Страница 33 из 45
В пасмурную погоду Дом Света не производил впечатления монструозности, как вчера ночью. Да, это всё ещё впечатляющий кристалл соли, воткнутый в землю посреди города, и всё же, это всего лишь здание, царапающее низкие свинцовые облака тонким серебряным шпилем.
Лайон припарковался за эльфийской резиденцией и медленно поднялся по широким ступеням. Тяжелые дубовые двери автоматически распахнулись, явив ему гигантский холл из белого и серого мрамора. По периметру в три ряда располагались офисы. Сотни небольших помещений размером три на пять метров, за полупрозрачными стеклами которых, работали люди, эльфы и гномы. Похоже, в Доме Света располагались почти все необходимые эльфийскому анклаву службы: от соцобеспечения и до банков. Вроде удобно, но как в этом ужасе ориентироваться?
Он подошёл к стойке информации и рассмотрел подробный план Дома. Оказывается, над его головой за зеркальным потолком были ещё этажи. Лайону нужен был одиннадцатый этаж. Самый верхний.
На зеркальном лифте Лайон поднялся до своеобразного «пентхауса». Когда двери открылись, перед ним возник высокий эльф с седой бородкой и удивительно лощеным лицом. Оно поблескивало желтовато-розовым светом, будто кожу сначала растянули в нескольких местах, а затем нанесли прозрачную плёнку.
– Вам назначено? – елейным голосом поинтересовался эльф.
– Можно сказать и так, - расплывчато ответил Лайон и прошёл в приёмную.
В отличие от громадного холла, она была смехотворно маленькой. Всего пять на десять метров, белые стены и серый пол из того же мрамора, что и внизу. И всё же отличительная черта любого эльфа – принадлежность к дому – была ярким пятном в этой светлой комнате. Прямо напротив высоких дверей в кабинет Триандла, Лайон разглядел серо-голубую сову на зеленом фоне – герб Бериллового дома.
– Как вас представить? – спросил эльф.
– Я сам себя представлю, - отрезал Лайон и пока швейцар не успел запротестовать, рывком потянул на себя двери.
Кабинет главы эльфийской диаспоры тоже был маленьким. Почти такой же, как приёмная. Все стены до высокого потолка покрывали книжные полки с тысячами книг. Они также лежали на полу: очень аккуратно, будто являлись таким же предметом интерьера, как два зеленых кресла возле окна или широченный дубовый стол. Лайон отметил, что здесь даже слишком минималистично.
Триандл Даргосский сидел за столом и что-то записывал. Он даже не поднял взгляда на Лайона: то ли не заметил, то ли знал, кто к нему заявился. Лайон медленно прошёл ближе и уперся руками в столешницу, нависая над эльфом. У Триандла были не очень выделяющиеся уши.
– Присядьте, мистер Нейгард, я сейчас закончу, - всё также не глядя на него, сказал Триандл и указал кивком головы на одно из кресел.
Эльф закончил письмо быстро, вызвал секретаря, передал записку и не торопясь занял кресло напротив Лайона.
С минуту они сидели, изучая друг друга взглядами. Несмотря на почтенный возраст, Триандл выглядел подтянуто. Возраст выдавали только глубокие носогубные складки, да абсолютно серые волосы. Но даже они не торчали в разные стороны сухими клочками, как это бывает со старческой шевелюрой. Лайон много стариков в совете директоров повидал. На лице эльфа ни следа волоса. Ни бороды, ни даже маломальских усов. Будто они и не росли никогда. Лайон отметил минимум косметики – только подводка вокруг глаз, чтобы придавать взгляду ещё большее устрашение. Одежда простая и невзрачная на первый взгляд – толстая шерстяная туника цвета мокрого асфальта. Явно дорогая, но выглядит так, будто куплена на распродаже. И всё же в его позе, в движениях, да даже в том, как эльф смотрел, сквозила не просто уверенность – породистость. Почти, как у его отца.
– Признаться, я надеялся на встречу с вами значительно раньше, - нарушил молчание Триандл. – Я всё-таки знал иннамари Леендейл лично… Странно, что полиция так и не решилась вызвать меня на допрос.
В голосе главы эльфийской диаспоры прозвучали нотки сарказма. А Лайон задумался, отчего Слок не решился на этот шаг. Элисона он допросил через пару дней после обнаружения тела.
– Выпьете чего-нибудь? – предложил эльф. – Я слышал, вы предпочитаете виски. У меня как раз для подобных случаев есть «Стивен МакДжеффри» шестьсот восемьдесят седьмого года.
– А давайте! – согласился Лайон. – Разговор будет долгий.
