Паранойя. Маскарад

Комната тонула во мраке, лишь блестящий стол из нержавеющей стали и обнаженное тело на нём ярко выделялись в ореоле света.

– Эй, есть кто? – Крикнул я в темноту.

– Сейчас, одну секунду..

Справа послышался щелчок выключателя, и в глаза ударил яркий белый свет. От столь резкой смены у меня закружилась голова, и я оперся спиной на стену.

– Привет, Влад.

– Привет, Майк. – Ответил я, потирая переносицу двумя пальцами. – А где Пьер?

– Будет ближе к обеду. Обойдемся без него в этот раз.

Майк был худым и высоким азиатом лет двадцати пяти, ассистентом нашего незаменимого Пьеро Клауса, старого дерьмоеда, что любил бурчать и запрещал мне курить при вскрытии.

Майк уже нацепил белый халат, застегнул его на все пуговицы и раскладывал на тумбе-каталке инструменты.

– Ну что, приступим? Я уже полчаса как всё подготовил. – Сказал он нетерпеливо.

– Куда-то торопишься?

– Домой, конечно же. У меня сегодня больше “пациентов” нет. Вчера купил на распродаже Бог Войны, ещё даже играть не начинал.

– Не смею более задерживать. Давай, режь.

– Халаты, как всегда, на стене. – Кивнул он.

– Не, обойдусь.

– Ну, тогда ты должен знать, что с белой рубашки кровь легче смывать, если положить её предварительно в холодную воду.

– Угу, спасибо за справку. Мне оно особо не нужно, – его кишки разглядывать, я так, в уголке постою. – Сказал я, доставая сигареты.

– Хоть вентиляцию включи. – Майк уже катил свою тумбу к столу.

Я щелкнул по панели на стене и комната наполнилась гулом вентиляторов, дышать стало как-то легче.

– Итак, – Коронер привычно достал рабочий телефон из кармана и включил диктофон, – жертва Джон Доу. Среднего возраста. Пол – Мужской. Жертве… – Он замялся, не зная, как описать ситуацию. – Лицевую часть черепа освежевали. Глубокий и тонкий порез вплоть до челюсти.

– Каким инструментом произвели операцию? – Спросил я.

– Судить сложно, скорее всего, скальпелем или бритвой. Порез кривой, работал не медик, но убийца знал, что делать и где резать. Не мешай… – Он выдохнул и продолжил. – Лицевую кожу вывернули и пришили к черепу. В груди глубокая рана, удар был нанесен один раз, острым загнутым предметом.

– Нож?

– Нет, диаметр слишком широкий. Кол, прут… Что-то вроде, после замеров дам более полную информацию.

Я курил, наблюдая, как Майк порхает над телом, как азиатский ангел смерти.

– Красные тонкие полосы от жгутов на кистях и голени, без ткани. – Продолжал констатировать он. – Его связывали, но не веревкой. Возможно, резиновый жгут или провод. Ногти поломаны, на указательном пальце правой руки сорван вовсе. Под ногтями грязь, занозы, больше ничего обнаружить не удалось.

Он сложил образцы в отдельный герметичный пакет и продолжил осмотр.

– На теле несколько ссадин, мелких порезов, большая гематома на боку в области печени… – Бубнил он в свой диктофон.

Он всё собирал пинцетом волокна и волоски, складывал в отдельные пакеты для вещдоков, посыпал порошком и высветил три размытых отпечатка на шее и плече жертвы. Пока что это была самая большая зацепка в этом деле.

После осмотра он сделал разрез от груди к животу, и отвел плоть в сторону.

Запахло кровью и спиртом, меня опять замутило.

– Таак… – Майк копался в бедолаге Доу, засунув в него руки по локоть. – Что тут у нас… Хм, а вот это странно.

– В чём дело? – Спросил я, но ближе к столу не подошёл. Слюна во рту стала вязкой и противной, вкус выпитого полчаса назад кофе отдавал горечью.

– Сейчас, минутку. – Патологоанатом зажужжал электропилой. – Ну, в общем, сердце не повреждено, то есть он умер не от самого удара. Внутреннее кровотечение есть, но удар был неглубоким, он даже не пробил рёбра.

– Тогда, как он умер?

– Это вопрос. Болевой шок, препараты, что ему вкалывали, все это могло быть повлиять на причину смерти. Все органы выглядят нормально, мне нужно взять образцы из желудка и печени и переходить к черепу, а это значит придется снимать это вот творение. – Он показал на вывернутое лицо.

