Страница 2 из 26
За этим последовала тишина. Она обволакивала нас, пока мы оба тяжело дышали, а Джаспер пытался прикинуться ветошью, сливаясь с кушеткой.
— Мне плевать, что ты скажешь, — процедила я сквозь зубы, прервав молчание. — С этого момента, Синклер Кадум, ты можешь считать, что у тебя нет жены.
А потом я ушла. Пришлось вызывать карету, потому что мой братец оказался таким же недоумком, как и мой муж, и отказался везти меня к матери.
Ну и пусть. Пусть они оба делают, что хотят. Тогда я знала только одно — мне нужно было уйти…
Глава 1.3 Романия
Глава 1.3 Романия
С тех пор прошло два года. Два года и три месяца, если быть точнее. В первый год Синклер еще пытался со мной поговорить — он постоянно летал над моим маленьким загородным поместьем, где я поселилась, чтобы от него не зависеть. Этот дом был частью моего приданого, так что тут одна хозяйка, и это я.
Иногда Син стучался в мои двери, как одержимый, но я не открывала. Когда он понял, что и это бесполезно, то начал забрасывать меня письмами, но я кидала каждое в огонь, не читая.
А примерно год назад поток писем иссяк. В моем доме, как и в моей жизни, воцарилась абсолютная тишина. Пустота.
Собственно, вот и всё, что у меня осталось — холодная пустошь. Я думала, что моя жизнь будет похожа на бесконечный праздник, но по воле Синклера праздник превратился в кошмар.
Некогда блистательная невеста, я стала всего лишь нелюбимой женой. Забытой герцогиней. Вдовой при живом муже.
Развлекается ли Син до сих пор с Мелиссой? Наверное да, но мне плевать. Возможно, прямо сейчас они украшают его столичную резиденцию гирляндами и сосновыми ветками, чтобы вместе отметить Хон Галан — наступление нового года.
У меня тоже есть свои зимние развлечения, но не такие грандиозные, конечно же. В основном я читаю. Иногда вышиваю. Но сегодня мне не хочется ни того, ни этого.
Я просто кутаю плечи в меховую накидку, стоя у окна в своей пустой и одинокой спальне. Отсюда открывается вид на сад — в теплое время года он поистине чудесен, весь покрыт красно-белыми цветами, за которыми ухаживает нанятый мою садовник.
Но сейчас нет ничего, кроме снега. Посередине стоит огромным дуб, — высокий и гордый, — чьи темные ветки резко выделяются на фоне серого зимнего неба. Летом они усеяны пышной листвой, такой же насыщенно-зеленой, как… Как его глаза. Глаза Синклера.
Мне стыдно признаться, но иногда я представляю, как летом мы могли бы наслаждаться прохладой под этим дубом. Я, Син и четверо наших детей. В моем воображении их всегда было четверо, такое же количество, как у моей матушки.
У мальчиков были бы каштановые волосы, как у их отца, а у девочек — светлые, с золотистым переливом, как у меня. Как и почти у всех женщин грифоньего рода.
И мы могли бы болтать и смеяться, лежа на мягкой траве, согретой солнцем, и наблюдать за облаками, плывущими по ярко-синему небу. Счастливая семья. Всё, чего я когда-либо хотела. Разве это так много?
Но теперь, учитывая обстоятельства, у меня мало шансов стать матерью. Потому что скорее Боги сойдут с небес, чем я снова лягу с Синклером в постель. Во-первых, мне противно подбирать объедки за Мелиссой, а, во-вторых… Это мой единственный способ хоть как-то ему отомстить.
У дракона может родиться дракон только в законном браке. Любовница может родить ему хоть армию бастардов, но все они будут не более, чем обычными людьми. Так что пусть Син развлекается, сколько взлезет — мы с ним оба знаем, что это бесперспективно. Его род (драконий род) прервется, если только…
Если только он не решится расторгнуть наш брак.
Странно, что он до сих пор этого не сделал. В первые месяцы после нашего разрыва я ждала, что меня вызовут ко двору, чтобы объявить о начале унизительной процедуры — о бракоразводном процессе.
Но нет, я всё еще герцогиня Мирандол. Не знаю, почему, если честно. Возможно, Син еще не нагулялся? В любом случае, мне плевать.
