Цвет крыльев. Белый

— Думаю, я возьму перерыв, и год мы будем путешествовать. А дальше посмотрим, — с трепетом ответила Дарси.

В отношениях она боялась заглядывать далеко вперед, наученная горьким опытом. Наивная и искренняя, Дарси быстро влюблялась и строила воздушные замки счастливого будущего, что отдавали приторностью розовой сахарной ваты, и рушились столь же быстро, сколь и строились.

Еще начиная с Азом, даже не зная, кто он такой, Дарси дала себе слово ничего не планировать, и теперь старалась его придерживаться. Впрочем, они действительно договорились с Азом, что после выпускного будут путешествовать, если к тому времени не расстанутся.

После окончания поисков артефактов, Аз собирался продолжать свою миссионерскую деятельность, обращая людей в веру имени себя, и Дарси решила поехать с ним. Она бы повидала мир, и у них было бы много времени, чтобы проводит его друг с другом, и, возможно, что-то решить насчет совместного будущего.

— Если из-за него ты не получишь образования, то я изменю свое мнение обратно, — покачала головой Кайла. — Но год путешествий звучит довольно здорово. Твоя мама уже в курсе?

— Да, и она согласна.

— Тогда я желаю тебе удачи, — девушка обняла подругу.

Они и дальше болтали, обсуждая школу, парней и знакомых, пока все же не уснули.

Глава 5

Следующая неделя прошла без особых событий. Анжела ходила в школу, дежурила в больнице, встречалась с подругами и делала все то, что делала до встречи с Дэймоном. За исключением, разумеется, Криса.

Теперь они даже не здоровались, а застать Таннера одного было практически нереально — Эйприл буквально приросла к нему, будто они стали сиамскими близнецами. Они приезжали в школу вместе, жались в углах на переменах и уезжали домой тоже вместе. Встречая Анжелу в столовой, или коридорах, Эйприл фыркала, задирая нос, но, к удивлению, едких комментариев избегала. Возможно потому, что ее рот постоянно был занят губами Криса.

Несмотря на решение оставить дружбу с Таннером в прошлом, его выбор по-прежнему не нравился Анжеле, и она продолжала беспокоиться, однако едва ли можно моментально перестать волноваться за человека (или ангела), которого знаешь всю свою сознательную жизнь.

Впрочем, приставать с разговорами, или пытаться его спасти Анжела действительно больше не пыталась. Крис был в своем праве самостоятельно решать, что ему делать дальше со своей жизнью.

Выходных девушка ждала с особым нетерпением. Даже несмотря на ежедневный обмен сообщениями, она успела безумно соскучиться по Хэвенли, его шуткам, бездонной зелени глаз и, конечно же, поцелуям.

В субботу, когда Анжела проснулась, она надеялась, что Дэймон уже будет в ее комнате, но надежда эта не оправдалась. Дом по-прежнему пустовал, с кухни не пахло яичницей, а телефон Хэвенли переводил на голосовую почту.

Позавтракав хлопьями, девушка стала размышлять, чем бы ей заняться — провести этот день она планировала совершенно по-другому, а сейчас, когда все планы расстроились, появилось слишком много свободного времени, которое было некуда девать. В результате Анжела успела прибраться, приготовить сомнительного вида жаркое и дочитать «Убить пересмешника».

После обеда Беллз начала волноваться уже всерьез — телефон Дэймона по-прежнему молчал. Разумеется, сейчас он, вместе с остальными, мог быть там, где просто-напросто нет связи, но ведь Хэвенли обещал приехать к выходным, а свои обещания он всегда выполнял. Тем более, повод для беспокойства у Анжелы имелся довольно внушительный, весом под девяносто килограмм, с ехидной ухмылочкой и черными крыльями.

Конечно, разумных поводов причинять Дэймону зло у Люцифера не было, но ведь это сам Люцифер, а значит, на логику рассчитывать точно не стоило. По крайней мере, на человеческую.

Когда предел волнения был достигнут, и Анжела уже не могла найти себе места, рисуя в голове разные ужасающие картины, ее телефон запиликал.

«Извини. Скоро буду. Люблю», — написал Дэймон.

Девушка набрала его номер, но тот по-прежнему переводил на голосовую почту.

