Секрет китайской комнаты

Тем временем на фоне Исао и Сатоши обменивались крепкими мужскими рукопожатиями.

— Ну ладно, ребятки, не затягивайте, — брякнул босодзоку, чей голос звучал намного более дружелюбно, чем могло показаться. — В машине куча стволов, хватайте, что надо, и шевелитесь.

О-о-о, это как те отвратительные шоу по кабельному, где девчонкам подбирали шмотье, только вместо модного клуба они торчали на пристани, из модельера у них была разве что страшная как жизнь собака, а платья заменили на гранаты. Ну, неплохо. Первым же делом Кичиро потянулся за катаной, чувствуя, что Ханами оценит. Да и неплохо он так справлялся с нею в подземельях, учитывая, что он только швырнул ее… Гм. Но зато попал!

Братки Исао тем временем с восхищением осматривали их четвероногого товарища.

— Собака! — пискнул Синдзи, и громила потряс головой.

— Это не собака, я видел собак, — затем обратился к Сатоши. — Че, много жрет?

— Всех, кто задает идиотские вопросы. Все, девочки, не расшаркиваемся!

Тем временем Шепот доложила: все основные помещения были на второй палубе, куда и вел трап. Вероятно, заложники могли быть в контейнерах.

— Значит, швыряем туда взрывчатку! — обрадовался босодзоку, и Шепот зло замигала визором. — Что, нужны живыми? Ну блин..

Шепот нашла корабль, но не точное местоположение на нем, и, стоило Кичиро лишь подумать (и озвучить) предположение, что на корабле могут быть и другие пленники, и было бы неплохо их спасти, он получил говна за шиворот от Кагуры; Сатоши же задумчиво поскреб подбородок и похлопал свою животинку по холке.

— Может, их Сакура выследит, а?

Все вместе они покосились на трап, где дежурило несколько человек.

Да уж, искренне посетовал Кичиро, не повезло ребятам. Если бы он увидел, что на него несется что-то вроде Сакуры, он бы срочно сиганул в воду и больше никогда в этом месте бы не появлялся.

Он с тоской взглянул на Шепот, полностью скрывшуюся под камуфляжем и нырнувшую в темноту. Хорошо было бы проскользнуть точно также. Но особого выбора у них не было, а потому только вперед и в бой.

Сакура со старанием обнюхала дробовик Кайто, выданный Годо, и затем шумно выдохнула. Наверное, взяла след? Кичиро понятия не имел — он видел животных только в старых передачах, а потому имел весьма слабое представление о том, как те должны были себя вести. Она первой направилась вперед: броня ее прилегла плотнее, цокот когтей исчез, а глаза потухли, отчего в дожде она почти затерялась.

Три. Два…

— А-а-а-ай, блять!

Раздалось смачное «чавк», а потом один «Одокуро» завизжал, когда у него на руке повисла Сакура.

А вот и сигнал.

Они ринулись вперед: следом Сатоши выстрелил из дробовика в ближайшего парня, что явно не ожидал подобной делегации к ним в гости (за что и поплатился дыренью в груди). Исао выстрелил, Кичиро не был уверен, что тот попал, потому что сам напрыгнул с катаной на оставшегося в стороне, ошалевшего от такого происшествия. У его предполагаемой жертвы в руках была бейсбольная бита, они сошлись в клинче, ненадолго: Кичиро был сильнее, и от неожиданности удара, бедолага получил своим же оружием прямо себе по голове. Ой, звук какой, не зря говорили, что голова у всех бандитов была пустая.

Блин, у Ханами это получалось получше…

Мимо пронеслась пуля: дружки Исао тоже времени не теряли. Один из «Одокуро», оставшийся не у дел, выпустил когти и бросился на Годо, но не успел даже звука издать, как перед тем, словно из-под земли, вырос Синдзи и снес выстрелом голову.

Кичиро обернулся — и едва отшатнулся, когда мимо него пронесся кулак Исао, разбивший биту недобитого «Одокуро» вдребезги. В голове вдруг почувствовалось возмущение, вестимо, Ханами, и Кичиро замахнулся — сильно, и ударил по шее. Заскрежетал металл, и, следом, чужая голова полетела за борт к остальным своим товарищам.

Тем временем Сатоши выстрелом добил жертву Сакуры, оставив у той на память симпатичный сувенир в зубах — чужую руку.

— А ну брось! Фу, фу!

