Страница 8 из 12
Мы вышли из здания, окруженное толпой зевак и подоспевших журналистов. Одни уже брали интервью у опрошенных соседей, другие направили камеры на ревущую девчушку, которую тщетно пытались успокоить её подруги, – наверное, друзья жертвы.
Я дернул Тони за рукав, и кивнул в сторону проулка.
– Нужно проверить.
Мы обогнули здание, скрываясь от объективов, и остановились около пожарной лестницы.
– Ты видишь окно квартиры? – Спросил я у напарника.
– Вроде да, но его закрывает лестница.
– В том то и дело. Как убийца увидел, что оно открыто?
Проезд был узкий, зажатый между домами, с дороги окно тоже не разглядеть.
– Увидел свет? – Предположил он.
– Примерно в это время мы с тобой сидели в кафе. Шел сильный дождь. Ты часто задираешь голову в ливень?
– Я понял к чему ты клонишь, – он знал куда идти.
– Это логично.
– Это лишь предположение. – Осадил меня напарник. – Криминалистам лучше знать.
– Ты прав. Поехали.
– Куда, шеф? – Спросил Тони, копаясь в карманах в поиске ключей от машины.
– Едем в участок, нам ещё её бывшего допрашивать. По пути заскочим в больницу, она здесь недалеко. Проверим как там Селина.
– Как скажешь.
Когда мы садились в машину, мне позвонил Адам.
Почему-то я знал, что он хочет мне сказать.
В 10.49 утра Селина Гленмарк скончалась от потери крови в реанимационном отделении окружной больницы.
Я нажал на красный значок на экране телефоне, заканчивая разговор, и дисплей высветил последнюю открытую фотографию. Селина грустно улыбалась, глядя прямо на меня.
Я оставил допрос парня Селины на Тони, сам же переключил монитор на камеру в допросной и копался в первых подоспевших отчетах, одновременно слушая показания подозреваемого.
Парень ничего не знал. Он жил с родителями, у него было алиби, он сдерживался, чтобы не зареветь, да и выглядел туповатым. Нет, не он.
Но отработать было нужно, поэтому Тони давил его как мог, обещая все круги ада по очереди и второпях, пока не подоспел адвокат.
Я же зарылся в бумаги, словно Вомбат в свою нору, и рыл, рыл. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я найду зацепку, как крючок рыбу. В идеале я хотел часов в 5 вечера уже ехать домой к Джессике, пока патруль едет проверять адрес маньяка.
Я сидел за своим столом, всматриваясь в экран второго монитора, прокручивая отчеты, а вокруг творилось черт знает что. Участок кипел работой, разрывались телефоны, люди в синих рубашках сновали между столами, толкались и кричали. Кто-то сказал, что хаос – это порядок, который мы не понимаем, и может этот умник и прав. Для меня это был обычный день, со временем к этой суете тоже можно привыкнуть. Наушник наигрывал мне Джонни Кэша, и мне было наплевать на то, что творится за границей моего рабочего пространства.
Я откинулся в кресле и закурил, задумчиво пуская струйки дыма в потолок. Мысли буксовали на одном месте, как койот из мультфильма, пальцы бесцельно отбивали ритм по столешнице, то и дело, натыкаясь на папку с документом или забытую записку. На моём столе тоже царил его величество бардак, в котором разобраться не мог даже я, – горы старых документов, отчетов и разбросанные скрепки, плохо вытертый след от бургера, кофейный осадок на кружке, пепельница, утыканная бычками, таблетки непонятного происхождения без упаковки…
Соседний стол был абсолютной противоположностью и принадлежал Тони, – тут и фотография любимой и тщательно разложенные по файлам дела и игрушечный шеви прямо под монитором, и идеальный порядок в канцелярии. Когда-то мой стол тоже был таким.
Задумавшись, я сам не заметил, как беспорядочный ритм, что я набивал, начал меняться на связанный такт, а вернее на слаженные и запрограммированные движения. Я скинул наушники, и попытался наиграть ещё раз, – верно, я играл мелодию на невидимом пианино. Еc-Еb-Ea, Еc-Еb-Ea, Еc-Еa-Eb, Eb-Ea-Eg, Eb-Ea-Eg, Eb-Eg-Ea, Ea-Eb-Ec, Ea-Eb-Ec, Ec-Ea-Eb, Eb-Ea-Eg, C—B-G-B-A.
