Оглянувшись во тьму

Живот скрутило спазмом, во рту усилился резкий горький привкус и, застонав, я зажмурилась, согнулась, прикрываясь ладонями, пытаясь убежать от яркого света и боли, что пробивались наружи изнутри.

— По…до…жди…мол…чи…А…ли…на…те…бе…пло…хо… — Еле доносилось сквозь нарастающие звон и боль.

Неужели это конец? Вот так глупо? Так просто?

В мозгу что-то разорвалось, полыхнуло обжигающим светом по закрытым векам, ухнуло гулким ударом и я, схватив себя за голову, сжимая изо всех сил, как будто могу удержать в ослабевших ладонях катастрофу внутри, провалилась в темноту.

… в бесконечный полет вниз…

… в темное холодное ничто…

… а где же туннель к свету и райской жизни? Где ангелы у ворот? Где…

И я вскрикнула, ударившись об обжигающе холодный камень саркофага.

— Черт!

Поминально-прощальные мысли мгновенно исчезли. Вставая с холодного пола, я уже знала, что увижу. Пещеру. Точнее — огромный ледяной зал. Усыпальницу с неведомыми могилами. Где-то глубоко-глубоко под землей. А может даже и в другом мире.

А если это… все-таки сон? Могла же я, потеряв сознание, попасть в мир кошмарных фантазий? Прощальный привет от угасающего мозга? Очень реальный, раз я вся из себя ОСознанка такая.

Придерживаясь за выступ справа, да что ж так холодно-то? осторожно приоткрыла глаза. После этих вспышек и огня была готова, почти, ничего не увидеть. Они, наверное, всю сетчатку мне выжгли. Но, если это сон, физическое зрение не имеет значения. И тогда я увижу то, что думаю. Просто удостоверюсь в правильности своих мыслей. Посмотрю на пещеру и пойду искать туннель в бесконечное ничто. Ничего рассматривать не буду. Смысл? У всех свои представления о преддверии вечности. У моего подсознания — вот такие, холодно-ледяные-пещерные. И уж точно я не собираюсь разглядывать возвышение рядом. Временную опору для поддержания равновесия. Мне вот вообще неинтересно чего я касаюсь…

— Демоны! — Отдергивая заледеневшую руку, нелепо взмахивая в попытке удержать равновесие, все-таки упала на колени и заглянула внутрь саркофага. На мгновение. Чтобы хоть за что-то зацепиться хотя бы взглядом…

Клубящаяся под обледеневшей крышкой тьма тут же расплескалась в стороны, стекла к краям и исчезла, как будто не было ее вовсе. Словно только и ждала моего взгляда. Узнавания…

— Ты все-таки пришла… — Шелестящий шепот раздался в голове и вокруг. — Ты пробудилась… Вернулась за нами…

Наверное, в меня забрались кошмары Жозефины Нер. Как-то нашли лазейку, пробили защиту подсознания. Откуда же еще иначе могли бы возникнуть в моем разуме такие бредовые видения?

Медленно пятясь на четвереньках от мерцающего тусклым серым светом постамента, не обращая внимания на болезненно ледяные прикосновения слишком холодных камней поверхности, я не сводила взгляда с лежащий в замороженном плену…

…Меня.

Кто знает, что на самом деле происходит, когда мы путешествуем по мирам своих сновидений? Даже когда знаем, что спим, мы не имеем понятия, где, в какой части света, в каком пространстве находимся на самом деле? Подсознание во сне создает свою систему координат, вспоминает обрывки видимого в реальном мире, собирает ощущения, ассоциации, эмоции. Создает псевдореальность, которую спящий принимает за самую, что ни есть, настоящую действительность. Пока спит. Во сне мы придумываем свой мир, новую точку отсчёта для перемещения в пространствах без границ и законов. Свои правила. Которые, тем не менее, опираются на законы реальности, заложенные глубоко в подсознание с первым криком новорожденного, многократно подтвержденные в дальнейшем окружающими людьми и событиями, всем физическим миром.

