возник гораздо позднее и рыцарского герба, когда последний уже превратился в родовой знак, передаваемый по наследству. Происходило это в конце XIII и продолжалось все XIV столетие, тогда формировалось право герба, предоставляющее его владельцу различные привилегии. Первые документальные упоминания о гербе города встречаются в конце XIII в. (в частности, к этому времени относятся сведения о гербе Нюрнберга). Ненамного богаче городскими гербами оказалась и первая половина XIV в., а вот в конце XIV и на протяжении XV столетия процесс набрал скорость и протекал довольно быстро. С этого времени и стали известны многие городские гербы стран Центральной Европы.
Несколько позднее в процесс «геральдизации» городов вносится уже и элемент моды. Города, которым никогда ранее не был пожалован герб, вводят его сами. Появившийся таким образом герб вполне можно принять за старый, что нередко и случалось.
В XVI–XVII вв. во многих странах Европы в большом количестве появляются геральдические трактаты. В них разрабатываются правила общей композиции герба, определяются его обязательные элементы, систематизируются фигуры, вырабатывается специальная терминология. Узаконены условные обозначения цветов при помощи разнообразной штриховки. Геральдику того времени, ее называли «бумажной», отличают пышность и помпезность — сообразно со вкусом эпохи. Городская геральдика заимствует некоторые принципы геральдики дворянской: щитодержатели, короны становятся неотъемлемыми элементами герба города. И вот уже Европу захлестывает настоящая гербовая лихорадка — приходилось из-за этого во многих странах создавать специальные учреждения для упорядочения пользования гербами (во Франции, Бельгии — в XVII в., в Пруссии — в начале XVIII в.). Теперь создание и учреждение городских гер-бов становится предметом гордости, престижа, приобретает черты традиционности. О гербе слагают оды, пишут стихи; прославляя герб, возвеличивают город, возрождают его былую историю.
Однако идея городского герба с течением времени претерпевает изменения, прежде всего потому, что меняется направление внутренней политики европейских государств. Здесь развивается и утверждается централизованная верховная власть. Почти во всех странах Западной Европы наблюдается полное административное подчинение городов королевской власти. Все меньше остается «вольных городов», «третье сословие» постепенно теряет свои свободы и привилегии. Былая суть городского герба, его внутреннее содержание исчезает, и остается лишь оболочка. Как и прежде, эта оболочка исполняет «показывательную» функцию. В чем состояла «показывательная» функция герба? А в том, чтобы отличить город как административно-территориальную единицу, имеющую собственные органы управления. Правда, хоть управление и оставалось в руках городского совета, оно принадлежало ему лишь формально. Каждый шаг ранее самостоятельного органа находился под бдительным оком и опекой правительства, которое бесцеремонно вмешивалось в городские дела.
Французская буржуазная революция и революционные события в Европе XIX в. повлияли на судьбу гербов вообще и городских в частности. Многие города и населенные пункты, приобретшие гербы согласно моде, отказываются от них, нац от феодальных атрибутов. Гербы окончательно теряют какую-либо правовую силу и обязательность. Однако звучащая в гербе история не могла умолкнуть и в революционной буре. Недаром в некоторых европейских странах, где народ вел национально-освободительную борьбу, вместе с возрождением национальных традиций вспоминали и о ранее существовавших городских гербах. Как выразительный символический знак и память о событиях прежних лет, «застывшая история» возникновения и развития города — его герб привлекает нас и сейчас.
Столь ли древни российские городские гербы? Рассмотрим их историю на страницах этой книги.
Глава II
РОССИЙСКИЕ «ПРЕДГЕРБЫ»
Нередко в отечественной литературе, даже современной, утверждается, что гербы городов на Руси появились «в глубокой древности». Так ли это? В предыдущей главе объяснялось, что герб и получение городом прав и привилегий тесно связаны. На развитии русских городов и укреплении их политического строя негативно сказалось монголо-татарское нашествие. Их общественный строй не достиг такой зрелости, какой в XIV–XV вв. достигли города Западной Европы. Городское население Руси особых привилегий и прав не получило, а усилившаяся централизация власти, что было необходимо в условиях борьбы с захватчиками русской земли, привела к ликвидации даже намечавшихся зачатков самоуправления городов. Естественно, городские гербы как символы муниципальной автономии не могли здесь получить распространения.