– Пожалуй, давай без меня. Отчет потом скинешь на почту.

– Да, без проблем, Влад. Извини, придется повозиться.

Я облегченно выдохнул, покинув морг. Сегодня не тот день, чтобы наслаждаться всеми преимуществами некропсии. Кое-что я все-таки узнал, но от этого картина только стала более туманной.

Здороваясь по пути с приходящими на работу коллегами, я поднялся по коридорам, к камерам для задержаний. Постоял возле кулера, выпил несколько пластиковых стаканчиков воды, дожидаясь Тони. Тот пришёл злой, ругаясь сквозь зубы на тупых детей, что с каждым годом наглеют всё больше. Я не стал его допытывать по результатам, если бы что-то интересное всплыло, он бы сказал. Сейчас нужно было допросить мистера Бомжа.

Что за прекрасный день.

Как и подобает бездомному, он вонял. Вонял немытым телом, перегаром, испражнениями, болезнью и зависимостью.… От него несло нечистью и бессилием, но более всего нос резал запах страха. Глядя в его бесцветные глаза, я сразу понял, что он знает, почему оказался здесь.

– Итак, мистер… – Тони морщась отодвинул стул подальше от свидетеля и сел, отстранившись. – Как звать-то?

Я, молча, встал у стены, разглядывая бедолагу.

Неряшливая борода, больная кожа, залысины от лишая, старый тулуп с помойки и рваные штаны со стоптанными ботинками. Стандартный набор любого опустившегося на дно.

– Барри. – Покорно ответил тот трясущимися губами. – Меня зовут Барри.

– Тебя что, ломает, Барри? – Спросил Тони. – Выглядишь не очень.

Барри соизволил промолчать.

– Расскажи, что произошло ночью. – Сказал я. – Что ты видел и слышал.

– Ничего, сэр. Ничего не видел. – Пробормотал Барри. – Я спал.

– Если будешь и дальше врать… – Начал я.

– Я тебя отправлю в изолятор, мой вонючий друг. – Подхватил Тони. – Там ребята тебя отработают, и бить будут до тех пор, пока ты не превратишься в один большой рибай. Днями тебя лупить будут.

– Потом за неимением других подозреваемых, мы повесим убийство на тебя. – Продолжил я. – Скажем прессе, что бездомный наркоман совсем спятил и зарезал невиновного парня. Может, и благодарность получим. Ты же знаешь, мы копы так часто делаем. Думаешь, очень нам нужно возиться с этим дерьмом каждый день?

– Я не убивал. – Прохрипел Барри. – Не я!

– Рассказывай давай Барри. – Давил Тони. – Мне не очень-то хочется мараться о тебя.

– Я, я… – Бомж начал запинаться.

– С самого начала Барри. Как ты оказался в том доме? – Спросил я.

– Я там сплю уже недели две. – Хрипел он. – Пришёл вечером, совсем пустой. Я три дня ничего сильного не принимал, клянусь! – Он в отчаянье ломал руки. – Меня трясло, – в заначке осталось грамм двести самогона. Выпил, лёг на топчан и уснул.

– А потом? – Давил я.

– Среди ночи проснулся, услышал эхо. Крики или стоны, не разобрал. Шум разносится сильно, стены же пустые. Подумал опять эти дети поширяться пришли или… выпить… Как бывает…

Я достал сигарету, протянул ему. Он выхватил её, жадно затянулся от поднесённой зажигалки и закашлялся.

– Фух… – Барри выпустил дым изо рта, ещё несколько раз затянулся и продолжил. – Думал дети опять пришли, бывает такое. Шумели, шумели, кричал кто-то… Решил пойти посмотреть, если у них есть что, может и мне перепадёт. Не дети то были. Не дети.

Он дернулся и опустил руки на стол, посмотрел отстраненно мимо меня.

– Видел его. – Продолжил Барри. – Длинный, тощий, в чёрном весь. Я спустился на пролёт, а он на лестничной площадке стоит. Не двигается. Меня ждет… А из коридора вой жуткий, будто свинью режут. – Он трясущимися руками поднёс сигарету к губам, затянулся, не чувствуя, как обжигается. – Я встал, и пошевелиться не могу. Как будто заморозили меня. А потом он повернулся и посмотрел на меня… Так посмотрел, что… не знаю, как сказать.

– Так ты видел его лицо, Барри?! – Воодушевился Тони. – Опиши его!