Триандл хитро улыбнулся глазами (прорезались морщинки на нижнем веке и от уголков) и сходил за бутылкой и двумя стаканами. На серой этикетке виски большими синими буквами было выведено: «МакДжеффри. Эльбах. Вестривер. 687 год Э.С.». Не обманул эльф – премиальная линейка.
– Итак, что же вас интересует? – поинтересовался Триандл, протягивая ему пустой бокал. Пока эльф наливал виски, у Лайона было время обдумать, с какого вопроса начать. Он уже прикинул несколько вариантов ведения беседы, но ни в одном ему не предлагали выпить.
Лайон понюхал букет. Дым. Пепел. Угасающий костер и нотки копоти.
– У нас есть традиция, что с нежданными гостями первый бокал принято пить стоя, - сказал Триандл и поднялся. Лайону ничего не осталось, чтобы последовать примеру. Они пригубили алкоголь. Сквозь дым и копоть по рецепторам ударил аромат свиных рёбрышек. Лайон закрыл глаза и причмокнул. Обильное послевкусие, сдобренное торфом и йодом, пропитало мысли. Если это попытка сбить его с толку, то она сработала на все деньги. Он просто обязан найти эту бутылку.
Вновь сели. Копчёности во рту всё ещё не давали сосредоточиться, отвлекали. Меж тем, Триандл неторопливо плеснул в бокалы ещё немного «МакДжеффри».
– Господин Триандл, хочу заверить, что я здесь не от имени полицейского департамента, - уточнил Лайон. Если что-то пойдёт не так, Слоку прилетит не так сильно, как могло бы. – Они привлекли меня для расследования смерти Эллимайны Леендейл, как стороннего консультанта. Прошу принимать это во внимание.
– Вы так говорите, будто планируете меня допрашивать с пристрастием, - холодно и спокойно произнёс Триандл, хотя небольшая усмешка в словах оставила впечатление, что эльф доволен начало беседы.
– Сразу уточню – некоторые вопросы вам не понравятся. Но я буду благодарен, если вы на них ответите.
– Я подумаю.
– В каких отношениях вы состояли с Эллимайной Леендейл.
Казалось, глаза Триандла расширились от удивления. Он усмехнулся и ответил:
– А вы не из робкого десятка, мистер Нейгард!
Лайон помолчал, показывая эльфу, что менять вопрос не собирается.
– Что вы хотите услышать?
– Всё. И как можно подробнее.
Триандл несколько долгих секунд смотрел на переливающийся виски в бокале, а затем одним глотком осушил его, словно какое-то дешевое пойло. По прекрасному, хоть и старому эльфийскому лицу пробежала дрожь.
– Рабочие у нас были отношения. Как и у всех. Мы спорили и соглашались, не сходились во мнениях и ссорились, но всегда возвращались за стол переговоров и пытались найти выход из любой ситуации.
После долгой паузы, Лайон уточнил:
– И это всё?
Триандл долго смотрел на молодого человека, пытаясь не то дырку в нём прожечь, не то мысленно выгнать, но в итоге нетерпеливо ответил:
– Ну, разумеется, нет. Мы с ней были знакомы около тридцати лет. И её смерть стала тяжкой новостью, которую я до сих пор не могу принять.
– Если вы знаете, кто я и чем занимаюсь, то расскажете мне все подробности ваших взаимоотношений, мистер Триандл.
– Иннаури. Иннаури Триандл.
– Да, разумеется. Простите.
Эльф некоторое время молчал, оценивая предложение Лайона. На самом деле Нейгард и не надеялся, что глава диаспоры будет перед ним распинаться и расскажет всё, как на духу.
– Я понимаю, что вы мне не доверяете, - попытался смягчить свой вопрос Лайон. – Но, мне кажется, лишь общими усилиями мы найдём убийцу. Я прочитал сухую полицейскую выдержку о жизни Эллимайны, но вы знали её, как сами сказали, тридцать лет. Любая мелочь может быть важна.
Триандл поиграл жевлаками и ответил:
– Ладно, тьма с вами! Я расскажу… Я всегда считал иннамари Леендейл способной эльфийкой, которая растрачивает свой талант в актёрстве. Ещё когда она была совсем молодой, я приметил её на одном из собраний бериллового дома. Она тогда пришла в компании своего первого мужа – Айма́ра Магли́на. Эльфам не пристало говорить о мёртвых плохо, но я рад, что его сгубило неуёмное высокомерие. На том приёме мы перекинулись с Эллимайной буквально парой фраз, и я восхитился её прозорливостью и умом. Столь рассудительная девушка в девятнадцать лет? Нонсенс! Признаюсь, красотой она затмевала почти всех своих ровесниц, и многие высокородные эльфы тянулись к её компании.