Страница 18 из 46
– Вы находились в Спиральном Лабиринте, – напомнила ему Люси. – И… у нас были кое-какие причины для того, чтобы обратиться к Малкольму, но сейчас это не имеет значения.
Джеймс, который за последнее время поднаторел в искусстве рассказывать о себе только то, без чего нельзя обойтись в данный момент, заподозрил, что эти причины все же имеют значение, и немалое. Но оставил свои мысли при себе.
– Малкольм объяснил нам… то есть мне, что Джесс, если можно так выразиться, застрял на пороге между жизнью и смертью. Поэтому ты и не мог видеть его, как видишь обычных призраков. – Это она произнесла, глядя на Уилла. – Понимаете, он ведь не был мертв в полном смысле слова. То, что я совершила, возвращая его к живым, не было некромантией. Я просто… – Она помолчала, сплела перед собой пальцы. – Я приказала ему жить. У меня ничего не вышло бы, если бы он действительно был мертв, но, поскольку я только объединила живую душу и живое тело, разделенные черной магией… у меня все получилось.
Уилл убрал со лба прядь черных волос, в которых серебрилась седина.
– Что вы думаете, Магнус?
Магнус взглянул на Джесса, который по-прежнему стоял с напряженным видом, облокотившись о каминную полку, и вздохнул.
– Я обнаружил на Джессе несколько пятен энергии смерти. – Прежде чем кто-либо успел его перебить, он поднял палец. – Но они расположены только возле рун, которые Велиал поместил на его тело.
Выходит, Джеймс рассказал Уиллу и Магнусу всю правду о том, что Велиал сделал с Джессом, подумала Люси. У самого Джесса был такой вид, будто его мутило.
Магнус добавил:
– Во всех прочих отношениях, насколько я могу судить, перед нами здоровое, живое человеческое существо. Я видел, что получается, когда возвращают к жизни мертвых. Это… не такой случай.
Джеймс вмешался:
– Я был рядом и видел, как Люси приказала Джессу изгнать из своего тела Велиала. И он сделал это. Нелегко сражаться с Принцем Ада за свою душу. Для того чтобы выиграть эту битву… – Он встретился взглядом с Джессом. – Для этого нужна смелость, но не только. Это доступно лишь добрым, хорошим людям. Люси верит ему; я считаю, что мы тоже должны ему поверить.
Ему показалось, что напряжение начало покидать юношу, как будто ослабли невидимые цепи, сковавшие его тело. Он тоже взглянул на Уилла – они все смотрели на Уилла, и во взгляде Люси читалась отчаянная надежда.
Уилл поднялся на ноги, пересек комнату и остановился перед Джессом. Юноша не дрогнул, но было видно, что он взволнован. Он стоял неподвижно, приготовившись к обороне, смотрел Уиллу прямо в лицо и ждал, пока тот сделает первый шаг.
– Ты спас жизнь Джеймсу, – заговорил Уилл. – Моя дочь доверяет тебе. Для меня этого достаточно. – Он протянул Джессу руку. – Прошу прощения за то, что усомнился в тебе, сын мой.
Когда Джесс услышал последние два слова, в его глазах что-то сверкнуло – как будто солнце выглянуло из-за туч. Джеймс вдруг вспомнил, что он никогда не видел отца. У него была лишь Татьяна; вторым, так сказать, взрослым в его жизни был Велиал.
Уиллу, видимо, пришла в голову та же мысль.
– Знаешь, ты действительно копия своего отца, – заметил он. – Вы и Руперт – одно лицо. Жаль, что ты не знал его. Уверен, он гордился бы тобой.
Джесс как будто бы стал выше на несколько дюймов. Люси лучезарно улыбалась. «Ах, вот оно что, – подумал Джеймс. – Это не просто детское увлечение. Она по-настоящему влюблена в Джесса Блэкторна. Как же я не догадался о том, что происходит?»
С другой стороны, он сам хранил от сестры тайну своей любви. Даже слишком надежно. Он вспомнил о Мэтью, который находился в Париже с Корделией. Мысль причинила физическую боль, и ему стало трудно дышать.
– Итак, – воскликнул Уилл и с решительным видом хлопнул Джесса по плечу. – Мы можем без конца повторять одно и то же и винить во всем Татьяну, и, поверьте мне, я считаю, что она виновата, но это не поможет нам решить стоящую перед нами проблему. Кажется, нам следует позаботиться о тебе, юный Джесс. Что же нам с тобой теперь делать?
Люси нахмурилась.
