Страница 21 из 35
– Здравствуй, Жим-Жим! – ласково сказала мама внушительных размеров.
– Здравствуй, сын, – вторил папа ещё более внушительных размеров.
– Мама, что ты наделала! – раздражённо захныкал Жим-Жим. – Ты своей головой мой Тюбик перевернула! Гнездо съехало! Задолбаюсь теперь его ломом выправлять и грязь вычищать! И винт засыпали!
– Как нехорошо, Жим-Жим, – укорила мама. – Неужели ты не рад нас видеть? Мы с ног сбились тебя искавши.
– Потратили почти весь отпуск, разыскивая тебя, – добавил папа. – Первый отпуск за двадцать лет.
– Конечно я… я рад вас видеть и всё такое, – сказал Жим-Жим, – но переворачивать мой Тюбик было необязательно. Вы… вы стали ещё больше!
– Это здоровый образ жизни, Жим-Жим, – довольно ответила мама. – Люби своё тело, и оно станет ещё больше. Боди-позитив, детка, боди-позитив.
– Это верно, сынок, – подтвердил папа. – Боди-позитив и диета величия. Я вот на диете величия. Стараюсь есть раз в два часа, не больше. Вот поем, и у меня два часа величия.
– Элайджа, никому не интересно слушать о твоей диете, – перебила мама.
– Просто ты не умеешь веселиться, Мальвина.
– Сейчас не до веселья, Элайджа. Мы впервые за сорок лет увиделись с сыном. К тому же тебе действительно не помешает диета, брюхом по земле трёшься. Скажи, Жим-Жим, куда ты пропал?! Мы очень скучали по тебе и по-прежнему пересматриваем старые выпуски о твоих приключениях. И мне нравится твоя практичность. Я бы поступила также. Ведь в дальнейшем ты смог выгодно продать эти записи на телевидение.
– Да я изначально как-то не думал их продавать, – сказал Жим-Жим. – Просто решил заснять на память, каким крутым я стал, раз уж в скафандр встроена камера. И так получилось, что один из моих приятелей работал телевизионным редактором. Не пришлось тратить полжизни, чтобы такому простому парню, как я, пробиться на встречу с важными шишками, доказывая всем потенциал снятых видосов, и получить в итоге отказ. Это сейчас сперва надо заявить о себе в интернете, а уж потом всё остальное. Раньше как-то проще было. Оказывается, выбор - это не всегда хорошо.
– Э, послушай, а твоя камера сейчас работает?
– Ага. Она автоматически включается вместе со скафандром.
– Ой, а я вся в земле и не одета… – вдруг закокетничала шестиметровая червиха.
– Ничего страшного, мам. Всё равно я нигде не собираюсь это выкладывать.
“Не, такое народ обязан заценить! – прикинул Жим-Жим. – Внезапная и трогательная встреча супергероя с папой и мамой. Фаны такое обожают. Надо бы мне по-хорошему играть роль сына, действительно радующегося встрече с предками, но я умею играть только себя, и я не идеал. Наверное, это и есть моя фишка. Любите меня таким, какой я есть. Максимальная честность и достоверность происходящего без всякого лицемерия и позёрства… после некоторой редакции видосиков, разумеется.”
– Правда? Ну хорошо... Мы волновались за тебя, Жим-Жим, – продолжила мама материнскую линию. – Все эти перестрелки, сумасшедшие прыжки, щенок этот сумасшедший… Никогда не любила собак. Лучше котиков никого нету.
– Не всё вы знаете о котиках, госпожа, не всё, – пробормотал Броккен, вспомнив котёнка в трёхлитровой банке.
– Псы, только псы, – опротестовал Элайджа. – Только они попадают в рай. Все без исключения.
– Погоди ты со своими псами, дорогой. Речь не о тебе, а о нашем сыне. Жим-Жим, милый, до нас дошли слухи, что ты давно забросил свой супергеройский бизнес и остался не у дел. До нас дошли слухи, что ты совсем запустил себя, Жим-Жим, и, страшно такое сказать, устарел! Мы пришли, чтобы забрать тебя с собой. Дома приведёшь себя в порядок, обдумаешь всё хорошенько.
– Вы не можете меня забрать, мне уже 120 лет! – возопил Жим-Жим.
– Жим-Жим, дорогой, ты ещё совсем ребёнок. Не понимаю, как ты мог устареть? Мы вообще живём по 600 лет. Но ты устарел. Наверное, когда-то убил не того злодея, спас кого-то не того. И о тебе стали забывать. Такое бывает. Пойми, ты не прирождённый супергерой, тебе просто повезло с этим костюмом. Да, ты прославился, совершил множество добрых дел...