Мелодия, которая доставала меня с утра. Теперь я должен был выяснить, где я подцепил этот аудио вирус.
Мелодия тут же навеяла мне воспоминания о рисунке на стене, который мы нашли, за тем старым шкафом. Желая рассмотреть его поподробнее, я неожиданно обнаружил, что фотографии рисунка ни в одном из отчетов не было.
Я тут же позвонил Маркусу, специалисту, который и высылал мне отчеты.
– Мм... Странно… – Пробормотал тот, в ответ на мой вопрос о рисунке. – Вроде что-то припоминаю, лежал где-то на столе. Я точно не переслал тебе его фото?
– Точно. Его в отчете нет.
– Да, я видел что-то вроде. Точно видел.
Маркус сегодня был заторможен. Впрочем, как и всегда. Парни из отдела криминалистических экспертиз только и должны были, что задротить в бумажках, а они и с этим справиться не могли.
– Нашел. – Сказал Маркус. – Барни отложил его в папку “несущественные и возможные улики”.
– Он жопой думал? – Возмутился я.
– Видимо, решил, что рисунок был на стене ещё до убийства. Ты же знаешь, сколько фотографий только по одному делу приходится фильтровать.
– Вышли фото мне, и пробей базу по всему штату, может кто-то натыкался на эту картину прежде.
– Может по соседним участкам для начала?
– По штату. – Рявкнул я и положил трубку.
Немного позлившись, я углубился в работу, тщательно просматривая материалы дела.
Никакой связи между жертвами не нашлось, и если бы не злосчастный порез на лице, никто бы и не связал убийства между собой, и логично было предположить, что раскрытие дела Селины не приведет меня к желаемой цели, но почему-то я не мог просто отложить его в сторону.
Может быть, мне не давала покоя рана на груди, что была так схожа, или тот факт, что обе жертвы умереть этой ночью не должны были. Не было мотивов, причин, ни одного основания для их смерти. За ней не следил неудачливый ухажер, он не был должником мафии, она недавно вернулась из отпуска во Флориде, он купил абонемент в спортзал. Предпосылок не было…
Тони похлопал меня по спине и упал в своё кресло, напротив моего.
– Он что-нибудь сказал? – Спросил я, выключив музыку.
– Ни-хре-на! – Эмоционально ответил он. – Влад, я не собираюсь больше здесь торчать, – я встал посреди ночи, насмотрелся на мертвеца без лица, познакомился с бомжом Барри, напился просроченного молока, и бесцельно проговорил с этим плаксой. Я устал и хочу есть. – Протараторил он.
– Езжай, я не голоден. – Ответил я тихо, потирая переносицу. Болела голова.
– Точно? На Глос-стрит есть хорошая закусочная, и не будет толпы копов в очереди как в нашей столовой.
– Точно. Езжай.
– Окей. – Он вскочил и схватил свой плащ. – Я подъеду к вечеру, может, к этому времени будут результаты экспертизы.
– Хорошо, я пока покопаюсь, если что-то интересное вечером найдешь, позвони.
Тони отсалютовал и легкой походкой прошагал к выходу, беспечный в этом сумбурном море, как дельфин среди сельди.
Я остался без обеда, но желания есть, и правда не было. В такие дни у меня работала голова, а не желудок.
Я продолжил тщетно искать упоминания о найденных отпечатках, следах оружия на телах, кожи под ногтями, но ни одна из экспертиз пока не могла дать мне ответов. На почту сыпались отчеты о допросах потенциальных свидетелей, соседей, знакомых, родственников, бывших партнеров жертв… Пустота. Но я не сдавался и усердно копал.
Никто из допрошенных не сказал ничего связного или полезного. Даже намёка не было. Те, кто мог что-то слышать, – не слышал, те, кто мог дать информацию о том, почему именно их знакомый оказался в морге, – лишь беспомощно разводили руками. Никакой связи, никаких мотивов, никаких теории, почему это произошло.
Я сравнил отчеты о причине смерти двух жертв. Согласно осмотру, рана на груди Селины могла быть нанесена тем же орудием, которым прикончили ковбоя. Порез на её лице в точности повторял маску первой жертвы. Убийца успел провести лезвием по лбу, обвести волосы на висках и сделать длинный надрез по щеке. У меня сомнений не было – он хотел освежевать и её.