— Не волнуйся, он скоро придет, — раздался над ухом писклявый голосок. — Я уже чувствую его в пределах города. Да и о чем тебе переживать, если убить падшего может только Самаэль, а они с Дэймоном друзья?

— Превосходно, — вздрогнув от неожиданности, ответила Анжела. — И почему ты только не додумался успокоить меня раньше? Я весь день места себе не нахожу.

— Ну… я это… — Дин замялся. — Смотрел кино.

— Делал что? — вытаращила глаза Анжела.

— Прости, я больше так не буду. Понимаешь, земля слишком интересная. Вы, люди, выдумали столько всего невероятного, например, то же самое кино. Картинка и звук на экране, будто ты смотришь в окно, а там другая реальность и… в общем, на небесах такого нет, — виновато затараторил Дин.

— А разве ты, как Хранитель, не должен, ну... хранить меня??? — поджав губу, спросила девушка.

— Ты знаешь об ангелах, а значит, тебе не надо затирать память, и ты понимаешь последствия своих решений. У тебя есть кулон Евы, способный спасти душу любого грешника. Все падшие, кроме Криса, уехали из города, а Крис благоразумно держится от тебя подальше, — принялся перечислять Дин. — А еще, Дэймон постоянно прогоняет меня, и я как-то привык, что ты не рядом.

Анжела, не знавшая, что сказать, лишь выразительно покачала головой. Да уж, оно, конечно, хорошо, что за ней и Дэймоном не следит невидимый третий лишний, но с другой стороны даже обидно за невнимательность и халатность своего Хранителя. То есть, пока она металась по дому — он смотрел кино. Как-то слишком даже для перволётки.

Впрочем, спустя полчаса несмолкаемых извинений и объяснений, обида исчезла. Пожалуй, пусть уж лучше Дин занимается своими делами — для нее он был слишком болтлив.

Хранитель замолчал только когда прибыл Дэймон, на удивление, в гордом одиночестве.

— А где остальные? — вскинув брови, спросила Анжела.

— Ты успела соскучиться по Люциферу? — фыркнул Хэвенли. — Он сказал, что хочет подышать воздухом, а еще, цитирую: «помнит свою молодость, все понимает и не желает мешать нам предаваться плотским утехам».

— Вот как, — растерялась девушка.

От Люцифера она ожидала скорее того, что он будет стоять под дверями их комнаты, комментируя происходящее, или, как в прошлый раз, изображать расстройство желудка, тихо хихикая от очередной удавшейся пакости. Или даже додумается залезть на дерево, чтобы в конце показать Хэвенли большой палец. В общем, чего угодно, только не тактичности. Люцифер и тактичность в принципе были несовместимыми понятиями.

— Вот так, — кивнул Дэймон. — Ну а Аз ушел к Дарси, и сказал не ждать его до завтрашнего вечера, потому что днем у него месса в Портленде.

— Понятно, — Анжела улыбнулась. — Значит, дом полностью в нашем распоряжении?

— Совершенно верно. А если Люцифер решит вернуться пораньше, чтобы все испортить, то я лично выдерну ему все перья, как какой-нибудь курице, — коварно усмехнувшись, пообещал Дэймон.

— И правда будет на твоей стороне. Я так скучала…

— Я думал о тебе каждую секунду, — Дэймон завел прядку рыжих волос Анжеле за ухо, большим пальцем погладив ее по щеке.

Девушка улыбнулась. Когда Хэвенли был рядом, ей хотелось улыбаться и улыбаться — одно его присутствие наполняло Анжелу счастьем.

Дэймон с наслаждением вдохнул такой любимый и привычный запах яблок, притянул Беллз к себе, прижав как можно крепче. Когда он оставлял ее одну надолго, ему казалось, что вместе с ней он оставляет и частичку себя. Без нее он чувствовал пустоту, и только возвращаясь к Анжеле, вновь становился целым, вновь становился самим собой.

В бесконечном круговороте эмоций падшего и гнева Всадника, она одна была его спасением. Тем островком спокойного счастья, что помогал выбраться ему из самого сильного и страшного шторма.

То, что Дэймон испытывал к этой девушке, нельзя было назвать любовью. Потому что эти чувства были выше, глубже и ярче слов. Потому что они не имели имени ни на одном языке мира. Потому что все слова рядом с ними казались блеклыми и невыразительными, неспособными передать истинную природу вещей.