Страница 18 из 25
Портакианец причмокнул, фыркнул и подставил стакан под новую порцию ядреной зелени, чем бы она ни была. Никто при этом на нас с Эйтн не обращал ни малейшего внимания. Если б я не был уверен в обратном, решил бы, что нас нарочно игнорируют. Впрочем, во всем можно найти пользу. Особенно, если знаешь, с какой стороны подойти.
Будучи прирожденным элийром, я не мог отказать себе и по привычке не прощупать ментальный фон стариканов. Те струйки Теней, что незаметно проникали в чужие головы, сплетались там с серым веществом и перемешивались с электрическими импульсами, рождавшими мысли, а потом, так же незаметно вынося их наружу, покорно текли в мои раскрытые ладони, вызывая легкий зуд у той, что с ожогом.
Само собой, там не было ничего интересного. Два старых товарища коротают погожий денек на условно свежем воздухе за партией в зэтнет. Разве есть что-то банальней? И все же в том, что из всего многообразия мест, где неплохо отдохнуть с дороги, Эйтн выбрала именно эту беседку, могла найтись какая-то логика. Вспомнились ее слова о том, что Кукольница когда-то служила лакеем на исследовательском судне. Что, если и после побега, она не слишком изменила своим привычкам?
Покосившись на то, с каким удивительным недовольством на, казалось бы, совершенно неподвижном лице механическая служанка наполняет третий по счету стакан, я не смел рассчитывать на такую удачу. Слишком уж удобно и просто все получалось. Складно даже. А потому ничуть не правдоподобно.
Но тут я услышал или, точнее, уловил фразочку, которая сопровождалась таким ярким зрительным образом, что истолковать ее двояко было попросту невозможно. Портакианец обронил:
– Не тем я нынче занимаюсь. Ох, не тем. Какие-то игрульки затеял. Ну а куда деваться? Если бы эта риоммская падла не пыталась влезть со своими советиками, я бы так и служил на границе, а вовсе не сходил бы с ума от безделья. Лейрова пропасть! Вот тебе и удружила!
Тени помогли увидеть в словах старика смысл, который в ином случае попросту ускользнул бы. Они показали мне обрывки его воспоминаний, кусочки прошлой жизни, о которой он теперь так отчаянно сожалел. Там были фрагменты космического боя, в котором старику когда-то довелось поучаствовать. Деталей я не разобрал, но в том, что стычка случилась нешуточная, сомнений не возникло. Затем видение перескочило на нечто очень далекое от космоса и полетов. Портакианец оказался где-то посреди темной пещеры, один, окруженный лишь жуткими клацающими звуками, раздававшимися со всех сторон сразу. Он был явно напуган, а крошечный фонарик, зажатый в руке, никак не разгонял жуткого и промозглого мрака. Потом видение снова переменилось, и на этот раз я стал очевидцем короткого разговора между хозяином воспоминания и неким гротескного вида роботом, как будто бы собранным из множества совершенно не подходящих друг другу частей. Самой беседы я слышать не мог, но по эмоциональному окрасу видения, понимал, что старик в дикой ярости. Он в западне. Как насекомое, пришпиленное к предметному стеклу – еще живое, но без возможности куда-то вырваться. А робот тот, урод, каких мне в жизни не встречалось, с массивной головой в форме блюдца и громоздкими манипуляторами на бочкообразном торсе лишь зловеще помигивал алыми огоньками…
– На что ты так смотришь, парень?
Я не сразу сообразил, что вопрос предназначался мне. Целиком растворившись в видениях, навеянных Тенями, я не заметил, как начал беззастенчиво пялиться на пузатого старика.
– Э-э, – я заморгал, пытаясь прогнать остатки морока. Обожженную руку будто драконьим дыханием обдало. – Извините. Просто задумался.
– Крепко, должно быть, задумался, а? – подхватил зеленобородый, с улыбкой наблюдая за тем, как я размахиваю ладонью, пытаясь погасить невидимое пламя. – С минуту уже стоишь тут как истукан. Вон, даже подружка заскучала.
Я растерянно оглянулся на Эйтн, которая вела себя так непринужденно, будто все происходящее ни капельки не выбивается за пределы нормальности. Она смотрела в противоположную сторону, где парочка подростков беззаботно резвилась в фонтане. В голове мелькнула догадка, что ее знания об этом месте и разумниках, его населявших, куда обширней, чем она хотела показать.
