Страница 8 из 66
— Ты совсем дебил? — невнятно вопросила девчонка. — А я у него еще про реку вздумала уточнять⁈
— Ну, дебил так дебил. Иди у умных ответы спроси, — посоветовал князь, нервы которого были все-таки не железные. — Был бы я Вассерманом, здесь бы с тобой не торчал.
— Ладно, просто удивляешь, — девчонка вынула из рукава кружевной платочек, с некоторым удивлением посмотрела на него, аккуратно промокнула ротик, еще раз с удивлением посмотрела на крошечную красивую тряпочку, убрала на место, глубоко вздохнула и принялась объяснять: — На Волге были бур-ла-ки. А Бульба — не род деятельности, а казацкая книжная фамилия. «Поворотись-ка, сынку, я тебя породил, я тебя и убью!». Ну?
— Что «ну»? Мне в окно выброситься и побежать топиться к гипотетической Волге? «Расступись, народ казацкий-бурлацкий, нырну на дно стыд остужать!»
— Был бы самый красивый и осмысленный эпизод твоей жизни, — признала специалистка по бурлакам. — Но это потом, когда ты с географическим местом точно определишься.
— Хорошо, я обожду. Слушай, а нельзя ли у местных спросить, где мы? И дату узнать?
— Что ж ты не спросил? — девчонка ткнула пальцем в сторону гостиной с замечательной, но не очень гостеприимной тахтой.
— Так я в этой локации, в смысле, в тестовом задании всего пять минут был. Не успел осмотреться, осознать и акклиматизироваться.
— Да, с этим так и не успел, бедняжка, так и не срослось, — сочувственно закивала графиня-горничная.
— Ирония? — сухо уточнил Бро. — Думаешь, это так просто — оказываешься непонятно где, тебя хватает такая женщина… Ты Ольгу видела? Думаешь, так уж просто сообразить, что и где?
— Не, не думаю, — неожиданно признала девчонка. — Я бы тебе даже чуть посочувствовала, но я мужчин в принципе ненавижу. Я — феминистка.
— Это обстоятельство тут каким комлем и заболонью⁈ — изумился Бро. — Я к тебе подкатываю, харассмент разворачиваю или что?
— Просто предупредила, — непримиримо задрала подбородок горничная-графиня. — Вижу же, что ты женщин за людей не считаешь. Сексист озабоченный.
— Стоп! Вот тут как раз самое ключевое, — спохватился Бро. — А что от меня те две дамы хотели? Вряд ли это случайность. Я про фон Штайн и крошку д’Обиньи?
— Это она-то крошка⁈ Да она тебя одним пальцем! Ты знаешь, кто она такая⁈
— Не знаю. Об этом и спрашиваю. И о том, что эти две особы знают обо мне?
— Тут сложно… — как-то слегка замялась горничная-графиня, но тут ставшую по-настоящему увлекательной беседу бесцеремонно прервали.
Дверь с грохотом распахнулась.
«Запирать нужно. Всегда запирать. Выберусь — возьму за правило!» — твердо пообещал себе граф Волков.
Но выбраться, видимо, шансов оставалось немного — в дверях стоял медведь. Тот самый — с лестницы, с серебряным подносом в лапах, только сейчас выпрямившийся, расправивший плечи, едва не задевающий башкой верхний косяк двери. Вот всё верно пишут — раньше экология была лучше — вон какие могучие зверюги водились.
Горничная взвизгнула, зверь повернул огромную, тронутую молью морду на звук. Глаза-пуговицы, смещенные к переносице, смотрели подслеповато, но все равно оживший медведь выглядел поистине жутко.
«Их за свирепость звали топтыгами» — вспомнил Бро и принялся высвобождать шпаго-рапиру из ножен.
— Не поможет! — напророчила горничная. — Он — магический! Я знала, знала! Тут есть магия!
Странные восторги. Ладно бы единорожек высотой по колено прискакал, ласковый, цветастенький, с плюшевой шкуркой. А тут такой громила…
Медведь шаркающей походкой, но довольно живо устремился к замершим у окна двоечникам. Поднос зверь по-прежнему держал перед собой — этак с ходу рубанет по горлу серебром, вполне себе магический убийственный прием.
