Истребительница

— Боже мой, — хрипит он, проникая в меня все глубже и глубже. — Невероятное ощущение.

— А ты еще не начал двигаться, — говорю я с усмешкой, которая вызывает урчание в его груди. Вибрация из его горла, кажется, перетекает в его член, отчего во мне все пульсирует, и я стону. Кастро продолжает входить в меня полностью, его чешуйчатый подбородок упирается в мой клитор. Я шиплю непристойности и сжимаю в кулак одеяло вспотевшими ладонями.

— Тебе хорошо? Я не хочу причинять боль, — шепчет Кастро, его дыхание согревает мою кожу.

— Нет. Поверь, я выдержу.

— Что мне делать дальше?

С каждым его словом член, зарытый в моей киске, движется по моим стенкам, едва уловимо смещаясь, что разжигает мою кровь. Я сопротивляюсь желанию застонать, зная, что ему нужны четкие указания, чтобы его первый раз был достойным. Сердце замирает от чувства вины, когда я понимаю, что этот первый раз может стать для него последним, но я все забываю, когда он повторяет свой вопрос, а гибкие шипы его члена гладят мою точку G.

— Отодвигайся и вводи член заново, — говорю я, и он начинает ритмично двигаться, высовывая и вставляя обратно всего на дюйм или два. — Хорошо, Кастро. Это очень приятно.

Я смотрю вниз, на его лицо между моих ног, член скользит внутрь, а сам Кастро дарит мне неуверенную, но облегченную улыбку. Я тянусь вниз и захватываю в кулак его волосы, направляя его более длинными и глубокими движениями.

— Так? — спрашивает Кастро, его голос понемногу обретает уверенность.

— Да. Теперь делай все сильнее и быстрее, пока не наполнишь меня своей чудовищной спермой. И поработай языком над моим клитором, — отвечаю я, а затем откидываю голову назад, задыхаясь от того, что он такой податливый и послушный.

Сначала темп остается медленным, и Кастро вздрагивает от нового ощущения, когда заполняет меня своим членом. Луковицеобразная головка его члена скользит к моему входу и снова проникает внутрь, зарываясь так глубоко, что касается тех мест, к которым никогда не прикасались даже самые большие человеческие мужчины, с которыми я была. Мягкие шипы на головке с каждым ударом проходят по моим стенкам, а нити ласкают мягкими, трепещущими прикосновениями. Раздвоенный язык Кастро поглаживает мой клитор, кружась и причмокивая, иногда опускается к моему входу, чтобы слизать возбуждение, а затем снова возвращаясь, чтобы доставить мне удовольствие.

Но томный ритм недолговечен.

Всплывает животная потребность. Я чувствую натяжение в напряженных мышцах Кастро. Его мурлыканье превращается в рык, который раздается в глубине груди, когда его поглаживания становятся толчками, а дикая сущность берет верх.

И вот он уже вколачивается в меня, вдалбливая в землю.

Кастро просовывает руки под мои бедра и приподнимает мою задницу от пола, проникая так глубоко, как только может, с каждым ударом. Его язык щелкает по моему клитору, оргазм начинает набирать обороты, согревая мою сердцевину взрывом искр, лишая чувств, а разум — сознания. Моя киска сжимается вокруг члена Кастро, когда я разрываюсь на части под волнами тонущего, всепоглощающего удовольствия, и он рычит мое имя, когда поток спермы наполняет мою киску жидким жаром. Он не останавливается, даже когда его тело неконтролируемо содрогается, даже когда его хватка ослабевает вокруг моих ног. Он продолжает скользить, накачивать и заполнять меня, и мой первый оргазм затихает только для того, чтобы повториться во втором, еще более сильном, чем прежде. Моя спина выгибается, я кричу, а он продолжает двигаться, и не останавливается, пока я не заполняюсь его спермой настолько, что она стекает по моей заднице и скапливается на одеяле подо мной.

Когда все наконец прекращается, и мы оба остаемся лишь с бешено бьющимся сердцем и неровным дыханием, Кастро отстраняется и ложится рядом, поглаживая мою кожу своими чешуйчатыми пальцами, пока его член постепенно погружается обратно в шов. Его когти скребут по моей руке, но не настолько сильно, чтобы пустить кровь. Они перемещаются по моей коже, щекоча, и мурашки появляются в ответ на каждое прикосновение.

