Страница 59 из 65
Оказалось, испугался, что поругают. Пришёл в домик, поплакал и лёг спать. А утром совесть взыграла.
«Угу, — подумал Иванов, — домовые бы обязательно начали выяснять, где велик. Потому ты на опережение попытался сработать. Маленький, маленький, а не тупой».
Чадолюбивые оборотни верили отпрыску, громко требуя найти и наказать злодеев.
Хорошо знакомый с видовыми возможностями вервольфов, Сергей предложил им прогуляться за ворота и взять след. Но тут его ждало разочарование. После вчерашнего загула, продолжавшегося вплоть до восхода Солнца, носы у гибридов волка и человека работали так себе, на единичку с минусом. Быстрая регенерация организмов помогла справиться с похмельем, но обоняние пока отказывалось входить в норму, фактически скатившись до человеческого уровня.
Специально проверили. Оборотни кое-как чуяли ароматы кухни, но их ощущал и Иванов. Более тонкие запахи перебивала вонь из их собственных ртов, именуемая крутейшим перегаром — не помогла и зубная паста. Дружно каялись:
— Плотно вчера посидели. Почти по ящику на брата вмазали. С пивком. Теперь... вот... Не в форме.
Женщины-вервольфы выпили в разы меньше, но рассуждали эгоистично: «Дети целы, а в лесу опасные неизвестные. Пусть мужчины разбираются».
Опрос домовых тоже мало что дал. Они помнили, как маленький оборотень выехал за территорию, чтобы покататься по дороге, ведущей к шоссе. Дети так часто делали. Машин здесь практически не бывало, асфальт лежал приличный, грибников с охотниками тоже не замечалось. До сего дня никому и в голову не приходило ограничивать невинное развлечение запретами.
С моментом возвращения оказалось сложнее. Юный человек-волчонок умудрился прокрасться незаметно мимо турбазовской братии, после чего сразу отправился в свою комнату, ни с кем не общаясь.
Одиночеству в поездке так же нашлось объяснение: мелюзга рассорилась по какому-то пустяку, сгоряча поклялась больше никогда не дружить и дружно рассыпалась по излюбленным закоулкам, отдавая должное соцсетям в смартфонах.
Приятели молодого вервольфа, кстати, крутились тут же, не осмеливаясь встревать во взрослые разговоры да завистливо поглядывая на виновника происшествия, пережившего, по их мнению, целое приключение. Про конфликт они давно забыли, почти с приплясом ожидая, пока старшие наговорятся и можно будет взять товарища в оборот, чтобы вытряхнуть из него все детали нападения.
Иванов, вникая во всю эту бредятину, не верил ни единому слову пострадавшего, но до поры помалкивал. Обвинять во лжи нужно обоснованно, одних домыслов мало. Тем более, при взволнованных родителях.
Трое в масках на единственный велосипед? С ножом? Ну... допустим. А как они уехали? Один на велике, двое бегом? Куда побежали? Если по дороге, то ещё смешнее. От турбазы до выезда на шоссе около пяти с лишним километров, до ближайшего населённого пункта не менее семнадцати. Глухомань, люди встречаются редко. Куда деваться предполагаемым преступникам? На машине уезжать? Так по бензину дороже выйдет, чем тот велосипед встанет при реализации.
В идеале, конечно, следовало бы допросить малолетку вдумчиво, с Печатью. Но нельзя. Навредит бизнесу. Кому понравится подобное обращение с ребёнком, особенно если ты заплатил за комфорт, спокойствие и сервис внушительную сумму?
Тут требовалась гибкость. Это инспектор понимал, как никто другой, потому решил провести видимость дознания, а на утерянное имущество махнуть рукой, дабы не поднимать лишнюю бучу. Дешевле получится.
Про «неизвестных в масках» тоже что-нибудь наплетёт, предварительно посоветовавшись с компаньоном Ерохой. Он умный. Извернётся, но достойную байку придумает.
Скорее всего, пацанёнок велосипед или сломал, или потерял. Просто признаться в этом боится, оттого и несёт всякую околесицу. Потому и в домик скрытно пробирался — не успел придумать, как половчее соврать. За ночь слепил сказочку, теперь вот слушай...
***
Солидно покивав, Серёга заверил всех присутствующих в быстром расследовании и неотвратимости наказания для злодеев, а заодно распорядился организовать бесплатную баню для всех заинтересованных лиц, переключая их внимание на более приятные вещи.
