Страница 34 из 81
«Пора что-то решать, - заявил он на специальном брифинге для журналистов, - «против нас развязана настоящая война. Враг не дремлет, предпринимая любые действия, с целью подорвать финансовую безопасность Торгового Союза. Вы спрашиваете меня про западного соседа, а я вам скажу: восемь из десяти портов Конфедерации закрыты для пиратов старого континента, в то время как ворота нашей гавани распахнуты настежь. Как думаете, куда направятся караваны судов с контрабандой. Чьи города будут заполнены низкосортной продукцией отсталых земель? На чьи улицы хлынут наркотики, убивающие детей… Наших детей! Пришла пора решительных действий!
«Пираты старого континента» - это он про кого? Про нас?! Что за бред… Мы ни на кого не нападали, не грабили. У нас холодного оружия на борту толком не было, не говоря уж про пушки. Ножи и шпаги запирались в специально отведенной камере и выдавались в случае прямой опасности или при сходе на берег. И про наркотики он зря приплел: сроду в наших землях снотворный мак не водился. Опиум завозили с южных островов, а уже потом торговыми караванами развозили городам. Случалось, отрава и в Ровенск попадала, но крайне редко, потому как наш народ больше к спиртному был привычен: к медовухе там или бражке.
«… заполнены низкосортной продукцией» - что за наглая ложь? Я пару мандаринов умыкнул, когда бочка в трюме треснула и часть фруктов высыпалась наружу. Плоды оказались вкусными и сочными, а не та кислятина, что обыкновенно продавалась на рынках Лядово или Ровенска. Какой им еще сорт нужен? Чтобы скулу от сладости сводило? Так не бывает таких…
Без того плохое настроение окончательно испортилось, и даже оставшиеся эклеры не смогли исправить ситуацию.
Я допил остатки чая и принял ванну холодной воды, оставшейся после вчерашнего. После недолгих раздумий решил не вынимать пробку из днища. Я хоть и барон, но не настолько богатый, чтобы каждый раз монеты отсыпать или, как принято здесь говорить, банкноты отстегивать. Еще и с учетом последних потерь… СТО, МАТЬ ЕГО, КРЕДИТОВ!!!
Случись дело в Ровенске, обязательно бы нагрянул в гости с пацанвой. Обобрал до нитки, забрав последнее, а дом спалил вместе с хозяйкой, чтобы не повадно было уважаемых людей разводить. Хотя какой я к шантру теперь уважаемый. Прав был Ленька, когда говорил, что лучше быть первым на деревне, чем тысячным в городе. Не послушал друга, через что пальца и лишился. А в скором времени, может статься, и жизни.
Сон ожидаемого облегчения не принес. Всю ночь за мной гонялись чернецы и рычали спущенные с поводков Ротейры.
Ополоснувшись остатками воды, я вышел из номера в прескверном расположении духа. Внизу дежурил вчерашний портье: свежий и выбритый, несмотря на ночное дежурство. Заметив меня, он расплылся в фальшивой улыбке:
- Приятного дня, господин барон!
К шантру такие приятности.
- Помнится, вы просили доложить, если вдруг станут интересоваться вашей личностью. Так вот приходил один.
Выжидающий взгляд Вишека уставился на меня. Пришлось отстегнуть пару банкнот из изрядно похудевшей после вчерашних событий пачки.
Получив причитающуюся плату, портье заговорил:
- Спрашивал мужчина глубоко за сорок, роста высокого. Одет прилично, но не сказать, чтобы богато. Фабричный костюм серого цвета… у меня на такие вещи взгляд наметанный: одежду, сшитую на заказ, определяю сходу.
- Что за костюм?
- Брюки свободного кроя и однобортный пиджак.
- «Пинджак»?
- Это что-то вроде вашего сюртука, только короткий и материал более…, - парень на мгновенье задумался, видимо подбирая замену слову «качественный», - более тонкой работы.
- Внешность?
- На лице аккуратные усики, правая бровь рассечена шрамом: тонкая такая полосочка, едва заметна. Я бы и внимания не обратил, если бы не разделенная пополам бровь. Других примечательных черт нет, разве что…
- Не тяни, милейший, – поторопил я задумавшегося Вишека.
