Млечная пуля

— Твою мать. — Глеб спокойно вернулся к своему автомобилю. Его не покидало ощущение, что за ним пристально следят. Он неспешно дотянулся до рации:

— Тридцать седьмой центру. Прием!

— Центр на связи. Прием.

— Десять-шестьдесят восемь. Адрес в заявке. Жду.

— Принято. Конец связи.

Глеб не стал осматривать место преступления, ведь мог «насорить». Теперь оставалось ждать специалистов. В голове не укладывалось, что лучший сотрудник пятнадцатого полицейского управления — труп.

Глеб мог обойти соседей, но вряд ли те согласятся давать показания. Пусть этим занимается сыщик. Инструкции на этот случай «черному по белому» приказывали просто охранять место убийства и доверить это дело криминалистам. Все, что мог сделать, это провести красную полицейскую ленту с надписью «Проход запрещен».

Глеб закурил. В этом городе никто бы не осмелился нападать на Лиду, зная, какие у нее родственники. Шумиха поднимется колоссальная. Прессе палец в рот не клади, а дай новый повод, чтобы заполнить все экраны и радиоволны страны страшной новостью.

В голове роились воспоминания о живой Лиде. Звонкий голос и надменный взгляд. Она могла найти общий язык с кем угодно. Симпатичная, но стареющая. Только неделю назад покрасилась в блондинку. Точенную фигуру портили полицейская форма и бронежилет. Казалось, что ей не место среди мужской и сложной работы, где каждый день возникают мертвецы на горизонте. Теперь и она заняла место бездыханного тела.

Глеб ненавидел свою коллегу. Причины имелись. Полицейские из отдела говорили за ее спиной, а он предпочитал презирать Лиду молча.

Спустя сорок минут рядом припарковался черный фургон с надписью «С.Г.» (Следственная группа). Оттуда вышли сыщик (толстый мужчина с густой бородой, в черных брюках и кожаной куртке), криминалист (прыщавый юнец с серым чемоданчиком в желтой форме) и кинолог (девушка с косой и в камуфляже) с овчаркой. «Скорая помощь» остановилась неподалеку.

Две полицейские машины прибыли позже. Начальник отдела Илья Никитич подошел к Глебу. Этот душный мужик с вытянутым лицом и обвисшими щеками скорчил трагическую мину.

— Прискорбно, — процедил он, посматривая на Глеба. — Невосполнимая потеря.

— Я здесь не нужен? Моя смена закончилась, — сказал Глеб.

— Тоже так думаю...

Криминалист водрузил на треногу вытянутую палку и нажал на кнопку. Это новейшее приспособление для выявления любых улик называлось «Маяк». Из верхушки устройства полился лиловый свет, заливая место преступления. Глеб увидел следы своих ботинок, когда подходил к «Ложе». А вот другая цепочка из отпечатков обуви была как на ладони и тянулась от открытой двери водителя.

— Или мне остаться? — спросил Глеб, глядя на сыщиков, которые начали ходить по домам. — Лишние руки не помешают...

— Нет. Езжай в отделение и пиши рапорт. Он может пригодиться. Рад, что ты не поперся напролом, а обогнул тачку. Свидетели есть?

— Только тот, кто вызвал. У него и спрашивайте. Но никто не даст показания, зная, что за ним в любой момент придут. В наше время полиция плохо работает. Почему-то...

— Вечно твои тупые намеки, Глеб. Даже в такой ситуации юмор...

— Не я же на ее месте, Илья. Вы бы не упустили возможности пошутить на этот счет...

— Вали в отделение. Не хватало еще такого зоркого глаза, как у тебя в этом деле.

— И я об этом.

Глеб сел в машину и уехал. Он понимал, что разминулся с убийцей. «Маяк» наглядно показал, что к «Ложе» подошли сзади. Но почему тогда Лида стреляла через лобовое стекло? А открытая дверь? Что Лида делала здесь? Столько вопросов и так мало ответов.

Глеб подъехал к родному отделению. Белое двухэтажное здание с дубовыми дверями и гербом у главного входа особняком стояло на фоне стеклянных высоток.

Глеб просигналил на подъезде к бетонному забору. Решетчатые ворота отъехали назад. Он припарковал колымагу в углу парковки. Сонный охранник в будке вытянул руку и получил ключи, записывая другой время прибытия полицейского.

