Страница 24 из 60
Это опьяняет, и я целую его в ответ, даже когда ругаю себя за это.
— Нам нужно немного поохотиться. - Он взваливает ружье на плечо и засовывает член обратно в штаны, застегивая их. — Пошли.
Он уходит, оставляя меня наедине с чувством стыда, а я хватаю свою винтовку и бросаюсь за ним.
Мне следовало бороться сильнее, но в глубине души я наслаждалась каждой секундой.

После нашего сеанса в лесу две недели проходят без происшествий, пока я изо всех сил стараюсь держаться подальше от тренера, а он продолжает делать непристойные комментарии, но больше не пытается снова взять меня против моей воли.
Я нетерпеливо постукиваю ногами по кафельному полу, сидя у бассейна и отмораживая задницу в ожидании прихода Камиллы. Больше всего на свете я ненавижу опоздания, и она это знает.
Мы договорились встретиться здесь в четыре часа. Прошло уже десять минут, и мое терпение на исходе. Я слышу, как открывается дверь в бассейн.
— Наконец-то!
Камилла выглядит взволнованной, когда бросается ко мне.
— Извини, меня отправили к Ниткину.
В последнее время её наказания идут один за другим.
— Только не снова. Что ты сделала на этот раз?
Ее щеки краснеют сильнее обычного.
— Делала задание по анатомии на уроке права.
— Это значит, что тебе будет слишком больно плавать? - Спрашиваю я, глядя на нее прищуренными глазами.
— Нет, он просто задал мне написать эссе.
Камилла теперь практически свекольного цвета, и я гадаю, не происходит ли что-то между ней и Ниткиным. Однако это было бы нелепо. Ниткин - садистский сукин сын, а Камилла не кажется мне девушкой, которой это нравится.
— Спасибо, блядь, за это. - Я сжимаю челюсть, так как хочу сейчас же залезть в воду и поплавать. — Одевайся.
Я киваю в сторону раздевалки.
Почти в тот же момент, когда Камилла заходит в раздевалку, дверь в бассейн открывается и входит тренер, заставляя меня напрячься. Он разглядывает меня с другого края бассейна.
— Я предполагал, что увижу тебя здесь, - говорит он, наклоняя голову.
— Ты же знаешь, я всегда плаваю каждый будний день после уроков. - Я скрещиваю руки на груди. — Чего ты хочешь?
Темно-янтарные глаза темнеют, и он направляется ко мне. По спине пробегает дрожь от темноты, клубящейся вокруг обычно спокойного и собранного мужчины.
— Я хочу тебя, - рычит он, хватая меня за бедра, как будто имеет полное право прикасаться ко мне.
Я замахиваюсь на него обеими руками, пытаясь оттолкнуть, но он захватывает их своей одной огромной рукой и держит меня в плену.
— Я не хочу тебя.
— Что случилось с той хорошей девочкой, с которой я разговаривал по телефону во время зимних каникул? Или с маленькой развратной лисичкой, которая кончила с моим членом во рту в лесу?
Я сужаю глаза.
— Я же говорила тебе, что это ничего не меняет. Моя девственность не предмет завоевания для тебя или кого-либо еще.
— Слушай меня, Васкез. Ты можешь играть в недотрогу сколько, блядь, угодно, но у меня есть кое-какая информация, которую ты не захочешь раскрывать.
Такое чувство, что все мое тело немеет, потому что единственное, что я хочу утаить, - это тот факт, что я предавала свою семью на протяжении многих лет.
— Ты собираешься шантажировать меня, чтобы я трахнулась с тобой? - Спрашиваю, уставившись на него с гневом.
Его челюсть сжимается.
— Если это необходимо.
Он засовывает руку во внутренний карман пиджака, достает несколько полароидных снимков и вкладывает их мне в руку.
Кажется, вся кровь отливает от моего тела, когда я смотрю вниз на фотографии, на которых я и Эрнандес Эстрада, главный конкурент моей семьи, встречаемся на прошлой неделе в двух разных городах.
— Где, черт возьми, ты это взял?
Он вырывает их у меня и засовывает обратно в карман.