Сам же, переодевшись в более привычный, городской наряд, настроился прогуляться по дороге. Определиться, что и как. Вероятность реального нападения всегда остаётся, хотя в данном случае она стремится к нулю.
За воротами инспектора ждал отряд домовых. Серьёзных, выстроившихся в колонну по два. У каждого за спиной котомка, а в руках — автомат. У кого немецкий МР времён второй мировой, у кого — наш ППШ. Отдельно, двое, волокли новенький пулемёт МГ-42, дополнительно навьючившись патронными коробками.
Всё оружие выглядело ухоженным, настоящим, явно стреляющим без осечек. Мелкие бородачи — не хуже. Ремни подогнаны, боезапас в наличии, размещён грамотно, с учётом малого роста владельцев. Цепкий инспекторский взгляд отмечал самостоятельно пошитые портупеи, перепоясывающие крепкие торсы домашней нечисти.
Несмотря на низкорослость, домовые смотрелись грозно, навевая ассоциации с матёрым партизанским отрядом.
Предводительствовал Анисий, на правах командира позволивший себе вместо автомата — наган в кобуре до колен. Вышагивал вдоль замерших подчинённых, по-командирски рыча нечто среднее между «Мать вашу», «Втянули животы» и «Распустил я вас».
При появлении Сергея он подобрался, неумелым строевым шагом пошёл навстречу, намереваясь разразиться лихим докладом.
Но не успел. Иванов, устав удивляться многогранности маленьких бородачей, закурил, оценив выправку, и скомандовал:
— Кругом!
Собравшиеся на войну лихо повернулись. Все, кроме парочки с пулемётом. Те, из-за слабой строевой подготовки, устроили вместо разворота непонятную пляску, путаясь в ногах. Анисий, думая, что Сергей не видит, показал им кулак.
— Оружие в оружейку, — продолжали сыпаться распоряжения. — Личному составу занять места согласно штатному расписанию.
Дисциплинированный отряд замер по стойке «смирно», удручённо ожидая последнего: «Шагом марш!»
Боевые действия явно откладывались.
— Хозяин! — вмешался предводитель отряда, спасая боевое настроение подчинённых. — Разбойники ведь! Куда же без оружия!
— Шагом марш! — прозвучало заключительное распоряжение, и под нестройный топот втягивающейся в ворота нечисти инспектор, наконец-то, обратился к Анисию. — Дружище! Я не хочу знать, откуда весь этот арсенал.
— Ну...
— Не перебивай. Я понимаю, что он уже есть и догадываюсь, что видел только малую его часть. Уверен — полностью не сдадите.
— Ы...
— Верю, ни одна собака не докопается, где тайники. И заметь, я не требую показать мне ваши схроны и не спрашиваю, куда вы дели пушку.
— Э... — сконфуженно проблеял домовой, мучительно обдумывая, кто мог проболтаться о спрятанной под административным зданием сорокапятке, с великими трудами добытой через деревенских знакомых. Лично ведь укрывал, ни за что человеку не найти.
Он и не предполагал, что инспектор «бьёт наугад», основываясь на всем известном стяжательном инстинкте Анисия.
Всё ему было нужно к делу пристроить. Всё смазать и укрыть, сохранить на чёрный день. Обезопаситься от чего угодно.
— Охотно верю, воевать вы умеете, — с расстановкой продолжал Сергей. — Только с кем? Какие тут разбойники? В сказку поверил?
Далее на предводителя домашней нечисти вылились все доводы и сомнения в рассказе вервольфа-малолетки, заставляя того ожесточённо чесать в затылке, цокать языком и кротко отговариваться слабостью оперативных навыков.
Иванов же добивал:
— Спасибо тебе, что Ванечку в гранатомётчики не пристроил. Отдельное. Большое. Спасибо.
Удар пришёлся ниже пояса. Проживающий на турбазе юродивый, всеобщий любимец, оберегался от житейских бурь особо тщательно, вплоть до занудства. Его холили, лелеяли, следили, чтобы хорошо кушал и ни в чём не знал отказа. Если отправлялся гулять за территорию — всегда с сопровождением, готовым порвать на клочки любого обидчика. Но Ванечку — на войну? У Анисия это в голове не укладывалось. Они же его нарочно увели подальше, смотреть, как цветочки на дальней клумбе растут.