Страница 6 из 61
— Что? Ты? Сделала? Насте? — чеканю по слогам и прибиваю её таким взглядом, что девка тут же замирает и начинает лепетать:
— Да ничего такого. Она в раздевалку последняя явилась. Я предположила, что она больная чем-нибудь и лучше к ней не приближаться. Она услышала и набросилась, просто сумасшедшая какая-то. Клянусь! Я её боюсь. У неё с головой непорядок. Ей в дурдоме самое место.
Сильнее сжимаю запястья Карины, а на глаза падает красная пелена. Мало того, что я сегодня на трене своей идеальной девочке устроил, так ещё и сука эта.
Моей? Я сказал моей? Никогда! Ни в жизни, мать вашу!
Я не имею права к ней прикасаться. Портить её. Ломать. Хотя именно это я и делаю. Потому что хочу до одурения.
— Отпусти меня, Север! Ты мне больно делаешь! — визжит Волчинская, а я готов ей шею свернуть, лишь бы заткнулась. — Не прикасайся ко мне. Даже не подходи! — орёт, выдирая руки.
"Не подходи. Не прикасайся…"
Блядь!
Брезгливо отшвыриваю от себя искусственную блондинку и до хруста в костях сжимаю кулаки. Достаю из кармана пачку и закуриваю сигарету. Забиваю лёгкие никотином, пока их жечь не начинает.
Карина продолжает сотрясать воздух, но я ни черта не слышу. Разворачиваюсь и давлюсь дымом.
На подъезде стоит чёрный лексус, а возле него зализанный чёрт, к которому бежит Настя. Какой-то животный инстинкт вынуждает меня двигаться вперёд и перехватить её раньше, но не успеваю. Моя идеальная девочка влетает ему в объятия, обнимает за шею и целует. Они садятся в тачку и выруливают, а я стою и растягиваю свою агонию. Лёгкие перестают вентилировать воздух. Мотор к чертям разрывает грудину. А я всё стою и пялюсь на то место, где МОЯ Настя минуту назад целовала этого зализыша.
Моя? Да ни черта она не моя! И моей никогда не будет.
— А вот это уже хуёво. — пробивается Тохин голос в вакуум, в который превратилась моя башка. — Прям пиздец просто.
— Чё, блядь? — выбиваю сквозь стиснутые до скрипа зубы.
— Пиздец тебе говорю. Видел же, что неровно по ней дышишь, но думал так, временно. В койку затащишь и перегоришь, — гордо вещает приятель, — но не тут-то бы. Ты в ней по самую черепушку.
— Хуйня. — бросаю уверенно.
Сам себя в этом убеждаю. Хреново выходит.
— Знаешь, как называется то, что ты сейчас чувствуешь? — ха. Чувства? Смешно. Нет никаких чувств. Я самая бесчувственная скотина на свете. Трахаю кого, когда и где захочу. Бью любую не понравившуюся рожу. Беру, что хочу. Чувства? Ха-ха-ха. — Ревность, Тёмыч. Ты сейчас ревнуешь девку, которую даже не полузал. А знаешь, что это значит?
— Она — не девка! — рявкаю раньше, чем доходит, что делать этого не стоит.
— Вот то-то и значит, Север, ты в ней по уши.
Глава 5
Если бы мы знали будущее, то принимали бы другие решения?
До дома Кирилл меня довозит в практически полной тишине. Боюсь даже рот открыть, чтобы из него не полились рыдания. Так паршиво мне ещё никогда не было.
Телефон то звонит бесперебойно, то оповещает короткими вибрациями о сообщениях.
Я не хочу сейчас говорить. Ни с кем. Не готова. Знаю, что стоит ответить на звонок, и Вика тут же набросает кучу советов. Но перед этим закидает миллионами вопросов.
Улыбаюсь, представляя её реакцию на увиденное сегодня в спортзале.
— Что это было, Настя?
— Отличный вопрос. — отвечаю мысленно.
— Ты этого хотела?
— Да. Да, да, да! И одновременно нет.
— А чего ты хочешь?
Вот на этот вопрос у меня как раз таки ответ и имеется:
— Сдохнуть.
Выхожу из машины, когда Кирилл открывает пассажирскую дверь и подаёт мне руку. Даже не глядя на него, ковыляю к дому. И так всю дорогу в боковое стекло смотрела, потому что боялась, что стоит нам встретиться взглядами, и он всё у меня на лице прочитает.
— Настя. — раздаётся за спиной ровный голос жениха.