— Я нанял частного детектива для слежки, когда узнал, что ты покидаешь академию каждый вторник. Он следил за тобой во время зимних каникул и упомянул, что ты встречалась с людьми из конкурирующего картеля, поэтому я попросил его последовать за тобой из академии в прошлый вторник.
— Ты отчаявшийся и жалкий мужчина. - Я качаю головой. — И что будет, если я не трахну тебя?
Его ухмылка становится шире.
— Если ты не будешь меня слушаться, детка. Я расскажу о твоем предательстве всей твоей гребаной семье.
Мои ноздри раздуваются, когда я смотрю на него, жалея, что не могу окунуть его в бассейн и утопить. Без сомнения, он превзошел бы меня по силе, но, возможно, из-за неожиданности я вышла бы победителем. Я слишком дорожу своей жизнью, чтобы выяснять это.
Он притягивает меня еще ближе, так что я чувствую тепло его дыхания на своем лице.
— Скажи мне, детка, кто владеет тобой.
Я стискиваю зубы.
— Пошел ты.
— Нет, Адрианна. - Он разворачивает меня и прижимает спиной к своей груди, заставляя почувствовать, как твердая длина его члена упирается в мою задницу. — Я трахну тебя, и когда я это сделаю, ты пожалеешь, что не легла мою постель, когда я впервые попросил.
— Только через мой труп.
Он хихикает мне в ухо.
— Вероятно, именно это и произойдет, если твой отец узнает, что ты действовала за его спиной и передавала информацию врагу.
Я с трудом сглатываю, понимая, что то, что сделала, было неправильно, даже если я не уважаю свою семью. Мое решение предать их было трудным, поскольку я всегда преуспевала в криминальном мире, но я не позволю продать себя как ценный актив. Не похоже, что за восемнадцать лет моей жизни они хотя раз дали мне почувствовать заботу. Это был мой единственный выход, если я хочу навсегда освободиться от картеля Васкез после окончания учебы.
Эрнандес Эстрада платил мне сотни тысяч долларов за то, чтобы я снабжала его информацией в течение последних трех лет. У меня есть несколько миллионов, спрятанных на неотслеживаемом банковском счете, к которому моя семья не может прикоснуться. Это мой единственный способ вырваться из их лап.
— Чего ты от меня хочешь? - Я спрашиваю.
Его губы скользят по коже на моей шее, вызывая мурашки по всему телу.
— Я хочу, чтобы ты признала, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.
Я стискиваю зубы.
— То есть ты хочешь, чтобы я солгала?
Его челюсть работает, когда он подходит ко мне ближе.
— Ты подталкиваешь меня сдать тебя, Адрианна? Я так и сделаю.
Мне очень хочется, чтобы Камилла вернулась сюда, но знаю, что даже переодевание в купальник занимает у нее целую вечность.
Я сужаю глаза и смотрю на него.
— Я никогда не встречала настолько упрямого мужчину, который не смирился бы с тем, что девушка не хочет его трахнуть.
Его ноздри раздуваются, и он приближается ко мне.
— Если ты не прекратишь бороться с этим, то о твоем маленьком секрете узнают все, а не только твоя семья. В академии не слишком благосклонно относятся к предателям.
Мой желудок скручивает, когда я понимаю, о чем он говорит.
— Так ты шантажируешь меня, чтобы я занялась с тобой сексом?
Я почти шокирована, но не совсем, ведь тренер настолько испорченный.
Зловещая ухмылка кривит его безбожно красивые губы.
— Возможно.
— Эй, оставьте ее в покое! - кричит Камилла, спеша к нам.
Слава Богу, она вернулась, но я бы хотела, чтобы она была здесь на пять минут раньше.
Темные глаза тренера устремляются на нее.
— Морроне, разве Ниткин не преподал тебе урок? Или нужно повторить?
Я смотрю на Камиллу, которая тяжело сглатывает. И сразу понимаю, что она подумывает о том, чтобы устроить ему разнос, поэтому качаю головой, чтобы она отступила.
Камилла кивает.
— Отлично, я иду в бассейн.
В этот момент я задаюсь вопросом, зачем я потрудилась дождаться Камиллу, и не залезла в бассейн. Я могла бы размяться и без нее, и тогда этот засранец не добрался бы до меня.