– А почему мы просто не можем вернуться домой и обратиться к Конклаву? Объяснить, что произошло? Они уже знают, что Татьяна водилась с демонами. Они не осудят Джесса за то, что с ним сделали.
Магнус закатил глаза.
– Нет. Совершенно неудачная идея. Категорическое «нет».
Люси сердито уставилась на него.
Чародей пожал плечами.
– Люси, у вас слишком доброе сердце. – Она показала ему язык, и он улыбнулся. – Но для нас сейчас весьма опасно оповещать всех членов Конклава о происшедшем. Безусловно, найдутся люди, которые поверят нашей истории, но половина Конклава, если не большая часть, назовет ее ложью.
– Магнус прав, – кивнул Уилл. – К сожалению. Здесь имеется один нюанс. Джесса не воскресили из мертвых, и прежде всего потому, что он не умирал. И все же Велиал вселялся в его тело. И, вселившись в тело Джесса, демон…
Свет в глазах Джесса погас.
– Я совершал ужасные вещи, – прошептал он. – Они скажут: «Ну что ж, если он был жив, значит, он несет ответственность за убийства; если он был мертв, значит, это некромантия». – Он бросил быстрый взгляд на Люси. – Я говорил тебе, что не могу вернуться в Лондон, – продолжал он. – Моя история слишком запутана, а люди не хотят слушать запутанные истории. Им нужны простые вещи: чтобы действующие лица были либо добрыми, либо злыми и чтобы хорошие герои никогда не совершали ошибок, а злые не раскаивались в содеянном.
– Тебе не в чем раскаиваться, – сказал Джеймс. – Если и есть человек, который знает, что такое постоянное присутствие Велиала рядом, так это я.
– Но ведь ты никогда не выполнял его приказы, разве не так? – горько усмехнулся Джесс. – Я думаю, что здесь ничего нельзя сделать – мне нужно уехать подальше отсюда, взять новое имя…
– Джесс, нет. – Люси шагнула к нему, но опомнилась и застыла на месте. – Ты заслуживаешь того, чтобы жить своей жизнью. Той, которую Татьяна пыталась у тебя отнять.
Джесс промолчал. Джеймс, которому слова Люси напомнили о том, что к юноше следует относиться как к самостоятельной личности, произнес:
– Джесс, чем ты сам хочешь заняться?
– Чем я хочу заняться? – печально повторил Джесс. – У меня есть четыре невыполнимых желания. Я хочу присоединиться к лондонскому Анклаву. Я хочу быть Сумеречным охотником, как мне предназначено от рождения. Я хочу, чтобы меня считали нормальным живым человеком. Я хочу общаться с сестрой, единственной родственницей, которая действительно любила меня все эти годы. Но я понимаю, что все это невозможно.
Пока Сумеречные охотники и маг размышляли над этими словами, в комнате воцарилась тишина; громкий скрип заставил всех чуть ли не подскочить на месте. Звук доносился со стороны двери. В следующее мгновение в комнату вошел Малкольм Фейд и несколько раз топнул по каменному полу, чтобы стряхнуть снег с сапог. Он был без шляпы, и белые хлопья таяли на белых прядях. Джеймсу показалось, что со дня их последней встречи маг похудел; у него был какой-то странный взгляд: горящий, пристальный, но устремленный не на присутствующих, а куда-то вдаль. Только через несколько секунд чародей осознал, что в его доме полно гостей. Разглядев, кто перед ним, он застыл как вкопанный.
– Я подумал, что неплохо бы заглянуть на огонек, Малкольм, – легкомысленно произнес Магнус.
У Малкольма было такое лицо, словно сейчас ему больше всего на свете хотелось оказаться, например, в Рио-де-Жанейро или каком-нибудь другом далеком городе. Вместо этого он вздохнул и воспользовался универсальным средством, к которому прибегает англичанин в любой трудной ситуации.
– Может быть, чаю? – предложил он.
Был поздний час, и Анна Лайтвуд чувствовала усталость. Увы, по всем признакам, до окончания вечера, который она устроила у себя в квартире, было еще далеко. Почти все ее друзья из числа Сумеречных охотников уехали из Лондона по разным вздорным причинам, и она воспользовалась этой возможностью, чтобы пригласить к себе существ Нижнего Мира, с которыми ей хотелось познакомиться поближе. Клод Келлингтон, концертмейстер Адского Алькова, сочинил новое произведение и хотел представить его узкому кругу избранных прежде, чем исполнять перед аудиторией. По его словам, квартира Анны была для этого самым подходящим местом.