Страница 65 из 68
Такое со мной было в первый раз.
На самом деле, я считала, что вообще не способна переживать такие эмоции. Глубокие, доходящие до пароксизма.
Да, меня лихорадило.
Лихорадило от него, от его рук, от его дыхания, которое тяжелело с каждым вдохом. От ощущения, как он прижимался ко мне сзади, показывая, насколько сильно возбужден и насколько я – желанна.
Конечно, у меня были мужчины и раньше, но всё, что я переживала с ними было лишь тенью, отголоском чего-то настоящего. Я это чувствовала. И они это чувствовали, считая мне холодной и безучастной ко всему, что происходит в постели.
Я же после нескольких попыток решила, что просто не создана для любви. Есть же люди, которые не умеют петь или фотографировать. Сколько их не учи, а ни Паваротти, ни Картье Брессона из них не выйдет. Наверное, также было и со мной – сколько не ищи любви, а если любить не умеешь, то итог всё равно будет один.
Я умела лишь ненавидеть.
И подделывать эмоции, как некоторые ювелиры подделывали драгоценности.
Но делать так, чтобы они лились из меня чистым щедрым потоком я просто не умела.
А теперь в моей жизни появился человек, который пошатнул мою уверенность в собственной эмоциональной атрофии.
Его руки дрогнули, поддавшись нетерпению и выдав в нем животную неуравновешенность. Такую, когда хочется рвать, грызть, вцепляться в свою жертву. Не знаю, понравились бы мне подобные игры с кем-то другим, но с ним они казались… естественными.
Всё казалось естественным, правильным, единственно верным.
Он возвышался надо мной больше, чем на голову, прижимая спиной к своей груди. Кожа горячая, почти обжигающаяся, в противовес моей, которая умела быть только холодной, как вода. Но вода может быть подвижной, поглощающей. Вода может принять и растворить в себе. И я хотела, чтобы он растворился во мне. Я желала его так, как только способна женщина желать мужчину в первый раз.
Над моим ухом раздалось рычание. Я была так плотно прижата к нему, что от этого рычания завибрировало что-то внизу живота. Я охнула, и закрыла глаза, непроизвольно сжимаясь, пытаясь спрятаться, защититься.
Резко вспомнилась та ночь, когда мы встретились в первый раз. Когда он стоял передо мной, готовый вырвать моё сердце, а я не видела ничего, кроме темноты, сквозь которую мне на встречу неслась погибель.
– От тебя… воняло, – задыхаясь, с трудом проговорила я. В приоткрытый рот затекала вода, которая была настолько горячей, что всю душевую окутал туман.
– Что? – не понял он. Ему тоже не хватало воздуха. – Чем?
– От тебя несло мокрой псиной, – кое-как выговорила я. Внутри всё горело огнем. И я не могла потушить этот огонь, потому что раздувал и контролировал его он. Контролировал своими руками, бедрами, губами, скользящими по моей шее. Кто бы мог подумать, что шея – настолько чувствительное место.
Решив, что больше просто не в силах это выносить, я попыталась отстраниться. Но меня рывком вернули обратно, пресекая любые попытки к сопротивлению.
Его рука соскользнула с мокрой щеки на шею, погладила ключицы и отправилась в путешествие ниже, к мягкому животу, застыв там и не дойдя до самого интимного лишь чуть-чуть. Но именно в этот момент я всем своим естеством прочувствовала собственную незащищенность.
Вернее, я о ней вспомнила. Всю жизнь старалась забыть, а тут – одно движение и все воспоминания на голову, как град.
Мужчина за моей спиной был злым, жестоким и сильным настолько, что в любой момент из его пальцев могли вырваться когти и закончить то, что начали тогда, у дома Фирусы. Но сейчас, держа руку на моем животе, демонстрируя мне мою полную беззащитность, он просил сделать то, чего я никогда не делала и не умела делать – довериться ему.
Доверие через страх.
Полная уязвимость.
Я подняла лицо, взглянула ему в глаза и оказалась в капкане.
Это страсть или безумие?
– Незадолго до встречи с тобой, я подрался с одним волком, – прошептал он мне в губы.
– Зачем?