– Ничего, – проговорил я, стараясь не замечать непривычного жжения. – Ей не привыкать. Когда путешествуешь с планеты на планету, а там сутками копаешься в древней пыли и грязи, надеясь отковырять хоть какой-нибудь черепок, к скуке начинаешь относиться философски.
Старики тут же оживились. Даже роботесса с бутылкой обратила на меня точки фоторецепторов. Боль в руке неожиданно отступила.
– Так вы исследователи? – Портакианец подозрительно сощурился. – Ученые или как?
– Вроде того, – уклончиво ответил я и, будто бы невзначай, помаячил футляром с армиллой. – По правде говоря, мы только что возвратились из одной долгой экспедиции. Прошла она не то чтобы гладко, но кое-что любопытное отыскать все же удалось. А потом один знакомый, сказал, что в Алом квадрате найдутся знатоки, которые помогли бы продать эту штучку подороже.
– А, – разочарованно откинулся на спинку скамейки портакианец и припечатал: – Мародеры.
От такого количества желчи я аж поперхнулся.
– Прошу прощения?
– Что ж тут непонятного? Мародеры! Крысы помойные, которые шастают по развалинам в поисках того, что плохо лежит. Ученые, ага, как же. Мусорщики! Расхитители могил, вот кто вы! Да и риоммцы к тому же оба, да? Если присмотреться, мордашка-то смазливая так и отдает их фирменной заносчивостью. А красотуля твоя так и вообще будто прямиком с Мас Пирей сюда вынырнула. А, спрашивается, зачем? А потому что дома-то за такие дела быстро прикроют. Но тут-то Тетисс! Тут нравы другие, да? Правильно я рассуждаю?
Честно говоря, я понятия не имел, кому конкретно он задал этот вопрос, но на всякий случай поспешил заверить:
– Да никакие мы не мусорщики! И расхищением могил тоже не занимаемся. Мы что-то вроде коллекционеров, и нам нужен опытный оценщик. – Для пущего эффекта я подкрепил свои слова Тенями и, сквозь новый приступ боли в руке, обезоруживающе, как хотелось верить, улыбнулся. – Вот, собственно, и вся задачка.
Портакианец заметно присмирел (да и как иначе, когда сами Тени подавили всю его страсть), а вот его напарник по игре – зеленобородый Аппасориди, – приметил:
– Но то, что вы оба – риоммцы, не отрицаешь?
Я пожал плечами:
– Это было бы глупо.
– Не люблю риоммцев, – буркнул пузатый.
– Никто не любит, – поддакнул я, стараясь незаметно почесать ладонь о брюки. – Но себя не перепишешь.
Аппасориди усмехнулся, но по-доброму.
– Пожалуй, – протянул он. – Впрочем, я, в отличие от моего дорогого приятеля, стараюсь оценивать разумников по их личным качествам, а не за происхождение. Но людей, вроде меня, тут не так уж много. А потому, на всякий случай, постарайтесь не выпячивать свою инаковость. Вполне может статься, ваш визит привлечет излишнее внимание, которое, как мне кажется, пойдет вам обоим совсем не на пользу.
Я уставился на зеленобородого, не зная, что ответить. Слова его звучали довольно дружески, однако некий оттенок угрозы в них так и сквозил. Как если бы этот Аппасориди сам с трудом верил в то, что только что сказал. Как будто…
– Не надо пытаться искать в моих словах двойной смысл, молодой человек, – оборвал меня на середине мысли старик. – В них нет ничего, кроме искреннего беспокойства за ваше пребывание в нашем славном городе. Желаете показать свою безделицу специалисту? Для этого вам следовало бы спуститься на уровень ниже. У Ядра найдется немало магазинчиков, чьи хозяева могли бы заинтересоваться вашей… находкой. У меня есть знакомый в лавке Колтани. Могу организовать вам встречу. Полные карманы блестяшек вам это, конечно, не даст, но зато решит проблему, это уж точно.
Я чуть склонил голову к плечу.
– Спасибо, но мы лучше поищем что-то поближе.
– Как угодно. – Аппасориди пожал плечами и повертел в руках игральную фигурку, которую подхватил со столика. Фигурка представляла собой вырезанную из настоящего дерева горбатую старуху в рясе и глубоком капюшоне. – Желаю удачи в поисках.