— Ты такая сладкая на вкус, — шепчет он, проводя когтем по моей руке и возвращаясь обратно. — Я и не знал, что человек может быть таким вкусным.

Я ничего не отвечаю, погружаясь в мысли о том, какой вкус может иметь сперма монстра Кастро, когда его прикосновения замедляются, проходя по моему плечу, обводя ключицу. Моя киска сжимается. Даже несмотря на то, что я все еще полна его спермой и только что испытала два сильных оргазма, я хочу большего. На самом деле, я будто нуждаюсь в этом. Эта нужда выходит за рамки моего контроля. И когда когти Кастро спускаются по моей груди и обхватывают сосок, я думаю, что не единственная, кто чувствует это.

В воздухе разгорается запах желания, таинственные ароматы редких и драгоценных масел, каких-то цветов. Я делаю глубокий, вздрагивающий вдох.

— Итак, если это был твой второй член… то каков же первый?

ГЛАВА 5

Кастро

— Он будет впритык, — говорит Лейла, когда я опускаюсь перед ней на колени. Она смотрит на мой основной член одновременно с голодным и настороженным видом.

«Ей нравится», — говорит мой внутренний голос.

«Да, а еще она должна тебя убить, может, будешь беспокоиться о том, как выбраться отсюда, а не о том, нравится ей член или нет?» — говорит мой другой, рациональный внутренний голос.

Возможно… но нет.

Как бы ни были правы логические мысли и чувство самосохранения, я знаю, что никуда не уйду. Больше всего на свете я хочу зарыть свой член как можно глубже в прекрасную вагину этой потрясающей женщины, наполнить ее своей спермой, пока ее живот не станет выпуклым, пока каждая рептилия в радиусе двадцати миль не учует, что я спарился с ней.

Я сглатываю, пытаясь подавить мурлыканье, которое все громче и громче звучит в моей груди. Мурлыканье связи.

Я выбрал свою пару. Лейла Истребительница — моя самка. Я готов отдать свою жизнь за нее. Я пойду за ней на край земли. Она — моя королева, моя хозяйка, и я буду поклоняться ей, недостойный ее заботы и внимания, но все равно благодарный за них. А если я ей не нужен? Тогда я буду держаться на расстоянии, чтобы оставаться незамеченным, но при этом достаточно близко, дабы убедиться, что у нее есть все, что ей нужно. Всегда.

Может быть, я облажался. Но мне плевать. Оказавшись в ловушке в этом подвале — лучшее, что когда-либо случалось со мной, даже если Лейла передумает и убьет меня.

Я кашляю и пытаюсь разогнать грохот в груди. Это не помогает, но Лейла, похоже, либо не замечает, либо ей все равно. Ее взгляд по-прежнему прикован к моему первому члену.

— Что это за огромная выпуклая… штука…? — спрашивает она, махнув рукой в сторону моего ствола, где он вздулся в центре, и по его поверхности прокатилась волна пульсации, когда размножающиеся нити отреагировали на ее интерес.

— Мой узел, — объясняю я. — Он будет расширяться и связывать нас вместе, пока я не извергну в тебя все свое семя.

— Семя… ладно… давай пока обойдемся без этого слова и перейдем к расширению. Он становится больше?…

Я киваю, чувствуя приступ тревоги. Я не хочу причинять боль Лейле. Одна мысль об этом заставляет мой желудок скручиваться от дискомфорта. Но я хочу так глубоко зарыться в свою избранницу, чтобы не знать, где кончаюсь я и начинается она.

— Мы не обязаны этого делать, Лейла, — говорю я, и она снова вздрагивает, когда ее имя слетает с моего языка. Я не могу не улыбнуться ее реакции на мои слова, желая произносить ее имя снова и снова, пока она будет кончать на моем члене. Мое мурлыканье становится все громче, и я провожу ладонью по ее бедру, пытаясь отвлечься от этой сильной волны желания. — Я не хочу делать ничего, что могло бы причинить тебе боль, никогда, — моя рука продолжает спускаться к голени Лейлы, и она отдергивает ее, как раз, когда я чувствую под ладонью неровную текстуру кожи со шрамами. — Лейла?…