– Потому что мне так захотелось. Мне захотелось его убить – и я убил, – он улыбнулся, но улыбку эту я не увидела, а ощутила губами, накрывшими мои. Поцелуй был нежным, ласковым, сладким и тянущимся, как патока, но одновременно невыносимо откровенным, говорящим о многом.
Слишком о многом.
Оторвавшись от моих губ, он рывком развернул меня к себе, толкнул к стене, одновременно прижимая к ней собой. Животом я ощутила красноречивую твердость, которая буквально взорвала мой мозг желанием. Настолько мощным, что перед глазами заплясали разноцветные огоньки. Обняв моё лицо ладонями, он погладил большими пальцами подбородок и сказал, улыбнувшись краешками рта:
– Хочешь уничтожить Совет? Знаю, что хочешь. Когда в секрет посвящены двое – это уже не секрет. А ты кровожадная… Знаешь, как я понял? У тебя глаза акулы на охоте. Восхитительный взгляд! – я увидела в нем восхищение, близкое к поклонению, которое впервые за долгое время немного ослабило чувство вины. – Я сделаю это для тебя. Тебе ведь нужна армия? Я соберу её для тебя. Лучшую армию, какую только видел мир. Я – ягуаретта, в этом нам нет равных.
– Армия? – с губ сорвался горький смех. – Мне не нужна твоя армия! Я всё могу сама!
– Ты хочешь на трон? – оборотень легонько, но требовательно встряхнул меня.
– Хочу, – честно ответила я.
– Я дам его тебе. Но только с одним условием, – его взгляд пробивал насквозь, подавлял и требовал подчиниться. Он был готов весь мир выстелить перед моими ногами, но сама я должна была признать его власть над собой.
– Каким? – шепотом откликнулась я, боясь даже моргнуть.
– Я хочу тебя. Всю, без остатка. Хочешь власть? Ты её получишь. Я дам её тебе. Но взамен я получу тебя. Не торопись с ответом, а сперва запомни вот что – я никогда не уступаю. И никогда не позволю забрать у меня то, что считаю своим. Если не смогу завоевать тебя, то… я уничтожу тебя. Помни об этом.
Я смотрела в его золотые глаза и думала о нас, как о паре.
Возможно ли это?
Если да, то наша история не будет трогательной, чистой и прозрачной, как стекло. Она будет подобна канкану на минном поле. И всё же… шанс пережить бурю стоил того, чтобы рискнуть и станцевать.
Он еще раз коснулся моих губ в мимолетном поцелуе, а после отворил створку душевой кабины, схватил полотенце, намотал его и вышел.
Я осталась одна.
Несколько минут просто смотрела, как льется вода из лейки, мелкими брызгами орошая воздух и наполняя его влагой.
Говорят, ненависть создает лучших любовников.
Выключив воду, я, мокрая и голая, роняя на пол водяные кляксы вышла из ванной и пошла на звук заигравшей музыки. Дом, в котором обитал оборотень и куда привез меня после собственноручно подстроенной аварии, вытащив из перевернувшегося джипа, был новым, недавно отстроенным. В нем еще витали отголоски строительных запахов – штукатурки, клея, краски.
В комнате, на дорогом белом диване сидел ягуаретта. При моем появлении он поднял лицо и пронаблюдал за тем, как подойдя, я забралась ему на колени, усевшись поверх бедер. Тело златоглазого напряглось, отреагировав на касание кожи, на тесную близость.
– Зачем тебе это? – спросила я, чувствуя, как то, что было подо мной начало вновь стремительно увеличиваться в размерах. – Зачем тебе я?
Его рука накрыла мою грудь, с наслаждением стискивая и вырывая стон из горла.
– Просто потому что хочу.
Добившись, чего хотел, он разжал пальцы и потянулся вверх, к волосам. Обернув мокрые пряди несколько раз вокруг ладони, он дернул, вынудив запрокинуть голову назад и приникнув губами к шее.
Первым инстинктивным порывом было защититься.
Ладонь сама уперлась в его плечо в попытке оттолкнуть. Но он лишь улыбнулся мне в шею, не сдвинувшись ни на миллиметр. А после положил свою ладонь поверх моей, будто подталкивая осознать и принять, насколько я слабая и маленькая в сравнении с ним.
Это там, под водой, я была повелительницей стихии, а здесь, силой был он.