Лифт отвез Глеба на второй этаж. Там он зашел в оружейную комнату и разрядил пистолет, вытащив магазин с восемью патронами. За полтора года оружие ни разу не выстрелило. Сделал пометку в журнале и пошел в шестой кабинет. Открыв дверь, он почувствовал перемешанные запахи пота и табака. Мужчины, как бабки на базаре, вовсю смаковали убийство Лиды.

Глеб терпеть не мог здесь появляться. Окна вечно закрыты, потому что начальнику холодно, а сотрудники сидят в середине комнаты среди бумажных завалов. Никаких перегородок. Нос пробивал смрад «любителей» мыться не чаще, чем два раза в месяц. Глеб про себя называл их маргиналами и жалел, что сейчас берут тех, кто о себе позаботиться не может, не говоря уже о гражданах. Благо, реформа запущена и призвана сделать эту профессию престижной.

— О, Столик пришел! — заржал зеленолицый, ушастый худощавый секретарь.

Все дружно подхватили давнюю и заезженную шутку. Глеб натянуто улыбнулся, но, пройдя мимо своего обидчика, опрокинул на него стаканчик с остывшим кофе, стоящий на краю стола.

— Гриша, начальника нету. А я здесь.

— Ты шуток не понимаешь, Глеб? — занервничал Гриша, вытирая черные капли со своей ширинки.

— Слышать ее постоянно — это не шутка, а идиотизм. Я бы рад посмеяться, когда привяжу тебя к бамперу и покажу окрестности города. Готов к приключениям, крыса офисная?

Глеб говорил спокойным и вкрадчивым голосом. Однако все инстинктивно почувствовали нотки угрозы и сразу затихли.

— Так я и думал, — сказал он. — Дай мне ручку и лист, неандерталец. Я только с места преступления, а ты из дома, где живешь с родителями. У меня нет времени с вами шутить...

Коллеги прыснули от смеха, но делали вид, что сосредоточенно работают. Глеб подробно записал на бумаге обнаружение тела. Поставив точку, он проследовал к единственной девушке — секретарю Ильи Никитича, Галине.

— Доброй ночи, Глеб, — дружелюбно поздоровалась она.

— Привет, Галь, — сказал Глеб. — Это рапорт о происшествии.

— Неужели правда?

— Да.

— Ясно. — Она опустила глаза. — Все равно рада, что пришел. Тебя вызывают в главное управление. Сейчас.

— В половину четвертого утра?

— Я тоже здесь, Глеб, — недовольно ответила Галина. — Всех на уши подняли. Нас ждут горячие деньки...

— А меня обычная работа. Спасибо. Пока.

— Оружие брать нельзя. И машину. Распоряжение. Извини, — виновато прошептала Галина.

— Весело. Ладно. Пока, Галь.

— Пока, Глеб.

В раздевалке Глеб переоделся в свою гражданскую одежду. Серые брюки он зафиксировал кожаным брендовым коричневым ремнем. Поверх синей майки надел белый свитер, а завершающим образом стало двубортное черное пальто. В шкафчике он ничего не хранил. Даже фотографии с близкими ему людьми. А принимать ржавый душ не стоит, ведь грибок стопы никто не отменял.

Он вышел из управления МВД под номером «15» и зашагал к главному зданию. Светочу закона и правопорядка. Так охарактеризовали его журналисты из царской газеты.

Глеб немного нервничал. Не значит ли, что его подозревают? Оружие запретили. Идти пешком не проблема. Но, что ждет в застенках? Допросы? Знавал Глеб эти «разговоры по душам». Дубинкой он не получал, но слышал, что о таких «добрых» сотрудниках говорят. Выбора нет. Да и не тот Глеб человек, чтобы прогнуться под обвинениями. С отличием закончил полицейский университет и прошел службу в армии.

На улицах в это время гуляли только жители с собаками. Играло радио около круглосуточной лавки с выпечкой. Глеб захотел купить шаурмы, но новое пальто вряд ли бы выдержало химчистку из-за жирных пятен.

Ровно в четыре Глеб прибыл в фойе главного управления. Полицейский на посту внимательно осмотрел посетителя и записал данные из удостоверения.

— В сорок первый кабинет, Холодов, — отрезал он и зевнул. — По лестнице до четвертого этажа и налево. Лифт не работает.

— Понял. Спасибо.

Мраморный пол издавал гулкие звуки из-за каблуков на вычищенных ботинках Глеба. Роскошью здесь оказался пропитан каждый сантиметр. Стены из начищенного гранита и дорогостоящие люстры делали интерьер серьезным и важным для работы.