Звезда-Полынь

- Ты как думаешь, Дюбель, куда мы идем? – спросил парня Индус.

- Понятно, куда, - нерешительно сказал Дюбель. – Из города, так ведь?

- В Припять мы идем, - произнес я.

- Чокнутые? – Дюбель нервно хохотнул. – А зачем вам в Припять?

- Затем, что надо, - отозвался Шершень. – Так что тебе с нами не по пути. Хочешь совет? Сдайся военным, останешься жив. Нам пора.

- Э, нет! – Похоже, Дюбель больше всего на свете боялся остаться в одиночестве. – В Припять, так в Припять. Лучше так.

- Да не можем мы тебя взять, - сказал Индус. – Мы ведь…

- Ладно, - внезапно сказал Шершень. – Патроны есть у тебя?

- Три набитых магазина и еще малехо россыпью в рюкзаке, - обрадовался Дюбель. – Возьмете, значит?

- Винтовку не забудь, - сказал монолитовец и пошел к люку.

***

Школа находилась в трех кварталах от места, где мы нашли Дюбеля, но добираться до нее пришлось часа два – во-первых, повсюду на пути встречались аномалии, во-вторых, некстати наползшие тучи скрыли луну, и наступившая темень сильно осложнила нам жизнь. Недалеко от школы натолкнулись на двух снорков, вышедших поохотиться – одного Индус вальнул из гауссовки, второго прикончил Шершень, опять же тесаком, снова удивив нас своим мастерством. Пройти в школу с фасада не получилось – во дворе бушевала «Жарка», - так что мы перелезли через забор и вошли с бокового входа.

Печальное это зрелище – брошенная школа. Тем более что у меня в поселке была точно такая же, постройки сталинских времен, кирпичная, двухэтажная, с колоннами по фасаду, вся белоснежная, чистенькая и нарядная. Школа в Лиманске давно потеряла свой праздничный вид, окна были выбиты, стены почернели, фигурная железная ограда проржавела, но оттого еще печальнее мне стало на душе. Будто вернулся в свое прошлое, а оно сгорело, пришло в запустение, как классы эти с распахнутыми дверями, разбросанными по полу заплесневевшими учебниками, глобусами, похожими на оставленные на столах отрезанные головы. Школа-призрак, заброшенная и умершая, как и все в этом мертвом городе, как и все в этой Зоне.

Дверь бокового входа была открыта. Шершень вошел первым, держа оружие наготове. Луч фонаря выхватил ржавые умывальники под лестницей, наставленные друг на друга старые парты, какие-то ящики. Справа был выход в длинный коридор первого этажа.

- По одному за мной, - негромко скомандовал Шершень и двинулся в коридор.

Первый этаж был пуст. Мы проходили от класса к классу, заглядывали вовнутрь, но ничего подозрительного не увидели. Даже крыс и тушканов тут не было.

- А где тайник, про который ты говорил? – спросил монолитовец Дюбеля.

- На втором этаже, рядом с актовым залом, - сказал парень. – Пошли, покажу.

Тайник был устроен в железном шкафу комнатки военрука – у нас в школе тоже была такая, там хранились противогазы, воздушки, демонстрационный автомат Калашникова и всякая мелочь, которую нам показывали на уроках ОБЖ. Дверца шкафа была открыта, ничего внутри не было, кроме нескольких старых негодных аптечек и прибора ВПХР. На полу валялись во множестве окурки, смятые пачки от сигарет, опорожненный цинк от патронов 7Т3 к АК74, какие-то грязные рваные брошюры и прочий мусор.

- Здесь, - сказал Дюбель, показав на шкаф. – Но тут пусто уже.

- Значит, хозяева вернулись, - заметил Шершень. – Вот теперь стало по-настоящему опасно.

Меня бросило в жар от этих слов. Еще мгновение назад школа казалась пустой, теперь за каждой дверью тут могла притаиться смерть. Осторожно, крадучись, мы двинулись вдоль стен двумя группами – Шершень и Дюбель справа, я, Индус и Ксения слева. Будто в страшном сне шли. Проверили лингафонный кабинет – пусто, следом заглянули в библиотеку. Следующим на очереди был кабинет химии. И вот тут Шершень будто почуял что-то.

- Стоять здесь! – услышал я в наушниках его голос. – Я посмотрю.