– Каких добрых дел, мама?! Я лишь хотел спасти принцессу! Я сражался со злодеями и совершал добрые поступки ради себя, чтобы потом выгодно продавать записи со своими похождениями!
– Мы видели все выпуски твоей передачи и очень переживали, когда она закончилась. Мы думали, ты заболел. И это нашумевшее интервью, в котором ты обещал отомстить за… как её там…
– За принцессу Как-Её-Там, мама! Неужели так трудно запомнить имя моей возлюбленной?!
– Она мне с первого взгляда не понравилась: все эти её ужимки, глупое надменное личико… На рыбу похожа. Да и худая больно. При родах могли быть осложнения. Пойми, её уже не вернуть, никак не вернуть, даже если ты и отомстишь за неё.
Жим-Жим вздохнул и опустил глаза.
– Я знаю, мама. Но супергерои сдерживают свои обещания.
– Она не твоего поля ягода. Она принцесса, а ты простой червяк.
– Обычная, простая принцесса, мама. Она простая и я простой.
– Ты не супергерой, сын, – поддакнул Элайджа, вторя за женой. – Тебе повезло отыскать этот скафандр. Посмотри на себя, Жим-Жим. Из-за этого дурацкого скафандра, которым ты так увлёкся, ты перестал расти, перестал развиваться. Оставь эти игры молодым.
– Да что ты такое говоришь, Элайджа! – рассердилась Мальвина. – Наш Жим-Жим совсем юн, ему всего 120 лет! А на вид больше 60 ни за что не дашь.
Жим-Жим посмотрел на отца и отбил мяч:
– А даже если я и простой червь, тогда что, по-твоему, можно разбрасываться словами? Ты сам учил меня, что каждый уважающий себя червяк должен держать своё слово. Я обещал отомстить долбаной корове.
– Посмотри, с кем ты якшаешься, – перехватила инициативу мама, пока папа соображал, как лучше ответить, – с отребьем, какими-то зелёными алкашами, которые выглядят так, будто их род зачали зелёный змий и бутылка! Это не подобает нашему роду Гигантов!
Гумбалдун засопел.
– Полегче на поворотах, дамочка, – проворчал он.
– Мама, Гумбалдун чужой в этом мире, он заблудился, потерялся, поэтому и пьёт. Я помогаю ему вернуться домой.
– А кто поможет тебе, Жим-Жим? Не забывай, ты тоже чужой здесь. Возвращайся с нами, идём в наш дом, милый дом.
– Да, сын, идём с нами, поиграем в "Бархан-2" на "Сиге", как в былые времена.
– О, папа, “Бархан-2” давно устарела! Игре уже 30 лет, графон - отстой.
– Сам ты отстой, – обиделся папа.
– Тебе нужно отдохнуть, прийти в себя, переосмыслить свою роль в жизни, набраться сил, – продолжала уговаривать мама.
Жим-Жим сжал рот и упрямо покачал головой.
– Я не могу. Я дал обещание своим фанатам. Их осталось не так уж и много, но те, кто остались, - самые преданные. Я не могу их подвести.
Мама вздохнула. Её тело сильно расширилось в боках и снова опало, как парус при коротком порыве ветра.
– Хорошо, – смирилась Мальвина. – Будь по-твоему. Тебе хоть есть на что жить?
– Есть, мама, не переживай.
– Но ты заглядывай как-нибудь, – предложил Элайджа. – Не хочешь играть в “Бархан”, поиграем в “Червяка Жим-Жима-4”. Недавно вышла. Поползаем по Австралии, как раньше, помнишь? Ты же знаешь, что…
– …самый вкусный гумус - гумус австралийский, – сказал Жим-Жим и улыбнулся. – Конечно помню, папа. И вышел не “Червяк Жим-Жим-4”, а спин-офф. Он ещё хуже “Бархана”.
Они распрощались.
– Я же тебе говорил, он самостоятельный, – говорил Элайджа Мальвине, когда они зарывались обратно в землю. – Вечно мне рот затыкаешь. – И менее разборчиво: – Тьфу! Хахой жеф хуфуф фухой.
Гигантские предки Жим-Жима было скрылись, как мама снова показалась самым кончиком рта.
– Слушай, принцессы принцессами, а у тебя… есть девушка?
“О, проклятье! Именно из-за этих вопросов я и не люблю вас навещать! – подумал Жим-Жим. – Я асексуален! А-се-ксу-а-лен! Именно такие и загоняются многолетним спасением принцесс, либо местью за их смерть! Но я никогда вам в этом не признаюсь, потому что папа подумает, что я педик!”.