— Что? — спрашиваю, не оборачиваясь, но всё же останавливаюсь.
— Даже не поцелуешь на прощание? Я с работы сбежал. За тобой как принц примчался, а ты просто уходишь. — в его голосе сквозит плохо скрываемая обида.
Обычно Кир владеет эмоциями получше моего отца. Разворачиваюсь и, не поднимая головы, иду к нему и прижимаюсь своими губами к его.
— Не так, Настя. — шепчет Кирилл и проталкивает мне в рот язык.
Совсем не напористо, но меня начинает подташнивать. Он всегда нежный и деликатный, а я вдруг поняла, что мне хочется совсем не этого.
Отвечаю на поцелуй. Сплетаемся языками.
Но я ничего не чувствую. Вообще ничего. Ни желания, ни страсти, ни даже отвращения. Словно у меня за рёбрами образовалась чёрная дыра и разом поглотила все ощущения.
Быстро отстраняюсь и бегу в дом, даже не пытаясь скрыть слёзы отчаяния.
А я ведь выхожу замуж всего через пять недель.
Как можно быть с человеком, к которому не испытываешь ничего, кроме безразличия? Как мне с ним в постель лечь?
Северов только приблизился ко мне, а я уже готова была из одежды выпрыгнуть. Блин! Ну вот зачем я о нём вспомнила?
Слёзы прорываются новым потоком.
— Всем добрый день. — бросаю на ходу родителям.
Залетаю в свою комнату, срываю одежду, иду в душ, включаю воду и только там даю себе волю. Когда слёзы заканчиваются, быстро моюсь и выхожу из ванной. Закутываюсь в пушистый халат и падаю на кровать.
Несмотря на то, что на улице больше двадцати градусов тепла, меня знобит. С того самого момента, как Северов скатился с меня на ринге. При этой мысли снова ощущаю подступающий к горлу ком.
Мой телефон опять затяжно вибрирует.
Не глядя, отвечаю на звонок. И так знаю чей голос услышу на том конце трубки.
— Ну, наконец-то, Настя! Ты куда пропала? — почти кричит Вика.
А меня удивляет, что она спрашивает именно это.
— Дома. — отвечаю безэмоционально.
— Как ты?
— Как я? Паршиво, Вик. Как никогда в жизни, блядь, паршиво.
— Маты в ход? Видимо, совсем хреново. — слышится явное беспокойство в её голосе.
— Угу. — больше ничего выдавить не удаётся, потому что в горле застрял ком, который только разрастается.
— На вечеринку приедешь?
— Ты издеваешься? Ну какая вечеринка? — вот теперь меня прорывает в который раз за последние пару часов. — После того, что было сегодня? Ты слышала, что они говорили? "Ты бы её прям здесь трахнул". - передразниваю фальцетом. — Я не знаю, как после этого в академии показаться, не говоря уже о том, чтобы на вечеринку явиться. Как я ЕМУ в глаза посмотрю?!
— Прямо, Настюха, и без паники. Сделаешь вид, что тебе пофигу. Что это ничего не значило. Подумаешь, загорелась. У всех иногда бывает. Некоторые вон прям на людях сексом занимаются. А ты что? Ну, подумаешь, поцелуй.
— Мы не целовались! — цежу сквозь зубы.
— И зря! — выдаёт подруга. — Лучше бы поцеловались.
— Виииик. — тяну тоном, который не предвещает ничего хорошего.
— Ну что "Вик"? Ты наконец приняла тот факт, что у тебя с Северовым что-то есть и…
— Хватит! — перебиваю зло. — Ничего между нами нет. Он трахает всё, что движется. А тот момент двигалась именно я!
— Ты действительно не видишь, КАК он на тебя смотрит? Насть, открой, в конце-то концов, глаза. Это не слепая похоть. Может, ты действительно не замечаешь. А может, просто не хочешь. У вас не просто ЧТО-ТО есть. Это намного больше. От вас реально искрит, когда вы рядом находитесь. Север смотрит на тебя, пока ты не видишь. Прямо взглядом раздевает. И поедает. Очень медленно. Не хочешь слушать меня, так послушай хотя бы себя. Пока не поздно.
Не собираюсь уточнять, что значит последняя фраза.
"Пока не поздно"…
Свадьба через месяц. Разве это не поздно?
"Что ты со мной делаешь, идеальная девочка?"
А ты со мной, Артём Северов?
"Всё равно эту войну ты проиграла, идеальная девочка"
Да, проиграла. Но с поля боя выйду с гордо поднятой головой и изорванным знаменем.