Диагноз

Остались мелочи, такие как собрать документы и придумать что-то с рыбками…

— Я быстро, — заверяет меня Сергей, — Если повезет, без пробок управлюсь за минут сорок, — он натянул обувь и шагнув ко мне, коснулся моих губ своими, прежде чем вылететь из квартиры.

Что-то в этом простом жесте заставляло мою душу трепетать. Я не знаток любовных отношений, но кому не понравится маленькое романтичное проявление чувств, такое искреннее и… светлое.

Закрываю за ним дверь и плетусь в спальню. Полочки кажутся до ужаса непривычными, но это только потому, что они больше не забиты игрушками. Дверца шкафа там и осталась открытой, являя миру свой… пустой внутренний мир.

Прохожу к столу и понимаю, что забыла запихнуть в коробку к игрушкам ноутбук, как планировала еще с самого начала. Опускаю крышку и отсоединив провод, аккуратно собираю его в более компактную форму, фиксирую удобным ремешком с липучкой.

Выгребаю из ящиков стола все бумаги, что там имеются. Отделяю документы от бесполезного хлама и с трудом отыскав хоть одну приличную папку, складываю все туда. Я не сразу замечаю выпавший из нее листок, который и не листок вовсе, а старая фотография меня с братом. Все что у меня от него осталось. Все остальное забрала мать, и я даже не знаю, что стало с нашим любимым альбомом, мы сами украсили его обложку аппликациями еще в детстве.

Отыскиваю в паке паспорт и заталкиваю фотографию в обложку к СНИЛСу и медицинскому полюсу. Убираю обратно и задумавшись, направляюсь на кухню, где сто процентов на самых верхних полках отыщу какие-нибудь мало значимые, но все-таки нужные бумажки и оказываюсь права.

Все еще не знаю, что делать с аквариумом и даже если слить половину воды, везти его в машине все равно плохая идея. Задумчиво прохожусь взглядом по унылой больше, чем обычно кухне и меня вдруг осеняет!

Вытаскиваю из шкафчика прозрачный пакетик, проверяю его целостность и не много подумав, достаю второй такой же. Вернувшись в комнату, набираю в пакет воду из аквариума, надеваю поверх первого второй пакет. А что, неплохо… Берусь за сачок и промучившись минут десять, вылавливаю наконец всех рыбок и две большие желтые улитки. Завязываю пакет, убедившись, что сверху остается пузырь с воздухом и оставив на столе, тащу аквариум в ванную.

Успеваю отмыть сам аквариум, его декорации и даже фильтр, когда раздается звонок в дверь. А вот и Сережа.

Выключаю воду и наспех вытираю руки о штаны, больше не обо что. Выхожу в коридор и открываю дверь, ни на миг, не задумавшись о том, что это мог быть и не Сергей… Улыбаюсь:

— А ты быстро…, — улыбка на моем гаснет, стоит взглянуть, кто там притаился за входной дверью, — Что ты здесь делаешь?

— Я заходил вчера, и позавчера, и поза-позавчера, — теснит меня внутрь квартиры и без спроса проходит в прихожую, — Но у тебя, видимо, есть дела поинтересней, чем хоть иногда появляться дома.

Что-то презрительное проскакивает в его голосе, но внешне он остается спокойным, а еще до дрожи меня бесит. Он из тех людей, которых встретив однажды, надеешься больше никогда не увидеть. И я надеялась.

— С женой будешь так разговаривать, — я никогда и ни с кем так грубо не разговаривала, но иного этот человек просто не заслуживает, — А я — не она, так что убирайся отсюда.

— Дело поправимое, — пожимает плечами, делая вид, что не услышал меня и складывает на груди руки, пытается глядеть сверху вниз и психологически давить.

Чувствую, что не выдерживаю. Почему так сложно оставить меня в покое? Мне осталось совсем чу-чуть! Почему я не могу дожить свое в спокойствии?

— Я сказала убирайся, — цежу сквозь зубы, — Тебе здесь не рады, — жалею, что никогда не держала у себя ни электрошокера, ни перцового баллончика. С большой радостью бы сейчас вылила ему в глаза пол баллончика, чтоб наверняка.

