Страница 2 из 14
Встретившись взглядом с Димидко, он замолчал, пожевал губами и потупился. Воцарилось молчание. Я лихорадочно соображал, что делать с командой, которая не хочет играть, и с некомплектом. Неужели все от нас шарахаются только из-за тренера-голубца? Кажется, тут дело нечисто, и нужно разузнать все нюансы.
Хлебнув воды из бутылки, Димидко сказал:
– Ваше молчание означает, что вы хотите работать, я правильно понял?
Ветераны «Титана» безмолвствовали. Они не верили, ни в себя, ни в команду, ни в Димидко. Скорее всего, наши устремления казались им блажью.
– Так что, пока двустронку гоняем? – спросил Матвеич.
Я ответил вместо Димидко:
– Пока да, но еще дней пять, и смысла в этом не будет. Потому что команда – единое целое, где важен каждый, и если кто-то будет отсутствовать на своем месте, это как когда у тела пропадет рука, там… нога или глаз…
– Руки футболистам ни к чему, – попытался сострить Кошкин.
– Тебе и ноги ни к чему, а тем более башка, – сказал Димидко.
Слово взял возрастной нападающий Синяк. Голос у него был гнусавым, как у слоника из мультфильма «Тридцать восемь попугаев».
– Александр, мы вас слушаем. – Он выделил интонацией слово «вас» и покосился на меня, типа знай свое место, сопляк.
Я сделал вид, что не понял намека:
– Сан Саныч, вы ж письменно общались с местными командами? Нужно попробовать встретиться с тренером лиловского «Динамо» лично, поговорить. Объяснить все.
Синяк фыркнул:
– Сказали же тебе: не станут они нам помогать, потому что – конкуренция. Они из-за нас из Кубка вылетели. Ну как из-за нас… В общем, они считают, что завод заплатил судье, чтобы он их засудил.
– Но ведь никто не мешает попытаться! – возмутился я и собрал коллекцию недоуменно-презрительных взглядов.
– Да уж, репутация, – проворчал Димидко, потирая висок. – А сам как считаешь, был тот матч проплаченным, или – слухи?
Мне подумалось, что подкуп судьи – уже точно содомия в плохом смысле слова, и если на счету «Титана» нечестная игра, то нам о-очень долго не отмыться. Местные команды отказались с нами играть, скорее всего, именно из-за этого.
– Кто же нам скажет? – пожал плечами Синяк. – Мы-то были в игре, а изнутри не видно, справедливо оно или нет. Тут ведь как, когда по голени долбанут и искры из глаз сыплются, это кажется несправедливым, даже если сам подлез.
Димидко обратился к собравшимся:
– Так что пока придется разделиться восемь на восемь и играть неполным составом. Что, безусловно, дыры в защите не вскроет и вообще мало что покажет, кроме, пожалуй, вашей техники. Но хоть мяч попинаете. Так что все вместе думаем, где искать недостающих игроков.
– Могу предложить дворовую команду, – вызвался рыжий ротастый Гусак, отдаленно похожий и на Льва Витаутовича, и на Мика Джаггера в молодости.
Похоже, только этот парень и вратарь Васенцов были заинтересованы в результате.
– Ты еще женскую сборную предложи, – проворчал Синяк, скрестив руки на груди.
Видимо, не прельщала его роль динозавра в стае молодых и дерзких.
– Другие варианты? – поинтересовался Димидко.
Синяк, который был капитаном «Титана», снова взял слово:
– Да послушайте вы нас! Вы ж только себя слышите! Давайте упоремся до кровавого пота – и пофиг! У нас даже болел нет! Когда вскрылись похождения предыдущего тренера, поддержка испарилась, потому что это люди своеобразные, и у них не принято поддерживать содомитов.
– Кого? – прищурился Погосян.
– Содомский грех – слышал? – сказал Синяк.
Микроб шепнул на ухо Мике понятное русское слово, и Погосян ругнулся. Синяк продолжил:
– Потому не только болелы нас не поддерживают, но и другие команды играть брезгуют. – Он пожал плечами. – Михайловск – город небольшой. Да и тот случай с несправедливым пенальти…
Вспомнилось, как в 2014 в кругу болельщиков «Зенита» я смотрел матч питерцев с «Уралом». Судьи настолько нагло и тошнотворно топили гостей, что сами зенитовские болелы плевались, матерились и к концу матча стали сопереживать «Уралу». Естественно, тогда выиграл «Зенит». Да и у меня осадочек остался. Представляю, как злился бы, окажись я игроком команды, которую топят, чтобы вытащить каких-то содомитов. Прям торжество толерантности во всем его цвете!