И все это — в тишине. Ну, почти. Не зря же у них глушители.

… почти стелс, да?

Тела они спихнули в воду; затем пошли следом за Сакурой. Вперед, в черное нутро «Бакэ-кудзиры».

Пробуждение было тяжелым.

Все болело. Конечности словно налились свинцом. Каждый новый звук отдавался ужасающей пульсацией в голове, удар за ударом — бам, бам, бам, отчего хотелось закрыть уши руками и не слышать, ничего больше и никогда. Но больше всего болел живот, мучительной тянущей болью в том месте, куда вонзили нож.

С трудом Хэби раскрыла глаза.

Ничего не изменилось. Они были все в той же комнате. Раны были обработаны, грубо. Огромных сил ей потребовалось, чтобы поднять взгляд и посмотреть на Кайто с замотанным коленом. Если они отсюда выберутся, хромать он будет долго. Впрочем, если им все же удастся… это будет меньшая цена, какую они смогут заплатить.

— Ну что, все? Пришли в себя, ребята?

Голос Ханзе вызвал только больше головной боли.

Замолчи. Замолчизамолчизамолчи. Не говори ничего, заткнись. Дай прийти в себя.

— Алло? Слышите меня?

— Молчание, — раздался хриплый голос рядом, — знак согласия, не слышал, что ли?

— Хорошо. Хорошо! — с энтузиазмом Ханзе потер руки. — Давайте повторим еще раз: на кого вы работаете?..

Но вновь — тишина.

Ничего. Скоро ему надоест. И тогда они смогут отдохнуть. У них будет целое посмертие на то, чтобы этим заняться, и никто, даже такой человек, как Ханзе, не сумеет их оттуда вырвать. Ведь смерть была чем-то твоим, личным, и никто не мог проникнуть за ее врата и вытащить тебя на белый свет вновь.

— Понятно…

Разочарованно цокнул.

Следом, чужая рука схватила Хэби за лицо и заставила поднять голову. Между пальцем у него был зажат нож, уже чистый.

— Твой вариант?

— Нахер сходить, такой вариант.

Да, Ханзе был прав. Пустые угрозы были признаком отчаяния. Но у нее уже ничего не осталось. От пустого молчания только больше кипело что-то внутри, а таким образом… Ну, это хотя бы его бесило. Тоже приятное зрелище.

— Кайто?

— Нахер иди.

Лицо Ханзе на секунду приняло озадаченный вид, восхитительное зрелище, в самом деле, но затем он пожал плечами. И занес нож.

В следующую секунду полоснул им прямо по глазам. Не будь у Хэби аугментики, она бы заорала, но искусственные глазные яблоки не ощущали боли (в отличие от порезанной переносицы, но, в самом деле, на фоне ноющего живота даже эта вспышка боли показалась почти незаметной, незначительной). В эту же секунду все потемнело, а по лицу полилось что-то теплое, горячее. Кровь.

Глаза закоротило.

Как же больно. Как же больно.

— Так… — судя по голосу, терпение у Ханзе подступало к концу. — Раунд третий. Что мне сделать в этот раз? Нет-нет, я понимаю, в нашем двадцать втором веке все так легко заменить, все поменять! Вот, я вырезал ей глаза, а ведь они даже не настоящие, мать вашу. Нужно только немного потерпеть, да? На это вы рассчитываете?

Боже, как же больно. Как же больно…

Голос Ханзе сорвался на крик:

— Да, я спрашиваю?!

Судя по шороху одежды, развернулся. Последовал удар, по лицу, и Хэби тихонько заскулила, чувствуя, что теряет самообладание.

— Я жду ответа.

Нет. Ты ничего не добьешься. Смирись.

— Хорошо… — Ханзе нетерпеливо запыхтел, судя по звуку шагов, вновь начав кружить по комнате. — Никаких проблем, окей-окей. Так, ребята!

Щелкнул пальцами. Раздались глухие удары, видимо, кто-то бил Кайто. Если бы она только могла видеть…

Но видел Кайто.

Видел, как Ханзе взял со стола аккуратный длинный штырь с молотком, угрожающе сверкнувшие под тусклым светом лампы. Подошел к Хэби и с улыбкой, не грозившей ничем хорошим, наклонился над ней, после чего абсолютно милейшим (и не подходящим такому уебку) голоском поинтересовался, будто делал что-то шаловливо-невинное:

— Кайто-кун, узнаешь, что это?