— Послушай, радость моя, — раздраженно цедит он и все его напускное спокойствие трещит по швам, грозясь перерасти в самый настоящий звериный оскал, который уже спустя секунду уродует его холеную морду, — Я тоже не в восторге тратить на тебя свое время, одно радует — недолго тебе осталось и через каких-то пару месяцев я и вовсе забуду об этом досадном недоразумении, а пока будь умницей и не беси меня, ни то…

— Ленусь, тебя прям ни на секунду оставить нельзя, — раздается насмешливое из-за спины нежеланного визитера, который запинается и на секунду теряется.

Но лишь на секунду, потому что затем он круто разворачивается и встречается лицом к лицу с Сергеем. По сравнению с Иваном, Сережа куда лучше сложен. Ваня слишком тощий, чтобы попытаться посоперничать с кем-то в силе или ловкости. Но он всю жизнь скрывался за статусом, даже не собственным, а родительским. Привык, что он этакая неприкосновенная персона и никто не посмеет тронуть.

— Вот с кем таскается моя блудная невеста, — с усмешкой тянет Ваня, пытаясь изобразить высокомерный взгляд, но Сергею абсолютно плевать на его потуги.

— Ты что-то попутал приятель, — обманчиво-дружелюбно возражает ему Сергей и доверительно сообщает, — Это моя невеста, а ты сейчас пересчитаешь ребрами все ступеньки, если не уберешься раньше, чем мое терпение закончится.

— Ты что, угрожаешь мне? — от такого невежественного обращения с его царской персоной, он даже теряется и срывается на показушный, раздражающий смех, — Ты знаешь хоть, кто мой отец?

— Знаю, Завьянцев младший, — довольно улыбается, — И за то, что я спущу твою избалованную задницу с лестницы, мне ничего не будет.

— Ты не имеешь права лезть в дела моей семьи, — возражает Иван и так нелепо это звучит со стороны, — А Лена…

— Не входит в эту семью, — это уже я не сдержалась и подала голос.

— Твои родители…, — собирается возразить, но я вновь его перебиваю:

— Больше мне никто! — не хотела повышать голос, но оно само так получилось, выставив меня перед Сергеем неуравновешенной истеричкой.

— Да ты…, — он дергается в мою сторону и раздраженно заносит руку для удара, и я отчего-то знаю, что он будет несильным, но очень обидным.

Всего секунда, вторая, третья, а удара так и не последовало. Я открываю глаза, которые оказывается, испуганно зажмурила и вижу, как руку Ивана держит Сергей. Всего в десятке сантиметров от моего лица.

Дальше все так стремительно меняется и уже через минуту я, обнаружив себя в одиночестве, все там же, не знаю, что делать: бросаться следом, боясь, что Сережа его убьет и придется труп прятать или угомониться и ждать?

Руки дрожат и стремительно покрываются липким холодом. Нет, я не боюсь за Ивана, я боюсь за Сергея, потому что этот скользкий червь всегда выходит сухим из воды, а обидчики как правило остаются с носом, а потом я даю себе мысленно пощечину. Потому что ни один гипотетический кавалер и рядом не стоят с Сергеем.

Опускаюсь на пол и поджимаю к груди колени, за спиной оказывается стена и я невольно пугаюсь, ощутив через кофту ее шероховатую поверхность. Гипнотизирую ручку входной двери и даже не понимаю, сколько времени уже прошло.

Дверь распахивается неожиданно, заставляя меня вновь вздрогнуть испуганно и являет немного лохматого, но довольного Сергея. Он опускается рядом и нежно касается моей щеки ладонью:

— Сильно испугалась? — спрашивает негромко и перехватив за руки, не спеша тянет на себя и поднимается, вынуждая подняться и меня.

— Не знаю, — честно отвечаю и упускаю из виду момент, за который он успевает отвести меня в комнату и усадить в кресло, — Сереж, у тебя из-за меня неприятности будут…

— Не будут, — ободряюще мне улыбается и поясняет, — Это он, может быть, меня не помнит, а я его помню очень хорошо, — касается губами щеки, затем виска и заставляет меня потихоньку оттаивать, — Родители раньше часто устраивали все эти приемы для партнёров и среди детей гостей и был твой Ванечка. Я на несколько лет их старше и поэтому мне было не интересно с ними возиться, а потом я и вовсе перестал посещать такие мероприятия. Ничуть не изменился, как был избалованным идиотом, так и остался.