- Сложилось впечатление, что он из числа бывших военных или законник в отставке. Поверьте, я этого народу перевидал. Уж слишком манеры похожи.
В голове всплыл образ седобородого полковника, скучающего за соседним столиком. Что-то везет мне в последнее время на отставных военных.
- Чем интересовался?
- Многим… когда изволили заехать, надолго ли остановились, кто из посетителей в гости заходил.
- И ты конечно же рассказал?
Кого другого подобный вопрос смутил бы, но только не служку за стойкой.
- Господин барон, вы не обещали платить за молчание, - и тут же спешно добавил: - не подумайте, в этом нет ничего предосудительного. Обычная практика в сфере услуг. Если не я, то кто-нибудь другой обязательно бы проболтался.
В родном Ровенске трепачей хватало, готовых за десяток яиц выложить все как на духу. Вот только признаваться в этом было непринято, считалось делом постыдным и наказуемым.
Я едва сдержался, чтобы не заехать по улыбающейся физиономии портье. Вышел на крыльцо и остановился, призадумавшись.
Пугающе другим оказался Новый Свет, живущий по иным законам. Интересно, понимают ли это братья? И если понимают, то какую игру они затеяли, и главное – какую роль отвели мне? Агнца на заклании или наживки без шансов вырваться на свободу?
Сплошные вопросы без ответов... Тяжело вздохнув, я спустился вниз по лестнице. Пришла пора набивать кишку или, как принято говорить у людей благородных, время завтракать.
Глава 7. Дама бубей
Народная молва утверждала, что у Всеотца имелась куча детей, рассыпанных по небосводу звездами. Что и говорить, плодовитым оказался верховный бог, а еще на редкость похотливым. Дня не проходило, чтобы от него не понесла земная женщина. И не важно, то дворовая девка была или купчиха дородная, баба в самом соку или молодуха, повязавшая синюю ленточку. Никем не брезговал Всеотец.
Заглянул он однажды и в наш захудалый городок, после чего в семействе Пантелеймона случился страшный скандал. Ребеночек у жены родился рыжий и конопаты, совсем не похожий на чернявого пекаря. Народ в неверии своем принялся распускать слухи, что виною всему не похотливый бог, а служка, работающий на мельнице и развозящий муку на подводах. Уж больно многое сходилось: и огненный цвет волос, и то радушие, с которым хозяйка пекарни привечала парня. Пантелеймон как новорожденного сына увидел, так и взялся за топор. Дело чуть до смертоубийства не дошло, пришлось вмешаться церкви. Отец Дисиний ребеночка осмотрел и молвил, что «чадо сие, ни что иное, как благословение небес, и потому ему, Пантелеймону, отпрыска следует признать, а не гневить Всеотца». Ибо всякому известно, сколь грозен бывает небесный правитель в ярости своей.
Делать нечего, почесал Пантелеймон затылок и сына признал, а рыжий служка с тех пор в городе не появлялся. И правильно делал, потому как боги богами, а земные страсти никто не отменял.
Много было детей у верховного бога и самым известным из них по праву считался Мареу, или считалась… короче, темная вышла история. Перепил однажды Всеотец браги хмельной из небесных запасов. Упал на землю полный плотских желаний и обрюхатил первую подвернувшуюся - старую шлюху, страшную, что лысый шантру в безлунную ночь. От той связи родилось на свет странное существо, названное именем не мужским и не женским. На лицо посмотришь - дева прекрасная с грудью высокой, а между ног сплошная срамота - корень мужской до колена болтается.
Всеотец нехотя сына признал… или дочь, и отправил с глаз долой. Лишенное родительской ласки семя взошло злобным отродьем, что повадилось лазить по чужим снам, да насылать кошмары.
Всякому было известно, ежели проснулся среди ночи от собственного крика, значит посетил тебя Мареу. Он никого не жалел, преисполненный лютой злобы. Находил потаенный страхи, спрятанные глубоко в сердцах, и насылал кошмары.
К примеру, за Тишкой осьминогие демоны гонялись, желавшие полакомиться нежнейшей человеческой плотью. Влашке снилось, что стала толстой и настолько уродливой, что хозяйка отправила на работы в поля. А мне? Мне не снилось ничего… Существовал лишь краткий миг забытья между двумя желаниями: пожрать и пожрать снова. Что может быть хуже пустого желудка?