Необитаемый Остров

— Ты где это нашел? — спросил Георгий, кивнув на чемодан.

— Там, — махнул головой Женя в сторону темнеющего на фоне серого неба утеса.

— Нырял, что ли?

— Нет, там каменная коса в воду выдается, к ней прибило.

— А моего чемодана там случаем не видел?

— Твоего не видел, — Женя чуть замялся.

— Не врешь? — спросил Георгий, почувствовав заминку Жени. Причем вместо «врешь» от использовал более емкий синоним.

— Там труп лежит, этого… — Женя хотел сначала сказать «угонщика», но в последний момент передумал: — Второго пилота.

Парень видел, что на него кроме Георгия и Антона вопросительно смотрят Ольга с Вероникой, а расстраивать их не хотел — понимая, что информация о том, что самолет, скорее всего, был угнан, совершенно не добавит всем спокойствия. Ведь тогда — даже если их уже ищут, то вполне может быть поиски идут совершенно не там, где надо.

Подойдя к чемодану, Женя под скрестившимся на нем взглядами откинул крышку и достал железную полосу.

— Кокосы можно разбить, — показал он Георгию, и тот сразу выхватил ее у Жени, кивнув и двинувшись к груде круглых плодов, собранных с пальм. Почти сразу же послышался стук железа по твердой поверхности — голод придал Георгию сил, и тяжелая стружка только так полетела во все стороны. Колотил он со злобой — в последние часы, когда они с Антоном разбивал друг об друга кокосы, он успел достаточно разнервничаться, теряя воду, кокосовое молоко, и собирая остатки белой мякоти, очищая их от крошек ломающийся кожуры.

— Лекарства здесь есть? — поинтересовалась Ольга, кивнув на чемодан.

Женя пожал плечами — в вещах, он особо не копался, но очень надеялся, что там окажется собранная аптечка.

— Поищу, — полувопросительно произнесла Ольга, присев и начиная рыться в чужих вещах. Чуть погодя, пересмотрев внимательно все два раза, она поднялась.

— Нет ничего, даже намека…

— Она не брала ничего с собой, — отвлекшись от кокосов, буркнул Георгий: — Говорила, что у мамы Лены все есть, если что.

Тут он сильным ударом наконец разбил кокос и отставил его в сторону — сохранив немного молока внутри. Но, не заметив ожидаемых на себе взглядов, поднял глаза. И хмыкнул недоуменно — сейчас смотрели все на Женю, который сев на землю, ногами обнимал ствол пальмы и завязывал перекрученную полосу ткани на щиколотках.

— Ты че делаешь-то? — недоуменно спросил Георгий. Но парень не ответил — он уже закончил и поднялся — а его действия послужили ответом: Женя давным-давно видел, как местные забираются на пальмы — с помощью куска ткани на щиколотках, используя его как упор при подъеме на пальму. Сделав из своей футболки так же, по образу и подобию, он сейчас довольно сноровисто поднимался по стволу, и уже через пару минут сверху посыпались зеленые кокосы — внутри которых вкусная, освежающая вода, а не густое молоко, как в коричневых. Спустившись вниз, Женя достал из кармана перочинный ножик, присоединившись к Георгию, который уже вскрывал зеленые кокосы.

— Я крем там от загара видела, может намажемся? — когда все напились вволю, поинтересовалась Ольга, заглядывая в чемодан.

— Да уже поздняк, — голос Георгия прозвучал неожиданно громко. Тут же он поскреб плечи — даже в сумерках было видно его покрасневшую от солнечных ожогов кожу.

— Смягчающий, — пояснила Ольга. Присев, она осторожно покопалась внутри, достала один из флаконов и осмотрела присутствующих: — Намазать кого?

— Меня, — после паузы первым произнес Женя — за день он обгорел довольно серьезно, и кожу неприятно жгло.

— Иди сюда, — поманила его к себе Ольга, выдавливая себе на ладонь немного смягчающего крема.

Георгий и Антон переглянулись, глядя на то, как Ольга широкими движениями растирает Женю по спине и плечам крем, что-то ему негромко говоря при этом. В глазах переглянувшихся мужчин мелькнули похожие своими эмоциями чувства.

Когда все намазались кремом и перекусили мякотью коричневых кокосов, запив «еду» водой из зеленых, стало быстро темнеть.