Димидко потер подбородок, прошелся по залу туда-сюда и сказал:
– С этим надо что-то делать, потому что матч – не тренировка, нам нужно встречать соперников подготовленными, а я представления не имею, каковы некоторые из вас в игре, да и две позиции оголились, нужно подбирать новых людей. – Он посмотрел на Гусака. – Так что твоя идея не так уж и плоха. Нас семнадцать человек, нужно двадцать два: одиннадцать основы и запасные, то есть не хватает пяти человек.
– Обязательно, чтобы они хорошо играли? – Гусак расцвел, растянул огромный рот в улыбке.
– Нет. Но они должны быть подготовленными хотя бы, как вы. Рахиты на поле нам вряд ли помогут.
Синяк поморщился, поскреб в затылке и сказал:
– Можно обойтись без оскорблений?
Сан Саныч сделал зверское лицо, пригвоздил его к месту взглядом и обратился к общественности:
– Кто-нибудь видит в моих словах оскорбления? – Все промолчали. – Я лишь констатирую факты: вы в плачевной физической форме, моя команда тренирована гораздо лучше. Но буквально два часа, и вы можете доказать, что мои обвинения несправедливы, и тогда я принесу свои извинения. А если нет, – он злобно оскалился, – тогда в воскресенье вместо выходного у вас кросс. Василий Ан проконтролирует.
Колесо с готовностью кивнул. Старый состав «Титана» набычился – все, кроме молодняка. А я подумал, что зря он противопоставляет команды, это еще больше демотивирует ветеранов «Титана» и настроит против нас.
Димидко продолжил:
– Я предупреждал об этом при знакомстве. Теперь – об условиях нашего сотрудничества. Наша зарплата, как и при Филимонове, будет составлять три тысячи в месяц.
Он взял паузу. Старый состав «Титана», привыкший к такой сумме, не протестовал, бывший балласт «Динамо» не возражал, потому что был предупрежден.
– Зато за победу или ничью – три тысячи каждому, включая меня. За победу в чемпионате – по сто тысяч каждому, за выход в переходный турнир – по восемьдесят… – Он сделал паузу. – И за выход в Первую лигу – по двести тысяч.
Ошарашенное молчание сменилось недоверчивым хмыканьем. Да уж… Все равно что Саныч бы объявил, что мы получим по сто миллионов за выход в космос.
– Если будем все матчи выиграть, получится около пятнахи тысяч в месяц, – сказал Микроб, чтобы хоть как-то ободрить «титановцев».
Но не получилось. Они по-прежнему сидели с кислыми рожами, не верили и не хотели верить ни новому тренеру, ни в себя. Будь сереньким, летай низенько, тогда авось не заметят и не съедят.
Только молодняк «Титана», Гусак и Васенцов, переглянулись и воскликнули в один голос:
– Круто!
– Вводная часть закончилась, – подвел итог Саныч. – Переходим к сегодняшним задачам. Первая половина дня: отработка приемов, игра восемь на восемь со сменой позиций. Тринадцать ноль-ноль – обед, вы включены в списки, просто называете свою фамилию в столовой и получаете порции. Четырнадцать ноль-ноль – идем в манеж, определяемся с позициями на поле. Сразу предупреждаю: привычные позиции могут измениться. Решение тренера не оспаривается.
– Наконец-то у нас нормальный тренер! – потер руки Гусак.
– Ну и конечно – игра восемь на восемь, – продолжил Димидко. – «Титан» против «Динамо». Проигравшая команда лишается выходного.
Ветераны «Титана» покосился на него неодобрительно.
Хреново. Очень хреново. У нас не просто некомплект, а и одиннадцать мотивированных игроков не набирается!
Да и в нашей команде не все гладко. Я посмотрел на Дрозда-Дятла. У него, как у муравьишки, ноги, ему – домой. Каждый день ему нужно возвращаться в Москву, нянчить жену и детей-подростков, чтобы любящая и понимающая супруга не проедала ему плешь. Они с Димидко предварительно договорились, что в субботу и воскресенье Дятел будет отсутствовать, а возвращаться – только в понедельник.