Он ткнул стволом винтовки дверь, шагнул внутрь, и я услышал его глубокий вздох. Наступила долгая пауза, и тишина была такая, что я мог слышать стук своего сердца.

- Идите сюда, - наконец, сказал Шершень.

Столы в кабинете были сдвинуты к стенам, а в центре класса лежали вповалку трупы – мы насчитали четырнадцать человек. Все стены были в пулевых дырках, мебель прострелена, пол усыпан гильзами и залит запекшейся кровью. Шершень снова шумно вздохнул.

- А вот и наемнички наши, - сказал он.

- Наемники? – переспросил Индус. – Группа Коршуна?

- Они самые, - подтвердил Шершень. – Теперь все ясно.

- Что тебе ясно? – Индус был явно взволнован.

- Он убил их. Они сделали свое дело, добыли артефакт, и стали ему не нужны. Мы опоздали.

- Почему ты так думаешь? – спросила Ксения.

- Сейчас, надо кое-что проверить, - Шершень опустился на колени возле мертвеца в экзоскелете, перевернул его на спину. – Надо обыскать их. Мне нужны их ПДА.

Вчетвером (Ксения светила нам фонариком) мы начали обыскивать убитых, рыться в их вещах. Я снял с ближайшего к себе покойника шлем и узнал в убитом майора Ратникова – так он назвал себя на Армейских складах Батюку. Теперь не было никаких сомнений: это были те самые наемники, которые атаковали нас у Барьера.

- Кровищи-то! – Индус брезгливо вытер руку об одежду одного из покойников. – Это он их один перестрелял?

- Нет, они сами друг друга перестреляли, - ответил Шершень. – Он всего лишь помог им принять такое решение.

- Шершень, кто он такой? – не выдержал я. – Не мучай ты нас, расскажи, Христа ради!

- Это о нем говорится в книге Иоанна: «Он действует перед ним со всей властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела», - ответил Шершень.

- И что это значит?

- А ты не понимаешь, юноша? Как ты думаешь, почему Меченого прозвали Меченым?

- Исцеленная рана, - я похолодел. – Шрам. У него есть шрам, поэтому его так и назвали. Дело не в татуировке, а…

- В исцеленной ране, - Шершень помолчал. – Тот, кого называли Меченым, был первым из нас, кто услышал голос Монолита. Он был одним из самых уважаемых братьев, и ему было доверено охранять святая святых – Зал Монолита. Но сущность, заключенная в Монолит, смогла поработить разум Меченого. Мы слишком поздно узнали об этом. Меченый был одним из нас, и мы не могли его убить, ибо наши законы запрещают поднимать руку на собрата. И тогда Старшие приняли решение – они приказали Меченому убить самого себя. Он не сделал этого, попытался бежать, но был схвачен и отправлен на «грузовике смерти» из центра Зоны. Грузовик разбился, Меченый был ранен – почти мертв, как я слышал. Первая попытка сразиться с нами для него оказалась неудачной, он потерпел поражение, и угроза Третьего Взрыва была устранена. Мы смогли остановить его. Но тот, кого когда-то называли Меченым, снова выжил, исцелился, и вернулся, ибо Монолит дал ему новую жизнь. Он зовет его, он наделил его своей властью. Первый зверь не умер, он изменил обличье. Того, кто наделен силой Монолита, убить очень непросто.

- Сказки, - ответила Ксения. – Меченый мертв. Его группа была уничтожена на Агропроме еще в мае 2012 года, а сам он был убит во время десантной операции спецназа вооруженных сил на ЧАЭС месяц спустя. Есть свидетели, которые видели его тело среди тел убитых боевиков.

- Я же сказал, убить Зверя нелегко, - произнес Шершень. – Он гибнет и воскресает, потому что Монолит дает ему власть над смертью. Если он может поднимать мертвых, то что ему стоит самому возвратиться из царства смерти? И вот доказательство, перед вами. Он был один, а их четырнадцать. Он один ушел отсюда живым и сейчас направляется на ЧАЭС.

- Ну, это не так плохо, - сказал Индус. – Там твои собратья его остановят, ведь так?

- Мы не знаем, каким путем он идет к Монолиту. Есть вещи, нам неподвластные. Ищите ПДА, там могут остаться важные сообщения.

- Шершень, ты что-то знаешь, - Индус схватил монолитовца за плечо. – Хватить темнить! Выкладывай, а то я забираю Малого, и мы валим отсюда. Настахерела мне твоя мистика!