Однако было бы неправильным отрицать, что в домонгольское время на Руси существовали эмблемы — возможные «прародители» городских гербов. Так, личным знаком владимиро-суздальских и галицких князей был лев. Лев стал впоследствии главной фигурой в гербах Владимира и Львова. Можно привести и другие примеры церковных и светских эмблем Древней Руси, символика которых была хорошо понятна средневековому человеку. Развитие их задержалось, когда русские земли оказались под монголо-татарским игом, по совсем они не исчезли. Мало того, постепенно в русских княжествах появляется на монетах и печатях ряд изображений, из которых возникли общегосударственные эмблемы, олицетворяющие объединение княжеств под властью великого князя московского.
Две эмблемы выделились из массы изображений и были избраны для государственной печати Ивана III: всадник, поражающий копьем дракона, и двуглавый орел с распростертыми крыльями. Первая из известных русских печатей, где обе эмблемы изображены (одна — на лицевой, другая — на оборотной сторонах), привешена к грамоте 1497 г. Оттиснута печать на красном воске. Историк Н. М. Карамзин считал, что символика российского государственного герба берет свое начало именно от этой печати. Он да и многие другие дореволюционные историки предлагали следующую версию появления эмблем: в результате брака (1472 г.) Ивана III с Софьей (Зоей), племянницей последнего византийского императора Константина Иалсолога, соединились два герба — Московского государства (всадник) и Византии (двуглавый орел). Об эмблемах герба Московского государства писал еще в XVIII в. историк В. И. Татищев. «Наших государей великих князей древнейший герб, — сообщал он, — всадник, т. е. воин на коне с саблею, как мы оный на старых деньгах находим… Истории же ни при каком случаи о гербе не воспоминают, потому неизвестно, когда и кем оной принят. Иоанн Великий, по наследию своея княгини Софии, принцессы греческой, принял за государственный герб орел пластаный с опущенными крильями и двемя коронами над главами, который и сын его употреблял». О принятии Иваном III герба из Византии Татищев, по его словам, прочитал «в старой истории Соловетскаго манастыря». Автор, видимо, сомневался в достоверности излагаемой им версии, подчеркивал, что «паши историки о гербах не вспоминают». Поэтому он признавал за исследователями право детальнее разобраться в вопросе о русском государственном гербе («о котором далее испытать оставляю более менее сведусчим»), а также о составляющих его эмблемах.
Легендарные факты лежат в основе записи, сделанной о русском гербе Петром I: «Сие имеет начало свое оттуду, когда Владимир, монарх расписки, свою империю разделил 12 сынам своим, из которых Владимирские князи возымели себе сей герб с Егория, но потом ц. Иван Ва., когда монархию, от деда его собранную, паки утвердил и короновался, тогда орла за горб империи росиской принял, а княжеской герб в груди оного поставил». Здесь проводится мысль об исконности существования русской эмблемы — всадника, поражающего копьем дракона, который Петром I назван святым Егорием. Интересно, что уже в XVI в. это изображение принималось иностранцами за герб Российского государства. В западноевропейских книгах рядом с портретом Василия III, сидящего на троне, помещался гербовый щит с изображением всадника, поражающего копьем дракона. Всадник показан раздетым, иногда — в виде Геркулеса в развевающемся плаще, а порой — в обычной одежде и без головного убора. Подпись к немецкой гравюре XVI в., где всадник в шлеме и воинском снаряжении колет дракона, гласит, что этот герб Великого княжества Московского (Arma Magni Ducis Moschoviae), Есть еще один вариант данного рисунка — скачущий на коне рыцарь топчет поверженного, поднявшего лапы дракона. В качестве герба «Московии» он помещен в европейском гербовнике XVI в. Возможно, для составителей гербовника образцом рисунка русского герба служили отчеканенные в Москве монеты. А на монетах, выпущенных до реформы 1534 г., кстати обращавшихся и после нее, контуры всадника были настолько расплывчатыми и мелкими, что иногда трудно определить, в какой он одежде. На некоторых же экземплярах одежда всадника и вовсе не вырисовывается. По аналогий о серебряными монетами многих западноевропейских стран, несущими изображение государственного герба, всадник на русских деньгах, естественно, мог также считаться гербом.