Главное, Бро абсолютно не догадывался, куда медведей нужно колоть шпагами. Живых наверное, нужно в сердце. Но этот-то чучельный. Впрочем, все равно непонятно, где у них сердце…
Уклоняясь от лап с серебром, князь Волков сделал решительный выпад и пронзил седоватое брюхо монстра. Тут же в голове зазвенело, рвануло в сторону — задетый по макушке подносом и когтистой лапой за сюртук, князь отлетел к креслу, но удержался на ногах и вновь принял боевую стойку. Ранения медведь не заметил — из дырки в шкуре лезли желтые стружки и опилки — но что такому великану пустяковое опилкотечение? Только глаза-пуговицы окончательно сошлись у носа — в ярости косоглазый зверь. Но женщину, пусть и феминистку, любой князь, даже не бригадный обязан заслонять!
Бро нацелил острие клинка на глаз зверя — взгляд того был поистине невыносим, но тут вмешалась третья сила.
— Ки-яяя! — горничная рванула с себя голову, метнула в морду хищнику.
Бро оторопел, зверь тоже — на башке медведя повисла темная коса, раскачивалась, пытаясь ужалить бантиком. Зверь поспешно принялся сдирать странную змею когтями.
— Бежим! Его так не возьмешь! — крикнула графиня-горничная, дернула Бро за лосины, которые рейтузы и метнулась к дальней двери.
Предложение было дельным. Шпага тут вряд ли поможет, тут бы «хусгву» с шиной в 59 дюймов…
Беглецы выскочили в соседнюю залу, тут в изобилии стояли кресла и банкетки, какой-то мудреный рояльный клавесин, а у стены зиял темной пастью огромный камин. Графиня-горничная вновь взвизгнула — в дверь у камина входил другой медведь. Тоже здоровенный, но чуть бурее мехом.
— Окружают. Умные, — сказал, холодея, Бро.
— Так магические же, — пролепетала горничная, ей тоже стало не по себе. — Давай выбираться, а? Называй город, реку и год!
— Нужно, видимо, и событие точно назвать.
— Хоть что-то называй!
— Саратов, 1826-й, начало бурлацких волнений, возглавляемых Иваном Болотниковым! — попытался пошире охватить Бро.
— Почему Саратов⁈ — ужаснулась горничная, против остальных составляющих экстренной версии ответа видимо, не возражающая.
— Он — равноудаленный, — попытался обосновать Бро, но подступающие медведи не дали такого шанса. — Черт с ним, с Саратовым, будем пробиваться!
— Давай. А как!
— За мной держись. Главное под когти не попасть. И под поднос.
Целью контратаки Бро выбрал подраненного зверя — теоретически тот должен хоть на пару процентов сбавить в мощности. Но тут конечно, не игра, «мышкой» не отщелкаешься…
Выпад — проткнутая лапа зверя, ответный взмах когтей — не достигший цели, но заставивший отпрыгнуть за кресло. Медведь толчком задней-нижней лапы, снес преграду, захрустели ножки кресла. Второй хищник подступал слева — у этого глаза-пуговицы были крупнее, зато разные. Бро метнул в великана подсвечник (или канделябр? Или шандал? Да нам с медведями все едино, как оно называется, все равно не попал).
— Не тот у меня бросок с левой, — прохрипел Бро, грозя зверю шпагой.
— Тренировать нужно! — взвизгнула горничная, запуская во врага блюдом с персиками.
Тоже специалистка — фрукты в медведя постукали, а само блюдо мимо пролетело.
— За спиной гада проскакивай, я отвлеку, — крикнул князь Волков, атакуя противника.
Вообще если медведь не совсем живой, а чучельный, то тыкая его шпагой, есть шанс попасть. Бро успел даже дважды — клинок с легкостью дырявил шкуру и наполовину уходил в магические опилки. Но толку-то… Медведь молча, но свирепо отмахнулся подносом — в фехтовальщика не попал, но задел клавесин. Загудело-зазвенело так гулко, что у Бро уши заложило, а оба хищника слегка присели.
— Проскакивай! — крикнул Бро, сам себя не слыша.
Феминистка медлить не стала, прытко метнулась к двери у камина, уже в дверях крикнула:
— Прорывайся! Их так не завалишь, нужна фузея и жаканы!
И откуда она такие слова знает? Про жаканы и сам Бро не особо знал — это же вроде старинных жуликов-бандитов так обзывали? А, кажется их как раз еще и «медвежатниками» называли. Логично!
— Сваливай, сваливай! Потом решим! — призвал Бро, размахивая шпаго-рапирой и пытаясь отвлечь на себя обоих зверей.
Один из медведей все равно двинул к горничной, но та ждать не стала — драпанула по коридору, было слышно, как простучали туфли по натертому паркету. Это верно — тут дело серьезное, мужское. Кстати, без фальш-косы двоечнице много лучше — изящная, современная такая, даже не скажешь, что по библиотекам скитается…