Но что, если детство и все эти правила были стерты из памяти? Что, если случившаяся катастрофа, какой бы она ни была тогда, оказалась столь тяжелой, что мозг не просто отключил связи с теми воспоминаниями, а начисто вычистил сам себя? Не это ли отсутствие памяти давало мне возможность столь уверенно путешествовать в сновидениях, и, понимая, что сплю, с легкостью управлять всеми событиями? Ведь в мое подсознание не были намертво впечатанные шаблоны и установки тех, самых важных, первых секунд, минут, часов появления в физическом мире. Да я, черт возьми, свое детство до двенадцати лет только по рассказам других и помню. И родителей тоже не знаю. И что удивительно, только сейчас подумала, я почему-то никогда и не пыталась что-либо разузнать о своей детской жизни. О том, что было до того, как я попала в приют. В двенадцать лет. М-да-а. Вот и подсунуло мне подсознание задачку со мной в стеклянном гробу. Наверное, вообразило себя принцессой из какой-то давно забытой сказки. Может так мозг пытается изобразить предстоящую смерть? Или, наоборот показывает, чего я избежала однажды? Вон как четко работает. Соображает, анализирует. Недаром я — одна из лучших Сновидцев, умеющих справляться с чужими кошмарами. Так может я и не умираю вовсе? Так, приступ какой-то, обморок…

Приободрившись, заработала коленями и почти онемевшими руками еще активнее. Ничего! Сейчас заползу за возвышение сзади, там же точно была какая-то колонна, спрячусь от мертвого взгляда самой себя из ледяного гроба и…

Что будет дальше — подумать не успела, ткнувшись мгновенно замерзшей задницей в какое-то препятствие. Вот только бы еще не очередной гробешник с троллем внутри. Упс! Не думать! Не представлять! Это же сон! Чего боюсь-то и сформируется.

«Колонна, просто ледяная колонна сзади». — Осторожно вытаскивая ноги из ниши, в которую успела заползти неведомым образом, я даже лоб наморщила, пытаясь визуализировать черный столб позади меня. — «Сейчас аккуратно встану, зайду за него и сменю локацию». — Привычное навыки управления сном активизировались сами по себе и вернули бодрость духа, я даже немного согрелась.

Не знаю, что там творилось с моим телом в реале, возможно Нер уже каких-то своих чудо-целителей вызвал, или меня уже везут в меддок какой-нибудь, но здесь, во сне, мне надо справиться со своим кошмаром, и тогда все будет хорошо. Уверена. Категорически. И совершенно не боюсь этого… Этой себя самой под прозрачным ледяным колпаком. Все равно это сон. Да по-любому это бред мозга. Не верю! Ничего этого нет! Не…

Саркофаг засиял мертвенно синим цветом. По всей протяженности зала, огромной пещеры, да это черт-возьми-непонятно-вообще-что-за-помещение, неярко осветились постаменты с покрытыми льдом капсулами-гробами. Кошмар продолжался. Кажется, я начинаю понимать истерики тех несчастных, кто, исчерпав все варианты, шли ко мне за избавлением от ночных страхов. Хреново, когда сон развивается по своему сценарию, вот как у меня сейчас, и нет никакой возможности переключиться. Ага. Как у меня сейчас.

«Почти уверена, что в каждом из этих гробов лежит моя копия!» — Я пожала плечами. В ужастиках тоже можно найти свою закономерность. Движение плеч неожиданно отозвалось резкой болью во всем теле. В висках опять застучали острые стеклянные молоточки, в груди заворочался тяжелый горячий ком, живот прострелила судорога. Слишком все отчетливо ощущается. Чересчур реально. До сих пор даже в самом реалистичном сне у меня не было настолько четких ощущений своего тела! По спине потекли струйки холодного пота, зубы застучали, обжигающее холодом дыхание царапало горло, глаза защипало. Только теперь до меня дошло…

Что я, живая, замерзшая, голодная и совсем-совсем настоящая на самом деле стою посреди огромного могильника! Черт знает где! Демон побери! Да что же это за гадство такое⁈

— Ты пришла, Адрэна… Ты вернулась… — Шелестящий шепот в ушах и вокруг нарастал. Саркофаги светились все интенсивнее. — Ты нашла истинное пламя…

Звон стеклянных молоточков в голове усиливался, отдавала тупой болью в груди, глаза ломило от слепящего света, который разгорался… внутри головы, на сетчатке.

Я сжала виски руками, пытаясь защититься, пресечь вторжение этой неведомой хрени в мой разум.

— Прекратите! Да прекратите же! — Шептала я, а по щекам скользили ледяные слезы. — Оставьте меня в покое! Я хочу вернуться домой! Отпустите!