Внезапный стук в дверь вырывает меня из тягостных мыслей. Я вздрагиваю и отрываю взгляд от окна, очищая голову от ненужных фантазий и воспоминаний.
— Войдите, — велю я.
На пороге появляется Молли, моя камеристка.
— Ваша Светлость, позвольте…
Но я уже знаю, кого она привела, и расплываюсь в улыбке. За спиной Молли мелькает золото волос…
— Мама!
Камеристка отходит в сторону, чтобы впустить мою матушку — Элению Сойер, вдовствующую маркграфиню. И я почти раскрываю свои объятия, но быстро понимаю, что что-то не так.
На матушке нет лица. Ее губы сжаты в одну тонкую линию, а взгляд мрачен и очень печален.
Я хмурюсь, пытаясь понять, что стряслось.
— Мама? В чем дело?
Она медлит и смотрит на камеристку, и я взмахом руки велю Молли оставить нас одних.
Как только дверь закрывается, матушка снова посылает мне душераздирающий взгляд и глубоко вздыхает.
— Роми, я с грустными новостями. Ты должна знать… Твой дедушка умирает.
_______
Друзья, приветствую вас в своей новой истории! Надеюсь, вам будет интересно следить за отношениями Роми и Сина. Не забудьте подарить книге звездочку и оставить комментарий!
Глава 2.1 Романия
Глава 2.1 Романия
Этого не может быть. Я не могу поверить в то, что слышу.
— Что? — переспрашиваю я шепотом.
— Твой дедушка умирает, — повторяет мама.
Эти слова пронзают мне сердце.
— О-ох… — только и могу выдохнуть.
Теперь мне ясно, почему у мамы покраснели глаза, и она выглядит так, словно не спала несколько дней. Она даже будто бы похудела, или мне только кажется?
Бедная, бедная мама… Бедные мы все!
Мой дедушка, могучий герцог-грифон Элдер Горфилд, всегда казался непобедимым. Неподвластным времени. В нем было столько жизни и силы…
Долгие годы он исправно служил империи, охраняя наши восточные границы. Широкоплечий, громогласный, с густой седой бородой (а она была седой столько, сколько я себя помню), он безжалостен к врагам, но неизменно добр и нежен с нами, своими родными.
Как его могла сокрушить какая-то глупая болезнь? Дело ведь в болезни, не так ли?
Несмотря на боль в груди, я заставляю себя быть сильной и уточняю у мамы:
— А что говорят лекари? Сколько… сколько ему осталось?
Мама приподнимает подбородок повыше, стараясь сохранить гордый вид, но я вижу боль в ее глазах. Моя стоическая, прекрасная матушка… Я должна равняться нее.
— Лекари сказали, что у него впереди в лучшем случае несколько месяцев, — отвечает она. — В худшем — еще пару недель. Надеюсь, он переживет Хон Галан.
Я киваю, изо всех сил стараясь не плакать. Хон Галан, новогодние празднества… Его любимое время года. Торжества начнутся уже на следующей неделе. Без сомнения, в этом году в замке Горф-нест, — родовом поместье дедушки, — должна собраться вся семья.
Это было бы правильно. Наш ему последний подарок…
Ну вот! Слёзы так и норовят пуститься вниз по щекам. Но я стискиваю зубы и проглатываю ком, застрявший в горле. Маме не плачет, и я тоже не буду. В конце концов, за последние два года я неплохо научилась удерживать боль глубоко внутри себя. Спасибо Синклеру за это.
— А как… — начинаю я. — Как Дивора и Мирабель восприняли эту новость?
Мои младшие сестры-близняшки всё еще живут с мамой, и поэтому наверняка уже в курсе.
Мама выдыхает и качает головой.
— Дивора держится. Мирабель полна драматизма. Всё по-прежнему.
Несмотря на обстоятельства, я позволяю себе улыбку. О да, всё по-прежнему. В этом все близняшки — они практически неотличимы внешне, но их характеры прямо противоположны.
В следующем году моим сестрам исполняется восемнадцать, и они уже готовятся стать дебютантками на имперских балах. Вот только если Дивора боится этого, как какого-то особого виды чумы, то Мирабель едва сдерживает радостное волнение.
Мне остается только молить Богов, чтобы сестры не совершили мою ту же ошибку. Пусть их браки будут счастливыми.