— А теперь пора спать, — немного нараспев усмехнулся Антон, глядя на то, как солнце краем коснулось воды и начало быстро закатываться, так что его движение стало отчетливо видно. Вокруг становилось ощутимо темнее — южная ночь, наступающая практически сразу после заката, готовилась вступить в свои права.

— Женя, — довольно резко произнес Георгий.

Парень посмотрел ему в глаза — рыжий здоровяк сидел, набычившись, глядя исподлобья, а на лице его ясно было написано раздражение. Георгий не испытывал к Жене никакой неприязни, или тем паче враждебности. Просто нервное состояние волнения, переполнявшее его, трансформировалось в тупое раздражение. Он пробовал стравить его, грязно ругаясь под нос, когда пытался разбить кокосы, но неблагодарность процесса еще добавила тления в его неспокойное состояние. И все же Георгий держался — даже всего пару раз громко выматерился, понимая, что на него направлены общие взгляды — после катастрофы все по умолчанию прислушивались к его словам. Но тут появился этот шкет, на перекошенном шрамом лице которого сияло ангельское выражение, еще и рыцарем прискакал — с чемоданом.

«Ой, Женя, какой ты молодец» — как наяву прозвучали в памяти, недавно сказанные Ольгой слова, и память услужливо подкинуло воспоминание о бутылке воды, которую тоже этот молокосос притащил.

— Что? — спросил Женя, и Георгий вдруг понял, что парень его переспросил — пауза уже затянулась.

— Слышь, Женя, — четко выделил интонацией имя, вынырнувший из своих мыслей Георгий: — Ты в следующий раз, когда будешь уходить, соизволь сообщить, куда идешь и насколько, чтобы мы здесь не волновались.

На губах парня мелькнула улыбка — проскочила мысль поинтересоваться, надо ли сообщать об отлучке при походе в туалет, но встретив откровенно раздраженный, даже злой взгляд Георгий, он лишь хмыкнул и промолчал, вернув лицу спокойное выражение.

— Хорошо, — спокойно и покладисто сказал Женя после паузы, а после отвернулся и устроился у корней пальмы, неподалеку от Вероники. С удовольствием вытянув натруженные за день ноги, чувствуя приятную усталость в мышцах, он закрыл глаза.

Глава 13

Вероника

Вероника лежала на подстилке из листьев, делая вид что спит — стараясь не привлекать к себе внимание. Но то и дело она тяжело ворочалась — тело ломило усталостью ночи, проведенной на земле. Тут еще и Георгий, негромко бормоча, принялся долбить кокосы принесенной вчера Женей железкой. При таком шуме делать вид, что спишь, было затруднительно — Ника открыла глаза и приподнялась. И тут же крепко зажмурилась, заморгав — ощущение было, как будто под веки песка насыпали. Глаза у Вероники были красные, от морской воды, да еще она спала плохо — и сейчас это дало о себе знать.

Щурясь, с отвращением Ника осмотрелась вокруг. Ее бесил взрыхленный ногами песок, с торчащими из него коричневыми ошметками высохших листьев, безобразная куча кокосов, рядом с которой сидел на корточках Георгий; бесила эта рыжая улыбчивая толстуха, которая всю ночь провела рядом с Анной.

Вероника с трудом удержала внутри гримасу ненависти — мать снова ей подложила свинью. Вчера, когда самолет вдруг клюнул носом, а после едва не кувырнувшись, ударился об воду, разломившись надвое, Нике пришлось легче всех — ее выкинуло из салона вместе с креслом. Она не получила ни царапины, к тому же у нее сразу и без проблем получилось расстегнуть ремень, и она первая переплыла бухту, выбравшись на песок пляжа. После на берегу появился Георгий, тяжело дыша, а еще минут через десять приплыли опустошенные усталостью Антон с Ольгой. Они выползали на песок с натугой — на четвереньках, как грузные черепахи.

Пока все осматривались, Ника — сделав вид, что ей плохо и печально, находилась в смешанных чувствах. Когда начался ливень она, сидя под пальмой, которая совсем не защищала от густых потоков воды, начала осознавать происходящее, понемногу испытывая ни с чем несравнимое чувство удовлетворения — ведь теперь ей даже не надо было ничего делать, чтобы устранить мать — та сама помогла дочери, освободив ее от себя. Появление Жени — притащившего на шее Анну, выбило Нику из колеи — у нее даже задрожали руки от несправедливости.